стройные ноги. Одета в шикарный брючный костюм — один в один фотомодель из элитного каталога мод.
— Мы знакомы?
— Даже если не знакомы, то сейчас познакомимся, — она оценивающе разглядывает меня. — Меня зовут Ольга, и я много лет встречаюсь с Богданом. Я знаю, что ты от него забеременела по случайности, как и то, что ты живешь в его доме. Пришла, чтобы тебя предупредить: не рассчитывай, что этот ребенок, — она кивает мне на живот, — что-то изменит. Прекращай дергать его по пустякам, когда он находится в моей постели.
Меня бросает сначала в жар, потом в холод. Это к ней он уезжает. У нее он был, когда я ему звонила. Ревность разъедает меня изнутри. Ольга очень красивая. Так красится и одеваться я вряд ли когда-нибудь научусь.
— Я не обязана все это выслушивать. Передайте свои претензии Богдану. Он сам захотел, чтобы я к нему переехала. Я ни о чем не просила.
— Если ты не дура, то должна понимать: как только ребенок родится — он его заберет, а тебя выставит на улицу. Богдану нужен сын, чтобы унаследовать его империю.
— Зачем вы все это мне говорите?
Женщина улыбается мне с жалостью во взгляде.
— Чтобы уберечь тебя от разочарования. В него легко влюбится. Но я не советую тебе этого делать.
Аня
Воздуха в легких совсем не остается, с трудом нахожу в себе силы развернуться и уйти, потому что не намерена выслушивать советы от девушки, которая не имеет ко мне никакого отношения. Она все это говорит специально, чтобы я расстроилась, чтобы посеять внутри меня сомнения, которых хватает и без этой встречи.
Не знаю, что будет в наших отношениях с Богданом, когда я рожу ребенка, и загадывать так далеко не собираюсь. После встречи с его любовницей успокаиваюсь не сразу, но еще в машине решаю не отступаться от намеченных планов на вечер. Возвратившись домой, начинаю готовить ужин, решив, что спагетти с курицей и помидорами черри отлично подойдут для романтического вечера. Затем поднимаюсь наверх, одеваюсь в новый комплект белья, а вместо привычных джинсов и футболки, достаю платье. Расчесываю длинные волосы, наношу на губы прозрачный блеск и беру в руки телефон, чтобы спросить у Богдана, когда он приедет.
Но не успеваю нажать на его имя на дисплее, как слышу за окном звук подъезжающей машины. Сердце в груди начинает биться быстрее, мне очень страшно, если мои усилия пойдут прахом или окажутся высмеянными Богданом. Утренний разговор оставил осадок внутри. Пора прекращать совершать детские поступки. Я заслужила каждое из его слов, которые отозвались неприятным покалыванием в сердце в тот момент.
— Дюймовочка… — произносит Богдан, заметив меня, когда я выхожу к нему навстречу.
Окидывает оценивающим взглядом, а по его губам расползается довольная усмешка. Мне немного страшно сделать что-то не так или сказать какую-нибудь глупость, потому что навыка обольщение мужчин, особенно таких, как Валевский, у меня совершенно нет. Не совсем вовремя я вспоминаю об Ольге и нашей встрече, но тут же отбрасываю эти мысли в сторону. Он вернулся сейчас домой, улыбается мне, и я не должна тащить в наши отношения других женщин.
— Что за повод? И пахнет вкусно… Вырядилась как на праздник, — меня немного задевает его прямота, но я решаю не отступать. — У тебя день рождения? — смотрит на меня долгим взглядом, от которого я начинаю нервничать только сильнее.
— Нет никакого повода, решила просто приготовить ужин и вкусно тебя покормить. Ты голоден? — выдыхаю, чтобы успокоиться, не хочу, чтобы Богдан заметил, как я сильно волнуюсь.
— Очень голоден, — он проходит в гостиную, садится за стол, который я сервировала.
Если он и удивлен романтической обстановкой, которую я создала в гостиной, то явно этого не показывает. И в какой-то мере я ему даже благодарна. Зная его прямолинейность меня могла ждать какая-нибудь шуточка, которая заставила бы нервничать только сильнее.
Поправляю выбившуюся прядь волос, смотрю на него ровно пару секунд и начинаю суетливо накладывать еду, рассказывать, как прошел мой день. Спрашиваю, чем занимался Богдан, но отвечает он скупо, явно не собираясь упрощать мне задачу этим вечером.
— Выпьешь? — спрашиваю я, кивнув на бутылку вина, которую нашла на кухне.
— Бокал вина вполне можно, — отзывается он и продолжает меня рассматривать проницательным взглядом. Зеленые глаза красиво мерцают в полутьме, отчего я ощущаю себя чуть более расковано и улыбаюсь Богдану.
Рядом с ним всегда так в последнее время: как на американских горках. Я злюсь то на себя, то на него. Хотя в чем его вина? В том что мои гормоны сейчас зашкаливают, а я боюсь сделать ему шаг навстречу? Слушаю всяких Оль, сравниваю себя с ними?
— Вкусно? — спрашиваю я, когда он оставляет пустую тарелку в сторону и продолжает рассматривать меня.
Щеки покрываются румянцем, я нервно сжимаю салфетку в руках.
— Вкусно, — отзывается он ровным, спокойным голосом. — Сама только почему не съела ничего? Я же предупреждал утром, чтобы питалась хорошо?
Я утыкаюсь взглядом в скатерть и в тарелку полную еды, к которой почти не притронулась.
— Я ела, Богдан. Пока готовила только и делала, что снимала пробу мясной нарезки.
Между нами повисает пауза, а я не в силах больше выдерживать этого напряжения, поднимаюсь на ноги, подхожу к акустической системе, настраиваю громкость и поворачиваюсь к Богдану. Медленно приближаюсь к нему, покачивая бедрами. В детстве мне нравилось заниматься танцами, но сейчас я исполняю перед ним экспромт чистой воды.
Когда замечаю блеск в его глазах, это придает мне уверенности в движениях, смущение отходит на второй план. Я стараюсь двигаться пластично, выгибаюсь, глажу тело ладонями. Богдан тянется к бокалу, делает из него глоток и пристально за мной наблюдает. Нравится ли ему то, что он видит? А если да, то почему никак не реагирует?
Обстановка между нами накаляется до предела, я чувствую, что готова сдаться в тот самый момент, когда он ставит бокал на стол и просит меня глухим голосом раздеться. Краска стыда приливает к щекам с новой силой, а по телу пробегает судорога. Обратной дороги нет. Я сама затеяла эту игру, а с хищниками по типу Богдана так нельзя.
Тяну руку к бретельке платья и опускаю его вниз, не отводя от него затуманенных глаз. Остаюсь в белье, которое недавно выбирала в дорогом магазине, и застываю перед ним. Смотрю сверху вниз в красивое
