успокоилась, но когда открыла глаза, в комнате было тихо и пусто. Утренние лучи наполнили спальню, подсвечивая ее через открытые шторы.
Я выбралась из кровати, стягивая с себя промокшую от пота футболку. Накинув свежую одежду, я пробралась к окну скорее по привычке, нежели от желания увидеть его. Но двор Матвея был пуст, как и в доме не было никого. Либо он спал, либо сосед уехал. И я отчаянно молилась на второй вариант. Увидеть его после того, как собственное сердце трещало от переполнявших эмоций, я не смогла бы.
Я врунишка. Я солгала ему.
Но имела ли я право рассказывать Матвею о подслушанном разговоре? Возможно, он так ничего и не узнал от своей невесты. И то, что между ними произошло – простая размолвка двух влюбленных. Но тогда зачем он хотел увидеть меня? Почему поцеловал? И целовал так, будто…
Нет! Нельзя так думать!
Я для Матвея лишь знакомая. Соседка, про которую он вскоре забудет, если она перестанет появляться у него на глазах. Он помирится со своей невестой, они поженятся. У них родится сын или дочка, появится в доме собака. Его жизнь наполнится красками, а моя так и станется в четырех стенах этой комнаты. Его невеста не расскажет ему про измену, и он не признается невесте в том, что целовался с другой девушкой.
А можно ли считать поцелуй изменой?
Я с яростью дернула занавеску, прогоняя прочь из комнаты утренний свет. С ненавистью взглянула на окно и задумалась – возможно, пора переехать в другую комнату. Тетя будет не против, тем более когда-то она предлагала мне этот вариант.
Да, решено! Я так и сделаю. Не буду видеть Матвея. Не буду думать о нем и вспоминать. Мое сердце наконец-то перестанет болезненно сжиматься каждый раз при встрече.
Я не стану причиной его размолвки с невестой. И не поступлю так, как когда-то поступили мои родители…
– Моть, ты? – Ник протер глаза и уставился на меня, придерживая левой рукой дверь.
– А кто же еще? – Изогнул бровь в ответ, дожидаясь, когда друг окончательно проснется и пустит меня к себе.
Никита тряхнул головой, прогоняя сон, и отошел назад. Я очутился в его просторной и строгой по-мужски квартире, ощутив привычный аромат дорогого парфюма.
– Неожиданно, – пробормотал друг, прикрывая за мной дверь.
– Извини за то, что без звонка. Но нужно было.
Я прошел по длинному коридору и задержался в гостиной, где, судя по всему, друг и уснул после ночной гулянки. Ник пробормотал что-то в ответ и быстро собрал разбросанные вещи. Поправляя на ходу футболку, он вернулся в гостиную и плюхнулся на диван, вытягивая босые ноги.
– Так, а почему ты не на работе?
– Я там был. – Пожал плечами, вспоминая как, оказавшись в шесть утра в офисе, я понял, что не могу там находиться.
Всю ночь после произошедшего меня точил червь сомнений – правильно ли я поступал, поругавшись с Амалией. Но хуже всего было не размолвка с невестой, а любовь, в которую я более не верил. И меня волновала Лола. То как она восприняла произошедшее между нами. Я хотел бы поговорить с ней, извиниться еще раз, много-много раз, но так и не рискнул приближаться к ее дому. Поэтому и отправился в офис, засел за бумаги, которые необходимо было подписать, и подскочил, когда в кабинет вошел Ратмир. Он был удивлен обнаружить меня за работой в ранний час, так как сам всегда приезжал на утреннюю тренировку, и лишь после этого занимался рабочими вопросами. Я же так и не смог поговорить с партнером, прощаясь с ним на пороге и ссылаясь на срочные вопросы, которые требовали моего внимания в понедельник утром.
Так я и очутился на пороге Никиты, который проводил летние отпускные денечки в городе.
– Что произошло? – Брови Ника сместились к переносице. Он нахмурился и почесал взъерошенные темные волосы.
Я сжал челюсть и собирался с духом, чтобы поговорить с другом – единственным человеком, которому доверял больше чем себе. Возвращаясь в город, я проезжал мимо дома Амалии. Даже остановился напротив, долго рассматривал высотку, пытаясь отыскать окна ее квартиры. Но так и не решился выбраться из салона. Я бы не смог. Просто не смог бы ее увидеть сейчас, после всего. Сердце неприятно защемило, подгоняя меня скорее убраться прочь из места, в котором я терялся в мыслях и не мог дышать. Блуждая по городу, я решился на резкий маневр и оказался перед домом Никиты.
– Наверное, ты был прав. – Моя голова опустилась вниз. Волосы упали на лицо, скрывая резкие черты заострившихся скул и потемневшие круги под глазами от бессонных ночей.
Ник подтянулся и нагнулся вперед.
– Значит, я был прав, – пробормотал друг. – Из-за Амалии?
Я кивнул, не находясь со словами.
– Вы расстались.
Даже не вопрос. Простая констатация фактов. Я удивленно уставился себе под ноги. Неужели всё было понятно? Неужели все видели?
– Не расстались, а взяли перерыв.
Никита усмехнулся. Сложил перед собой руки на коленях и взглянул на меня. Я чувствовал изучающий тяжелый взгляд друга, пробирающий до костей.
– Открою тебе страшную тайну, дружище. Взять перерыв – это то же самое что и расстаться. Отличие лишь в одном – во втором варианте все происходит намного быстрее и менее болезненно. А вот перерыв, – он покачал головой, замолчав на мгновение. Словно подбирал слова, чтобы не задеть меня. Не сделать хуже. Хотя, куда там… – Лучше поставить точку и не усложнять себе жизнь перерывами.
– Ты как всегда прав, – зло отрезал, но чувствовал, что друг не виноват в том, что происходило в моей жизни.
– Не злись, – осадил он, когда я подался вперед, намереваясь встать и уйти. Я замер и присел обратно, сжимая кулаки.
Ник вновь дотронулся пятерней до волос, громко выдыхая.
– Рассказывай, что произошло. И давай в подробностях. Я как чувствовал, что у вас не все гладко.
Я с трудом слышал голос друга. В голове гудели мысли, а язык против воли сам заговорил. Так я поведал Нику о том, что произошло на вечеринке, когда Амалия позвала меня на разговор и просила не рассказывать друзьям о нашей помолвке. О встрече с ее родителями, которых интересовали мои спортивные новости, нежели прошлая травма или отношения с их дочерью. Казалось, меня вовсе не воспринимали всерьез, отчего, когда я попытался перевести тему в другое русло, Амалия пнула мою ногу под столом и заставила замолчать. Я с радостью закрыл рот,
