с которыми я спал после Татьяны, не переступила порог этого дома. Для встреч у меня была квартира. Ни одна не была достойна.
А Катя… Мне хотелось, чтобы она осталась в моей постели. В моих руках. И вот, это произошло. Пусть и такой ценой. Зато теперь многое мне стало понятно.
Но ее ребенок… Он же появился в результате искусственного оплодотворения. Как и Тамерлан. Ее сын не от насильников.
Что сподвигло ее на этот шаг? Похоже, мне надо будет еще раз переговорить с этим мутным типом – с врачом. Он мне сразу не понравился, но Ильдар заверил в его компетентности.
Утром я просыпаюсь первым. Катя так и лежит в моих объятиях. Открываю глаза и, стараясь не разбудить, наблюдаю за ней.
Теперь мне хочется еще больше защитить ее. И наказать виновных. Я заранее злюсь на следователя, а те уроды… Им лучше лично со мной не встречаться. Чтобы не мараться, ими займутся мои люди.
Не выдерживаю и рукой провожу Кате по волосам. Наклоняюсь и целую ее в лоб. Едва касаюсь, но этого оказывается достаточно для ее пробуждения.
Она открывает глаза и опять вздрагивает. Облизывает губы и осматривается. Похоже, вспоминает события вчерашней ночи и пытается выбраться из моих рук.
– Амир, – вздыхает и опускает взгляд. – Значит, это был не сон… Господи, как стыдно, – закрывает лицо руками.
– Тебе нечего стыдиться, Катя, – убираю руки с лица и приподнимаю за подбородок. – Ты все правильно сделала. Как ты чувствуешь себя? Голова не кружится?
Мотает головой.
Отпускаю ее и поднимаюсь с кровати.
– Ой! А который час? – взволнованно произносит она и оглядывается словно что-то ищет. – Тамерлана же надо покормить.
– Катя, – говорю я, наблюдая, как она трет свои щеки и чуть трясет головой, – покорми Тамерлана и спускайся вниз. Позавтракаем и к врачу поедем.
– Зачем? – опять страх в глазах.
– Мне не нравится, что ты так слаба. Похоже, это последствия… – не договариваю. – В общем, визит к врачу не будет лишним. Тебе надо пройти полное обследование. И это не обсуждается.
Еще раз смотрю на нее и выхожу.
Иду к себе, принимаю душ и переодеваюсь. К моему приходу в столовую завтрак уже накрыт. Но я жду Катю. К счастью, в этот раз она не заставляет меня злиться. Спускается сама.
Тоже переоделась. Бесформенная черная водолазка и широкие брюки. С такой фигурой, как у нее, носить такую одежду – просто кощунство. Но понимаю, что так она пытается спрятаться. Закрыться.
Мы завтракаем молча и потом я везу ее в медцентр. Там меня уже знают. Переговариваю с врачом и подхожу к Кате.
– Катя, – беру ее за ладошки, – тебя обследуют, возьмут анализы. Пожалуйста, не отказывайся. Так нужно. Для тебя, прежде всего. Я все обговорил. Я отъеду на пару часов. Тебя за это время осмотрят. А потом мы поедем к твоему сыну. К Матвею. Хорошо?
Вижу, как загораются ее глаза. С благодарностью смотрит на меня. Я знаю, чем на нее можно воздействовать. Губами касаюсь холодных пальцев и оставляю ее на попечение медперсонала.
А сам еду к ней домой. Адрес я уже знаю. Очень надеюсь, что хоть кто-то из ее родственников будет дома.
Дверь в квартиру, где проживает Катя, приоткрыта. Слышны голоса. Значит, дома кто-то есть. Это хорошо.
Нажимаю звонок и жду. Слышу шаги и потом дверь открывается и передо мной возникает щуплый мужик. Сдвинув брови, осматривает меня с головы до ног и спрашивает:
– Ты кто? Чего надо?
– Меня зовут Амир Каримович. Я хотел бы переговорить по поводу Екатерины. Вы ей кем приходитесь?
Мужик ухмыляется, еще раз осматривает меня и отвечает:
– Ну, брат. Старший. Без меня она ни шагу не сделает. Без моего разрешения.
– Я пройду? – спрашиваю, а сам уже захожу в квартиру и закрываю за собой дверь.
– Проходи, чего уж. На кухню проходи, – кивает мне мужик. – Давно ты с Катькой?
Мы заходим на кухню и я сажусь за стол. Мужик ставит передо мной бутылку и два одноразовых стаканчика.
– Я не за этим пришел, – произношу жестко и строго смотрю на него. – Вы знали, что Екатерина была изнасилована?
У меня нет времени, чтобы вести долгие разговоры, поэтому я сразу перехожу к главному.
– Ну уж прям и изнасилована, – усмехается мужик и прислоняется задницей к столу. – Ну, переспала с коллегами. Что такого? С кем не бывает?
Пытаюсь не показать свое изумление от его слов. Бедная девочка. Кому ей было рассказать все? От кого ждать защиты?
– Да она сама там, – продолжает злить меня ее братец. – Катька она такая! – и ржет.
Я не выдерживаю. Вскакиваю с места, подлетаю к нему и беру его за грудки. Приподнимаю.
– Она же сестра тебе, – цежу в пьяную рожу. – А ты? Что ты сделал, чтобы защитить ее?
– Да пошел ты, – выплевывает он мне. – Она взрослая. Сама осталась с ними и сама напилась! И ноги сама раздвинула!
Отталкиваю его от себя с такой силой, что он ударяется о стену. Кулаки так и чешутся. Но нет. Смысла нет. Он все равно не поймет. Поэтому молча разворачиваюсь и иду на выход.
– Эй! Слушай! – окликает он меня.
Оборачиваюсь.
– Если себе ее заберешь, то долг ее погаси.
Я хмурюсь и внимательно слежу за ним.
Какой еще долг?
– Она мою долю в квартире выкупить хотела, – он отделяется от стены и идет ко мне. – Договорились с ней. Ей же жить негде. А я готов помочь.
– Ей есть, где жить, – рявкаю я, мечу на него ненавистный взгляд и ухожу.
Пока еду обратно в медцентр за Катей, пытаюсь успокоиться. Разве это семья? Разве это брат? Теперь понятно, почему Катя так ведет себя. Как жертва. У нее в жизни не было поддержки. И, прежде всего, в семье.
И почему-то сейчас ощущаю особо острое желание защитить ее. Изменить и заставить поверить, что все будет иначе.
Катя ждет меня на входе.
– Уже закончили? – спрашиваю я, обнимая ее. Чувствую что-то хорошее, когда она не пытается вырываться. – Поехали в клинику?
Кивает, улыбаясь.
Когда мы приезжаем туда, я решаю подойти вместе с Катей к стеклу в палате, где лежит ее сын.
– О! Амир Каримович, и вы тут! – к нам подходит тот самый доктор, который проводил операцию суррогатной матери Тамерлана и который и посоветовал мне Катю как кормилицу. – Что же не зашли?
Мы жмем руки.
– Я потом к вам зайду, – отвечаю, глядя на него серьезно. – У меня к вам разговор есть.
– Конечно-конечно, приходите. Ну что,
