Он схватил меня за плечи и повернул мое тело так, что я оказалась лицом к нему.
— Ты продолжаешь пытаться, Найла. Ты просто продолжай пытаться. Не сдавайся. Ты нужна ей.
— Я знаю. Проблема не в этом. Я просто, — я запнулась, прислонившись к его груди. — Я не знаю, как преодолеть этот разрыв.
— Ты разберешься. — Он сжал меня один раз и отпустил, взяв за руку и вытащив меня из дома.
Я заперла дверь и бросила ключи в сумочку, перекинув сумку через грудь.
— Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле?
— Э-э, нет.
— Черт, тогда я получу возможность разбить эту вишенку.
Закатив глаза, я проигнорировала смешок Грима.
— Возьми этот шлем. Ты всегда носишь его. Всегда.
— Да поняла я.
— Поставь ноги сюда и будь осторожна. Не хочу прожечь свои ботинки. Держись крепче за мою талию. Наклоняйся в поворотах вместе со мной. Это не так сложно.
Конечно.
Он оседлал мотоцикл, а я села позади него, размышляя, как близко мне следует прижаться. Раэль решил проблему за меня, когда притянул мое тело ближе и сжал мои бедра.
— Твоя киска прижата к моей заднице, а эти сочные сиськи прижаты к моей спине. Обними меня за талию.
Краснея, я старалась не смотреть в сторону Грима. Его низкий смешок был унизительным. Как только мои руки оказались на талии Раэля, он одобрительно кивнул.
— Хорошо. Держись, котенок. Это только первая из многих поездок.
Да, сексуальное влияние не ускользнуло ни от меня, ни от Грима.
Как оказалось, мне не о чем было беспокоиться. Поездка была волнующей. Я подняла голову со спины Раэль и наслаждалась тем, как прохладный ветер обвевал наши тела. Там были сила и свобода, о существовании которых я никогда не подозревала до этого момента. Харлей был впечатляющей машиной. Он, наверное, рассмеялся бы, если бы я сказала ему это, но Раэль согласился бы. Мотоцикл громыхал, летя по дороге, и мне пришлось бороться с желанием отпустить руки и откинуться назад, широко разведя их.
Мы слишком быстро прибыли в Перекресток, и я была слегка разочарована. Оба мужчины припарковались в длинном ряду байков, когда я медленно встала, улыбаясь, и Раэль усмехаясь снял шлем с моей головы.
— Тебе слишком понравилось не так ли?
Я не могла этого отрицать.
— Да. Я хочу скоро снова прокатиться.
— У тебя это есть, котенок, — пообещал он, переплетая свои пальцы с моими, сжимая их.
Грим повел меня в дом, и я была поражена тишиной. В последний раз, когда я была здесь, была дикая вечеринка. Теперь место было пустынным. Ни души в поле зрения.
— Перекресток является домом для Королевских бастардов. Обычно здесь не так пусто, но сегодня исключение. — Раэль повел меня в свою комнату. Я вспомнила залы и ряды дверей.
Он не остановился у своей, а спустился к другой, постучав, прежде чем повернуть ручку. Я последовала за ним в комнату, с облегчением обнаружив Наоми на кровати. Она была завернута в одеяло. Рядом с ней стоял поднос с пустой миской и куском чего-то похожего на недоеденный сэндвич.
Один из байкеров, которых я встречала ранее, Патриот, если я не ошибаюсь, вскочил на ноги. У меня было полное намерение подойти к ней спокойно, но как только я увидела Наоми, что-то внутри меня разбилось, и я подбежала к ней, практически повалив ее на кровать. Я была осторожна с ее рукой, когда крепко обнимала ее, дрожа от силы своих эмоций. К моему крайнему изумлению, она ответила на объятия. Слезы наполнили мои глаза и хлынули через край, пока мы оставались такими, мы обе плакали и наверстывали упущенное время.
Я едва заметила, когда Раэль разговаривал с Патриотом.
— Я не сдвинусь с этого порога. Никто их не побеспокоит.
— Спасибо.
— Позаботьтесь о бизнесе. — Тон Патриота был жестким. — Заставь этого ублюдка заплатить.
— Будет сделано.
Я сосредоточилась на своей сестре, откинувшись назад, когда зачесывала ее рыжевато-светлые волосы за ухо. Это всегда было в ее глазах. Наблюдение, которое было верным с тех пор, как мы были детьми.
— Почему ты оттолкнула меня, Мими?
