Через несколько шагов ее догнал Алексеев:
– Юль, ты же знаешь, зачем он тебя зовет, – расстроенный голос Игоря, в котором звучало искреннее беспокойство, пролил немного бальзама на Юлькину душу. – Не хочешь, не ходи, я прикрою.
– Спасибо, Игорек, но лучше сразу расставить все точки, чем бегать от него по больнице. Была надежда, что Анисов вернется, и все встанет на свои места, теперь ее нет, зато есть Мартынов.
– И что, ты ему уступишь? – недоверчиво взглянул на понурившуюся девушку Игорь.
– Еще чего! – плечи Юльки возмущенно распрямились. – Пусть ищет игрушку в другом месте!
– Может, сообщить туда? – многозначительно ткнув пальцем в потолок, спросил мужчина.
– Бесполезно, ты же знаешь. Мартыш слишком хороший врач. Они скорее закроют глаза на все его выходки, чем позволят себе потерять хирурга его уровня. Да и как специалист он действительно лучше нас всех вместе взятых. Нет, я должна сама найти выход. Не переживай, – она улыбнулась огорченному парню, – все будет хорошо.
Вот только в это «хорошо» Юля и сама не верила. Пока Григорий Вадимович рулил отделением, Мартынов, справедливо опасаясь авторитета более опытного и пользующегося уважением в Министерстве коллеги, держал себя в руках, периодически лишь намекая девушке на более близкое знакомство. А теперь?
Отбросив грозившие вновь довести до нервного срыва мысли, девушка глубоко вдохнула и вошла в первую палату…
Рабочий день уверенно подходил к концу, и, пришивая оторванное в аварии ухо, висящее на тоненькой полоске кожи, Юлька с нарастающим беспокойством поглядывала на часы. Закончив операцию и оставив медсестру накладывать повязку, девушка направилась в служебную комнату – привести себя в порядок и взять в руки перед визитом к Мартышу.
Пожалев, что под рукой нет водолазного костюма, а еще лучше – космического скафандра, который позволил бы ей чувствовать себя в безопасности, Юля переплела волосы, собрав их в тугую – волосок к волоску – косу, закрепила ее шпильками в аккуратную шишку и, убедившись, что ничего в ее внешности не настраивает на романтический лад – чуть-чуть блеска на губах и туши на длинных ресницах не в счет – направилась к кабинету Мартынова.
Глубоко вздохнув, чтобы унять предательскую дрожь, Юлька толкнула дверь.
– А, Юлия Дмитриевна, проходите, я вас жду, – вопреки надеждам, Мартыш находился на месте. – Проходите, присаживайтесь. Может быть, чаю? – если бы не сходившая сего лица слащавая улыбка, Юлька могла бы поверить в чистые намеренья Мартынова, но обманываться не спешила.
– Нет, спасибо, – отказалась она.
– Тогда что покрепче? У меня как раз есть бутылочка великолепного арманьяка!
– Петр Герасимович, я сюда не пить пришла! Вы сказали, что хотите поговорить. О чем? – прямая как палка спина выдавала охватившее ее напряжение.
– Юлечка – вы ведь позволите так себя называть? – к чему такой официоз, зовите меня по имени. Я так давно хотел узнать вас поближе, – поднявшись с кресла, мужчина обошел стол и остановился у нее за спиной. Вкрадчивый, с мурлыкающими нотками гуляющего кота шепот теплым дыханием коснулся уха, – вы же понимаете, что сейчас ваша карьера напрямую зависит от меня? Думаю, мы найдем с вами общий язык…
– Петр Герасимович! – дернувшись от охватившей ее гадливости, Юлька попыталась отодвинуться, но широкие ладони с длинными пальцами, придавив хрупкие плечи, ей не позволили. – Отпустите!
– Ну, Юлечка, полно. К чему эти ужимки? Я же знаю, что вы – умная девочка. Нет-нет, не пугайтесь, я не собираюсь тащить вас в постель… пока. Всего лишь хочу, чтобы вы поняли – вы мне нравитесь.
Оцепенев от безысходности и отвращения, Юлька промолчала. Ошибочно приняв ее молчание за согласие, Мартынов скользнул по шее девушки влажными губами, напомнив тот, утренний поцелуй. Содрогнувшись, Юля одним прыжком вылетела из кресла, больно ударившись о ребро стола.
– Что вы себе позволяете? – серые глаза сверкнули гневом и затаившимся на дне страхом.
– Жаль, я думал, мы друг друга поняли, – разочарованно выпрямился Мартыш. – Я дам вам время подумать. Недолго. Скажем… неделю. А пока можете идти, – отступив к окну, Мартынов демонстративно отвернулся и, заложив руки за спину, уставился на улицу.
Не дожидаясь повторного разрешения, девушка вылетела в коридор, едва не сбив с ног проходящего мимо интерна. Бросив торопливое извинение, бросилась к ординаторской, и лишь захлопнув за собой дверь, попыталась успокоить колотящееся в груди сердце.
Но, словно желая добить и без того измученную девушку, перед глазами завертелся калейдоскоп минувших событий. Раз за разом, возвращаясь домой, Юлька находила короткие, засунутые в стальной косяк послания: «твои волосы сверкают под солнцем как шелковые нити», «я хочу вдохнуть твой аромат», «сегодня ты прекрасна как никогда»… еще несколько им подобных и то… последнее – «ты только моя». Звонки, раздающиеся в тот момент, когда, разорвав очередную записку на мелкие клочки, девушка зарывалась в подушки, пытаясь спрятаться от навязчивого ужаса… Неизменный, оставляющий ее в покое лишь за надежно запертыми дверями взгляд… И теперь, в довершение ко всему, Мартыш с его настойчиво-липким желанием заполучить новую игрушку.
Не справится. Юлька отчетливо поняла, что больше не в силах переживать обрушившийся на ее голову кошмар в одиночку. Но что делать? Идти в полицию? Не поверят. Записки-то она выбросила, надеясь, что все рассосется само собой, и преследователю надоест ее запугивать. Звонки? С ними, наверное, можно попробовать. Ведь есть же возможность выяснить, кто он… этот неизвестный абонент, чей номер всегда скрыт.
Но идти одной в полицию было страшно, и, немного посомневавшись, Юлька набрала знакомый номер.
– Олег, это я… Мне… мне нужна твоя помощь. Ты не мог бы приехать, забрать меня из больницы?.. Спасибо, жду.
Олег не приехал. Он примчался с такой скоростью, что даже сидя в холле за тройными застекленными дверями, Юлька слышала, как взвизгнули тормоза. Мимолетно удивившись – как это его пропустили на охраняемую территорию, куда проезжали лишь машины скорой помощи – девушка, едва не оставив сумку, выбежала на улицу. Знакомый джип стоял у крыльца.
Увидев девушку, Олег распахнул пассажирскую дверь и, дождавшись, когда Юля заберется на высокое сиденье, нажал на газ.
– Извини, меня не хотели пускать. Пришлось наврать охраннику с три короба. Но у тебя был такой испуганный голос. Рассказывай.
– Расскажу, только дома, хорошо?
Испытывающий взгляд мужчины мазнул по бледному лицу девушки, по покрасневшим от слез глазам, некрасиво распухшему носу и вновь устремился в лобовое стекло:
