сохранения семьи или денег? Или может быть Бергман настоящий домашний тиран и все члены его семьи настолько у него в кулаке? Ведь слухи о садизме не рождаются на ровном месте!
Черт!
Именно в таком отчаянном положении меня и нашла Мел, когда подсела ко мне в машину. Но обсуждать что-то при водителе было не вариантом, поэтому я лишь положила голову на колени Мел и тихо разрыдалась.
— Мел, я не хочу никуда ехать, — шмыгнула я. — Я хочу домой.
Домой… Куда домой? Фактически сейчас у меня не было места, где бы я чувствовала себя в безопасности. Квартира Бергмана для меня домом не являлась. А ехать к маме означало выслушать огромную порцию недовольства от того, что у меня снова что-то не получилось, что мне нельзя ничего доверить, и все в таком духе. К ещё одному нападению в свой адрес я не была готова.
— Сель, ну ты что? — Мел погладила меня по волосам. — Бергман, наверное, старался тебя порадовать. Такие моменты нужно ценить! Что бы ни случилось, я уверена, мы сможем это решить. А отдых тебе сейчас очень нужен.
Щекой я крепче прижалась к коленям Мел и кивнула.
Наконец мы приехали на место получения моей награды. Как оказалось, Бергман снял один из самых роскошных SPA салонов в городе только для меня и Мел.
Не могу сказать, что я любила подобный вид отдыха, мне было скорее по душе одиночество в собственной комнате, но я была рада провести время с Мел.
Пока мы переодевались в одноразовый халат, я рассказала Мелите обо всем, что произошло за это время и стыдливо опустила глаза от воспоминаний. В подробности разговора я, конечно, не вдавалась.
— Сель, ну ведь с этим и правда надо что-то делать, — вкрадчиво ответила Мел. — Тебе еще три года с ними учиться.
— Надо, — мрачно согласилась я. — Но… Мне кажется Бергман не будет держать меня при себе все три года. И что мне делать потом? Когда я потеряю его защиту? Меня просто в порошок сотрут!
Я тяжело выдохнула, не узнавая саму себя. Почему-то вдруг для меня все резко перестало иметь значение. Я осознала, что во мне горит сейчас не страх изменений, а непонятная агрессия. Чувство обиды и унижения за то, что Бергман так обошелся со мной. И хоть он вроде бы не сделал ничего неприятного, но неудовлетворенное желание так и бурлило во мне.
— А знаешь? Плевать! — окончательно нахмурилась я. — Достали! Пусть делают что хотят!
— Я тебя не узнаю, — кокетливо улыбнулась Мел. — Бергман, что, наказал тебя?
Теперь я покраснела до корней волос. Неужели мне придется признаться в этом Мел?
— В этом нет ничего плохого, — Мел обняла меня за плечи. — Если он смог так быстро вытащить тебя из твоей ракушки, значит, он действительно хороший психолог. И смотри как много он для тебя делает! Думаю, тебе стоит его во всем слушаться и… ну ты понимаешь, ничего с ним не бойся.
Я закивала, соглашаясь с каждым словом Мел. Как бы я хотела сейчас, чтобы Бергман был рядом и завершил начатое в машине! Но для этого я снова не должна его разочаровать и выдержать удар от своих сокурсниц, а в том, что он вскоре последует я была уверена.
Награда Бергмана была просто незабываема! Я никогда не думала, что простой поход в SPA может быть таким волшебным.
Все началось с сауны с аромомаслами, затем маленький бассейн с живыми цветами. Сидя в этом бассейне, мы наслаждались ароматом плавающих в воде цветов, пока девушки из салона делали нам маникюр. Затем пришла очередь массажа. Сначала традиционного, а затем массажа горячими камнями, сопровождаемого медитативной музыкой тибетских поющих чаш. Девушка в просторной тунике цвета полуденного солнца водила молоточком по окружностям чаш, выдавая самую восхитительную мелодию, немного похожую на глубокие звуки колокола. Все это неимоверно расслабляло и погружало в какое-то пограничное состояние.
Финалом дня стали косметические процедуры для лица и волос, в огромном зале с шезлонгами, больше напоминавшем оранжерею. Посреди зала красовался шикарный фонтан, а под потолком, в густой зелени плюща, пели не то соловьи, не то скворцы, наполняя зал восхитительным эхом, приятно резонирующим в и без того расслабленном разуме.
За все это время мы с Мел не проронили ни единого слова. Мы просто были не в праве нарушить этот потрясающий вечер, который показался нам одним бесконечным моментом блаженства и релакса.
После же окончания всех процедур, нас проводили в уютную кофейню и принесли большую порцию бодрящего латте с карамельным сиропом и маленькие зефирки. И только сейчас мы вновь обрели способность говорить.
— Селя, — протянула Мел, улыбнувшись своей привычной застенчивой улыбкой. — Это было нечто потрясающее! Я обязательно должна лично поблагодарить господина Бергмана. Прошу тебя, сразу скажи мне, когда он приедет, и я ему позвоню.
Я кивнула, все еще не в силах поддерживать беседу.
— А на счет девчонок, — продолжала Мел, лакомясь зефиркой, — ничего не бойся. Я буду все время с тобой.
— Нет, — решительно возразила я. — Так они подумают, что я прячусь. А мне действительно пора с этим что-то делать.
Чудесный вечер подошел к концу, и мы с Мел расстались, уехав каждая в своем направлении. Однако расплата уже ждала меня.
Возле подъезда меня караулила Марго. По всему ее виду было понятно, что она готова к бою. Девушка ходила из стороны в стороны, как лев в клетке, и выдыхала что-то себе под нос, очевидно, проклятия.
Поблагодарив таксиста, я смело вышла из машины, морально готовая выдержать все, что мне наговорит Марго. Но едва я попала в поле зрения девушки, как вся моя бравада тут же выветрились.
— Душа моя, — Марго больно выцепила меня за предплечье и подтащила к себе, — ты там свихнулась в край?!
Как ни пыталась Марго сохранить свою высокомерную подачу, но теперь говорить нараспев у нее не получалось и она начала запинаться.
— Марго, я…
— Ты думаешь я спущу тебе такое обращение?! — девушка повысила голос для убедительности. — Ты — мелкая бесхребетная шлюха! И жива ты до сих пор только потому что я хотела сначала лично растереть тебя по асфальту, а уж потом сообщить все Алине…
Марго продолжала сыпать оскорблениями, но у меня все отключилось в голове. Страх заполнил все мое существо. Но страх не от слов девушки, а от тех ужасных картин, что сформировались у меня в голове.
Где Бергман прилюдно унижает меня и грубо берет на своем публичном уроке.
