— Это так уж обязательно? — спросил Кайл. Три энергичных кивка и одна смущенная улыбка.
Руби взмахнула пачкой бумаг:
— Мистер Стюарт, только что-то жизненно важное могло отвлечь мои силы от непрерывной борьбы за облегчение тяжелого положения несчастных падших женщин в нашем обществе.
— Такое случилось только один раз — когда мы готовили дебют для Мэгги. Видели бы вы ее платье!.. — На лице Опал появилось мечтательное выражение. — Несколько ярдов кружев на юбке.
— Опал, не надоедай мистеру Стюарту деталями нижней юбки Мэгги. Опал хотела остановить ваше внимание на том, что мы занимались с Магнолией несколько недель. Мы устраивали небольшие ленчи и чаепитие, где она могла бы познакомиться с другими девушками. На этих встречах она и ее подруги готовились стать леди.
Кайл вопросительно взглянул на Мэгги, и та согласилась: его штат нуждался в дрессуре.
— А если произойдет что-нибудь непредвиденное? — спросил он.
— Нельзя предусмотреть все инциденты, какие могут произойти. Но если Магнолия правильно проинструктирует ваших подчиненных, то они будут прекрасно держаться в любой ситуации.
Как Мэгги и предполагала, Кайл сдался. Легче просто отступить на эти дни перед неодолимыми силами — а Сокровища были одной из таких сил.
В остальном они разобрались, пока она провожала Кайла до крыльца.
Едва за их спиной захлопнулась дверь, Мэгги бросилась в его объятия. Он отступил на шаг.
— Мэгги, — хрипло произнес он, когда они вышли на воздух, — эти тюлевые занавеси не непрозрачны.
— Не волнуйся. — Она приподнялась на цыпочки и ухватила его за ухо. — У тебя очень привлекательные уши.
— Мэг, — зашипел он сквозь зубы и тяжело опустился на качели.
Мэгги села рядом и поцеловала другое его ухо.
— Подождем до завтра? Нынешняя ночь будет самой длинной в моей жизни, — признался он.
Крутя пуговицы на его рубашке — а они никак не хотели проскакивать через петельки, — она старалась понять, почему надо ждать до завтра. Глупо!
— Зачем ждать?
— Да, я думаю то же. Сможешь ты выйти сегодня вечером? — прошептал он ей куда-то в шею.
Ох! Целая вечность: они еще долго будут сидеть у телевизора. Ее пальцы пробежали по его груди.
Через открытое окно послышался стук высоких каблуков по натертому полу.
— Мэгги? Ты еще там?
— Да, тетя Опал.
— И мистер Стюарт?
Они переглянулись, к ним вернулся здравый смысл. С кривой улыбкой он начал застегивать рубашку.
— Как раз собирается уходить, — ответила Мэгги с сожалением.
— Я хотела включить свет на крыльце, чтобы он видел ступени.
К тому моменту, когда над ними вспыхнула лампа, Кайл успел застегнуть большую часть пуговиц на своей рубашке.
— Завтра, — бросил он на прощание.
— Ой, Мэгс! — подошел к ней на третий день занятий Митчелл Маккормик.
— Без Мэгс, Митч.
— Как угодно. Вот, — он протянул ей дискету. — Я тут кое-что выудил из «Интернета», это может быть вам интересно.
— Это ваши радости, Митч, — смутилась Мэгги. — А у меня нет компьютера.
— У вас нет компьютера? — Он переспросил это так, будто она объявила, что у нее нет головы. — У всех есть компьютеры.
— У меня был, когда я работала в Атланте, но он принадлежал компании.
— Один из наших?
Она засмеялась:
— Не знаю. Самый простой.
Он огорчился:
— Тогда, наверное, не наш, наши — не простые.
— Хотя я воспользовалась бы компьютером. Найдется здесь лишний? И, может быть, стол? Было бы гораздо удобнее, если бы я могла оставлять здесь часть материалов, вместо того чтобы таскать их взад и вперед каждый вечер.
— Я найду вам компьютер, — пообещал он так, будто речь шла о жизни и смерти. — И обратитесь к Дженет. Она подыщет вам местечко.
— Спасибо, обращусь.
Но не сегодня. Сегодня Мэгги Джефферсон собирается пройтись по магазинам. Появившись дома в четыре тридцать, она была рада, что Сокровища не сидят в скромной гостиной за чаем и не могут видеть свертки в ее руках.
Это было необычно, и Мэгги почувствовала некоторые угрызения совести за то, что так опоздала. Они, должно быть, уже закончили чаепитие и готовили обед в кухне.
Обед. Он собирался готовить для нее. Она вздохнула. Кайл должен заехать за ней в шесть, и она хотела оставшееся время посвятить приготовлениям.
Мэгги едва успела срезать ярлыки со своих покупок, как в дверь постучали.
— Мэгги? — Мать.
Дверная ручка уже начала поворачиваться, и Мэгги затолкала часть кружев и шелка под новую юбку, которую сегодня купила.
— Да, мама.
Руби затворила за собой дверь и кашлянула:
— Ты сегодня вечером собираешься выйти с мистером Стюартом, Магнолия?
Мать никогда не называла ее Магнолией.
— Да, ма.
Она знала! Ее мать откуда-то знала.
— Он холост, не так ли?
Мэгги чуть не поперхнулась:
— Это всего только первое наше свидание.
Руби, скрестив руки, прислонилась к двери:
— Не имеет значения. Даже не верится, что и я ходила на свидания с твоим отцом.
Мэгги сочла неуместным показывать, что отлично понимает, о чем речь.
— Это были дни свободной любви и демонстраций против погони за деньгами. Я встретила его на ралли. Он только что окончил университет и лишился студенческой отсрочки. Он сказал, что его зовут Бадди. Может быть, это не было его настоящим именем, но другого я так никогда и не узнала. — Руби остановила свой взгляд на Мэгги, ее лицо посветлело от воспоминаний. — Мы разговаривали и разговаривали.
Мэгги села на краешек кровати. Мать никогда так откровенно не говорила о ее отце, и Мэгги давно уже перестала допытываться. Она только знала, что он был с Севера и Руби оказалась не в состоянии отыскать его семью.
— На ралли было несколько таких же выпускников и в той же ситуации, то есть они были призваны на военную службу. Но как раз в это же время правительство приказало освободить от службы женатых мужчин, и тогда некоторые из нас решили выйти за них замуж.
— Как это?
— О, я уже знала, что хочу выйти замуж именно за Бадди. И кое-что предприняла. Я-то как раз не могла позволить ему уйти на войну. — Она покачала головой. — На следующий вечер мы были обвенчаны в групповой церемонии под звездами в Храме Небесного Света.
— Звучит прекрасно.
Руби улыбнулась:
— Чтобы не помешала разница в вероисповедании, мы дали друг другу звездные имена. Вот почему я никогда не знала его настоящего имени. У меня даже нет его фотографии. У него были голубые глаза.
Мэгги вздрогнула:
— И что дальше?