Наоми шмыгнула носом, когда Патриот протянула ей салфетку, а затем поставил коробку на кровать между нами.
— Я просто, эм, побуду у двери и позабочусь о том, чтобы у вас обоих было уединение. Если я тебе понадоблюсь, кричи. — Он запинался в своих словах, глядя на мою сестру с выражением, которое я не могла понять. Как будто она была проектом, который он хотел завершить, или сломанной игрушкой, которую он хотел починить. Это не было эгоистичным или снисходительным образом. Я бы сказала, что это было защитным жестом. Он казался полностью поглощенным ею.
Как странно.
— Я не хотела, чтобы Алексей пришел за тобой. Это было для твоей безопасности, Найла.
Это имело смысл, особенно если ей угрожали.
— Ты когда-нибудь пыталась связаться со мной?
Она кивнула.
— Однажды я отправила тебе сообщение. Он нашел его. — Наоми начала дрожать, когда я плотнее обернула одеяло вокруг ее плеч. — Он сломал каждый палец на моей левой руке, по одному за раз.
Задыхаясь, я не могла поверить в то, что она говорила.
— Затем он привел меня в центр главной комнаты, где держал нас всех вместе. Все девушки были там. — Она тяжело сглотнула, закрыв глаза. — Он сказал им, что я предала его, и им лучше никогда не делать то же самое, он задрал мою юбку, поставил меня на четвереньки и изнасиловал прямо там.
— О, Боже.
— В обе дырки.
Черт. Черт. Черт.
— Мими, — причитала я, притягивая ее в свои объятия, когда она сломалась. — Мне так жаль. Мне очень, очень жаль.
В комнате раздался хруст, и я подняла глаза, с удивлением обнаружив, что Патриот все еще слушает. Его рука сжала дверную раму так сильно, что та треснула. На его лице сияла чистая ярость.
— Тебе не нужно больше ничего говорить, — прошептала я, гладя ее по волосам, пока она рыдала, крепко держась за мою талию, медленно раскачиваясь взад и вперед, как делала наша мама, когда мы были маленькими. — Мы пройдем через это, Мими. Вместе. Я обещаю.
— Найла, — плакала она, пропитывая мою рубашку своими слезами.
Мои глаза беспомощно встретились с глазами Патриота, когда он хрустнул костяшками пальцев.
— Он труп. — Он только произнес эти слова, но я знала, что он имел в виду именно это. Вслух он обратил свое внимание на Наоми. — Как фамилия этого больного ублюдка, солнышко?
— Волтой. Алексей Волтой. — Она икнула, вытирая глаза. — Он племянник Владимира Солоника.
Патриот замер.
— Ты уверена?
Она кивнула.
— Черт! — взревел он. — Тень! Жаба!
Перспективы появились из ниоткуда и побежали по коридору с противоположных концов. Я могла слышать, как их тяжелые ботинки ударяются об пол.
— Ты стоишь на страже этой комнаты и защищаешь этих девушек ценой своей жизни.
— Понял, — прохрипел один.
— Да, сэр, — ответил Тень, взглянув в нашу сторону.
— Сюда никто не заходит, кроме меня, Грима или Раэля. Это приказ. — Патриот развернулся на каблуках и протопал по коридору. Этот человек жаждал мести. Я практически чувствовала его решимость. Он собирался причинить боль этому русскому мудаку, и я ни капельки не расстроилась из-за этого.
Глава 18 — Азраил
Моя ярость вспыхнула в ту же секунду, как мои трусы приземлились на лестнице. Это было именно то, что я собирался сделать сегодня вечером. Я собирался пытать этого русского мудака, пока не узнаю все, что он может рассказать, а затем я бы поиграл с ним еще немного, причинив как можно больше страданий и унижений. Он причинил боль сестре того, о ком я глубоко забочусь, и похитил, продал, изнасиловал десятки других девушек. Это дерьмо было непростительным.
Месть была сладкой, но карма, несомненно, была сукой.
Бьюсь об заклад, что русский не имел ни малейшего понятия об этом.
Я дал четкие инструкции, прежде чем спуститься ниже. Рейт и Экзорцист уже кое-что сделали с этим мудаком, но это было не более чем простое избиение. Он был полностью раздет. Не было позволено сохранять достоинство. Мы забирали у него все, и он понимал это с того момента, как этот русский сукин сын переступил порог Перекрестка. Не было ни одного из моих братьев, кто не получил бы очередь, прежде чем я, наконец, выйду из тени и начну свой допрос.
