Перри заговорил. Тихо, спокойно. Его голос звучал так, будто он оправдывался.
— Косима, грандиозная новость заключается в том, что Феликсу Гаасу понравилось мое шоу на прошлой неделе. Он хочет поставить новый мюзикл и полагает, что я могу принять в нем участие.
— О, Перри! — Она была рада за него, потому что именно этого он и хотел, это было его мечтой. — Здорово! Удача идет тебе в руки.
— Я хотел, чтобы ты узнала об этом прямо сейчас. Мне самому стало известно только сегодня вечером. В офисе сказали, что Гаас начал вести переговоры о перекупке моего контракта с Дженсеном. Мюзикл начнут снимать в Калифорнии через пару недель.
— Замечательно! — Внезапно Косима почувствовала, что не может дышать, словно кто-то ударил ее. Через пару недель? — Я… я была бы счастлива за тебя, если… если…
— Если бы ты, дорогая, поехала с ним? — угрожающим тоном предположила Марго. — И какой благородный жест это был бы с твоей стороны! Хозяйка «Перри Хилтон, инкорпорейтед», следующая за ним по пятам!
Для Перри слова Марго означали именно то, что она и сказала. А для Косимы, предупрежденной Тимом Неирном об угрозах актрисы, они означали опасность. И именно сейчас, когда Перри ожидает сотрудничество с Феликсом Гаасом, любое интервью с подоплекой или любое публичное оскорбление может серьезно повредить ему в профессиональной карьере. Неирн, опытный в таких вопросах, ясно дал ей понять, чего может стоить романтическому персонажу шоу-бизнеса превращение в посмешище на глазах аудитории.
Что требовалось в этом случае от Косимы, если, конечно, она не хочет доставить неприятности этому высокому симпатичному доктору, было очевидным. Что ж, она не единственная, кто сейчас устраивал в ее квартире собственный спектакль. Поэтому она холодно произнесла:
— Очень мило с твоей стороны просто прийти и рассказать мне об этом, Перри. Поздравляю!
Девушка заметила, как он нахмурился. Перри не мог понять причину произошедшей в ней перемены. Но Косиме пришлось быстро поменять тему разговора.
— Не люблю казаться негостеприимной, но если вы не против, мне нужно оказать Дейлу первую помощь.
— Но тебе самой может понадобиться помощь, чтобы справиться с ним, — настаивал Перри.
— Почему же? Мы с Дейлом давние друзья. Я знаю все уловки, чтобы поставить его на ноги. Такое случалось и раньше. — Каждое слово вылетало из ее уст против воли. Кроме того, она терялась перед испытующим взглядом Перри.
— Так будет всегда, — повторяла она себе. Только съемки начнутся, и он забудет медсестру из госпиталя «Алоха». А если не забудет, то однажды вернется к ней. Раз уж он так решительно настроен в отношении своей карьеры, ее совершаемые исподтишка действия не смогут сыграть с ним злую шутку. А реакция публики настолько непредсказуема, что лучше не рисковать…»
— Я не могу оставить тебя наедине с этим… с ним, — возражал Перри.
— Не бери в голову. Когда Дейл придет в себя, он снова станет очаровашкой. Мне действительно нужна была помощь, чтобы пережить неприятный момент. А теперь, пожалуйста, я не хочу, чтобы ты оставался. Будет гораздо лучше, если я останусь с ним наедине.
— Несмотря на то, что произошло?.. — Косима заметила холод в его глазах. — Хорошо, Косима. Марго, может, подумаем, где устроить ужин до начала моей премьеры…
Он ушел, попрощавшись с официальной вежливостью, как прощаются незнакомцы. Косима слышала его шаги на лестнице, звучащие в унисон с резким постукиванием каблуков Марго. Она зажала уши дрожащими руками. То, что произошло с ней за последние минуты, можно было назвать изысканными муками. Сначала она осознала, что любит человека, готового подняться на вершину славы, а потом поняла, что, дав ему знать о своей любви, обречет его на провал.
Девушка медленно выпрямилась. В конце концов, успех сольной карьеры Перри — это то, ради чего он много трудился, то, чем зарабатывал на жизнь и учебу, то, что ставил для себя превыше всего. Естественно, выше ее, страстно желающей побежать за ним, окликнуть его и вернуть!
Она прошла мимо все еще неподвижного Дейла в ванную. Намочив два полотенца холодной водой, Косима вернулась к Дейлу и начала одним полотенцем вытирать засыхающую струйку крови с его подбородка, а другое положила ему на лоб.
Спустя полчаса Дейл уже смог выпрямиться, хотя его серо-зеленые глаза по-прежнему блуждали и руки его затряслись, когда он поднял чашку обжигающего черного кофе, сваренного Косимой. Глядя на него, жадно глотающего горячую жидкость, она поинтересовалась, как его можно доставить в отель, где молодая жена, должно быть, ужасно беспокоилась.
— Догадываюсь, ты ненавидишь меня, — жалобно промямлил Дейл.
— Нет. Ты не знал, что творишь. Ты был пьян.
— Значит, я все еще могу надеяться? У меня есть шанс?
Косима медленно покачала головой.
— Дейл, повзрослей! Ты закрыл дверь для нашей любви, когда женился на другой девушке в Лондоне. Разумеется, ты должен был об этом знать. Ты ведь не думал, что я из тех, кто позволит женатому человеку…
— Я просто был идиотом, — простонал Дейл. — Я не думал о последствиях. Я только оказал услугу старику Тамусу О'Хара.
— По-моему, мы оба начинаем признавать, что правды в твоей истории нет. Пиджин-то не знала, что ты «оказывал услугу» ее дяде, так? Окончательно решив вопрос с контрактом, услугу ты оказал ей.
Дейл пытался что-то возразить, но слова замирали на его губах. Он молча смотрел на кофейную гущу на дне чашки. Его уши покраснели, а плечи виновато опустились.
— Правда в том, — не спеша начала Косима, — что ты подумал, будто сможешь, как говорится, и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Ты думал, я по тебе с ума схожу и приму тебя в любом случае. И твоя жена не узнает. Смешно то, что я подумывала согласиться на такие отношения. До сегодняшнего вечера я не совсем понимала, что ты мне не нужен вовсе. Я больше не страдаю, я вылечилась от тебя.
— Я смог бы заставить тебя по-другому отнестись ко мне, если бы ты дала мне шанс.
— Когда ты сможешь встать и идти, шагай прямиком домой, к Пиджин. А там ты останешься, станешь хорошим мужем, и тебе это понравится.
— А ты? Как же ты? Ты выйдешь замуж за того баритона?
— Перри уезжает в Голливуд. А я остаюсь здесь. Но пойми меня правильно, Дейл. Это не из-за тебя. Не…
Вдруг дверь, ведущая в холл, которая, казалось, в тот вечер просто не могла быть закрытой, открылась вновь. Девушка, отворившая ее, даже не постучав, шагнула в комнату, держа одну руку на ручке двери и неуверенно заглядывая в комнату. За ней маячила еще одна фигура, при тусклом освещении холла напоминавшая тень. Но тень была в старой фетровой шляпе, сдвинутой на затылок, с похожей на коробку фотокамерой, повешенной через плечо, и с жадным взглядом на угловатом лице. Тень с любопытством хорька выглядывала из-за девушки.
