Три пропущенных вызова от неизвестного абонента.
Мысленно пожав плечами – в действительности тратить остатки сил на подобное было лень – Юлька переключила телефон на вибрацию и только потянулась вернуть мобильник на место, как он зажужжал.
– Алло? – раздавшаяся в трубке тишина вызвала глухое раздражение. – Алло! Вы слышите? – тишина…
Подождав еще несколько секунд, Юля с досадой нажала кнопку и, зашвырнув сотовый на тумбочку, зарылась в подушки. Спать…
Конец июня ворвался в Аларск белоснежной метелью тополиного пуха. Стоило приоткрыть окно, как вездесущие пушинки тут же просачивались в квартиру, забивались во все щели, оседали на чуть шероховатой поверхности дивана, норовили заглянуть в оставленную на столе чашку недопитого чая. А на улице, кружась этакими теплыми снежинками в дрожащем от зноя воздухе, они сбивались в невесомые облачка, запутывались в волосах, лезли в рот и в нос, вызывая приступы безудержного чихания, и раздражали Юльку до слез.
Стоя на остановке в ожидании автобуса, девушка мечтала поскорее оказаться в стенах родной больницы, прохладные коридоры которой надежно укрывали от назойливой летней вьюги, от беспощадной, плавящей город жары… и от чужого, настойчиво-угрожающего взгляда. В минувшие недели набралось едва ли несколько дней, в которых не было странных, безликих посланий, молчаливых звонков, пугающих своей регулярностью, жуткого… до дрожи в коленках… ощущения чужого присутствия… Но сколько бы Юлька не оглядывалась, пытаясь застать врасплох того, кто никак не оставит ее в покое, испуганный взгляд натыкался лишь на безразличные лица прохожих, пустые скамейки, слепые окна витрин да вездесущих воробьев.
Замкнувшись в своем страхе, девушка стала избегать Маруськи – к чему ей, такой счастливой, Юлькины проблемы? – Олега – разве нужны ему очередные бесплодные истерики? – и даже в своем отделении она не чувствовала себя в полной безопасности.
Но работа помогала.
Воспоминания Юльки вновь вернулись к парнишке, не так давно вышедшему из комы, к счастливым, полным надежды глазам его матери – жив! Главное – жив, а все остальное – предстоящие операции по восстановлению позвоночника, долгие месяцы мучительной реабилитации и попытки снова начать свою жизнь – в это мгновение было не важно. И Юлька соглашалась – неважно.
Подошедший автобус не дал девушке вновь соскользнуть в омут преследовавшего ее страха. Забравшись в душный, пропахший потом и приторно-сладкими духами салон, Юля встала поближе к открытой форточке и подставила разгоряченное лицо врывающемуся с улицы ветру…
До нужной остановки оставалось всего ничего, когда Юлька вновь почувствовала направленный в спину взгляд. Тяжелый, прожигающий насквозь, выворачивающий наизнанку… Нервно оглянувшись, но не заметив в толпе попутчиков никого и ничего необычного, девушка торопливо подвинулась к двери и замерла, напряженно вглядываясь в приближающееся здание больницы. Уже на выходе, когда в открывшиеся двери, спеша покинуть удушливые недра маршрутки, рванулся поток пассажиров, к ее обнаженной шее на мгновение прижались чужие, обжигающе-горячие губы. Едва не споткнувшись на ступеньках, девушка попыталась обернуться, чтобы разглядеть своего преследователя, но ей не позволили. Но что это был именно он… тот, кто пишет пугающие записки… Юлька не сомневалась.
Несмотря на дрожащее марево зноя, тело моментально охватил озноб. Словно стараясь убежать от охватившей ее паники, Юлька, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих, со всех ног бросилась к больнице. Ворвавшись в прохладный холл, девушка спряталась в раздевалке и впервые за долгое время разрыдалась.
– Юлия Дмитриевна, что случилось? Вам плохо? – вокруг бьющейся в истерике Юли засуетилась переодевающаяся тут же медсестра.
Пытаясь справиться со слезами, девушка помотала головой.
– Сейчас, у меня вода есть! – покопавшись в сумке, женщина вытащила маленькую синевато-прозрачную бутылку. – Вот, пейте. Пейте-пейте, голубушка, легче станет.
Глотнув тепловатую, отдающую лимоном жидкость, Юлька благодарно кивнула:
– Спасибо, – собственный, охрипший от ужаса голос показался ей чужим. Судорожно вздохнув, девушка отчаянно пыталась взять себя в руки, но еще ощущавшее липко-горячее прикосновение тело продолжало дрожать.
– Я… извините, не хотела вас напугать, – вымученно улыбнувшись, Юлька вытерла мокрые щеки и протянула медсестре остатки воды.
–Оставьте, – отмахнулась та, – может, вас проводить? Вы и правда хорошо себя чувствуете? – женщина озабоченно нахмурилась.
– Да, не беспокойтесь.
– Ну, хорошо. Но выглядите вы неважно. Вам бы отгул взять, отдохнуть, – качая головой, пожилая медсестра еще раз взглянула на Юлю и, подхватив сумку, вышла из гардеробной.
Поднявшись на подгибающиеся ноги, Юлька принялась переодеваться.
На планерке ждал очередной сюрприз. Впрочем, сюрпризом он был не только для Юльки, а для всего их отделения. Неприятным.
Уже в конце, перед самым обходом пациентов, Мартынов попросил коллег задержаться. По излишне пухлым губам скользнула торжествующе-довольная улыбка:
– Не хотел сообщать вам раньше времени, но вчера вопрос о моем назначении на должность зав.отделением на постоянной основе был наконец-то решен. Так что прошу любить и жаловать.
Жаловать, а уж тем более любить этого напыщенного индюка, мнящего себя мечтой всех женщин планеты Земля, Юльке не хотелось. Пряча кривящее губы разочарование, девушка уткнулась в истории болезни новых пациентов.
– А как же Анисов? – задал Потоцкий невысказанный Юлей вопрос.
– Григорий Вадимович решил оставить больницу. Возраст, знаете ли, здоровье. Да и супруга уж очень настаивала.
– Значит, он не вернется? – Игорь все никак не решался поверить в ошеломляющую новость.
– Нет, – Мартынов недовольно нахмурился, – и попрошу больше не сомневаться в моих словах.
– Хорошо, Петр Герасимович, мы можем идти? – более сдержанный в чувствах Алексей поднялся на ноги.
– Идите. Все свободны. Юлия Дмитриевна, – выразительный взгляд Мартыша остановился на склоненной голове девушки. Подавив нервный вздох, Юля подняла глаза, – будьте добры, загляните ко мне в конце рабочего дня. Мне нужно с вами поговорить.
Неохотно кивнув, Юлька поспешно собрала картонные папки и вслед за Потоцким выскочила за дверь. Огромные кошки, выпустив острые когти, скребли по натянутым нервам.
Через несколько шагов ее догнал Алексеев:
– Юль, ты же знаешь, зачем он тебя зовет, – расстроенный голос Игоря, в котором звучало искреннее беспокойство, пролил немного бальзама на Юлькину душу. – Не хочешь, не ходи, я прикрою.
