— Хам!
А, пофиг… Может, хоть от Аленки отколется.
Глава 25. Тусовочка
На турничках толпа. Яшин снимает видюшки. Парни выделываются, показывая трюки. Девчонки облизываются, поддерживая их восторгами. Из портативной колонки ритмичная задорная музыка. Весело. Солнышко…
И конфеты были просто божественные!
Меня немного отпускает, несмотря на выволочку от Нины Михайловны.
А может это во мне уже растворились и курсируют по крови лёгкие антидепрессанты. Которые, я всë-таки решила выпить.
— Алëна Максимовна, — обмахивается Рома томно, — затейпируйте нас скорее. Мы уже не можем.
Двузначно и провокационно.
Марат пинает его по кроссовку.
— Чо? — смеётся Шмелёв.
— Ну идите, затейпирую.
Присаживаюсь на лавочку, разбираю тейпы.
— Мне пресс… — подходит Марат, задирает майку.
Напрягает свои безупречные кубики. Глаза улыбаются.
— Втянись… — коротко веду коготками по загорелой коже.
Закусив губу, клею ленту, разглядывая дорожку волос от пупка и ниже… Перед глазами стоит всë та же картинка, которую в моей голове нарисовал Марат. Потянуть за резинку шорт вниз, и взять в рот его член.
Тебе же это не нравилось…
Не нравилось. А сейчас почему-то хочется! Поуправлять его дыханием и стонами. Он не такой «механический» как Рустам и так ярко всë чувствует, что это кружит голову. Хочется ещё и ещё купаться в его восторженных горячих эмоциях.
Ткань шорт подрагивает и чуть натягивается.
О, черт! Мы думаем об одном и том же?? Боясь поднять взгляд, быстро доклеиваю узор из тейпов.
Ты же не собираешься, Ростовская, да?
— Следующий.
Парни снимают верх, оставаясь в одних шортах.
Встают в ряд, подцепляя большим пальцем резинку шорт и чуть стягивая по косой мышце вниз, синхронно двигают бедрами под музыку. Загорелые тела лоснятся. Они как молодые боги! Сложены идеально. В движении — вообще девчачья смерть!
Девочки стонут…
Рома с Маратом затягивают меня между собой. Крепко держат под локти, не давая сбежать.
— Нет, — смеюсь я, — я не буду! Нет!
— Да-да!! Видюха улёт! — снимает Яшин.
— Алёна Максимовна, покажите пресс, у вас классный! — требуют девчонки.
Марат нахально задирает немного мою футболку, обнажая пупок с пирсингом. Толкают с боков бёдрами, заставляя двигаться под музыку.
А, ладно…
Смеясь, мы синхронно двигаемся под музыку. Девочки танцуют рядом с нами, создавая эффект тусовки и драйва.
Господи, только б Нину Михайловну не принесло.
Но приносит кое-кого похуже. Торможу, парни сбиваются.
Рустам…
В воздухе повисает такое напряжение, что уловив его замирают все. Рустам болезненно ревнив. До неадеквата.
Кто-то вырубает музыку.
— Это что? — сжимая губы, делает шаг ко мне.
Я бы послала его к чёрту. Но публичные разборки при команде это кошмар. Ещё и Марат встрянет!
— Ролик мы снимаем, — сухо объясняю я, вытягивая руки у парней и делаю шаг навстречу Рустаму, покидая нашу танцевальную шеренгу. — Для рекламодателей.
— Довольны рекламодатели? — цедит он.
— Довольны.
Уходи отсюда! — накаляются до предела мои нервы.
— Так ты сразу топлесс давай, вообще в восторге будут, — циничная улыбка.
От обиды и возмущения, меня подбрасывает.
И сама не успеваю понять, как рука летит. Щелчок! Его голова дёргается от пощёчины.
Девочки за спиной тихо вскрикивают.
— Не смейте меня оскорблять! — шиплю ему в лицо.
Оскаливается, дергая мышцами.
Меня тут же сметает сзади Марат, поднимая за талию и рывком отворачивая от Рустама. Я в его руках, как в коконе. Парни толпой встают между нами.
Меня трясёт от публичных оскорблений и этой наглости. Какого чёрта ему надо ещё?! И Бессо нет, как назло!
— А я не понял, что у нас за тусовка вместо кросса по пересечённой местности? — свирепо рычит Рустам. — Команда, строимся! Я ваш новый тренер — Рустам Давидович. С сегодняшнего дня я руковожу отделением Самбо.
Парни лениво встают в нестройный ряд, недовольно перешептываясь друг с другом. Только Марат, продолжает держать меня в руках, развернувшись уже лицом к Рустаму и по-волчьи агрессивно смотрит тому в глаза.
— Фамилии.
— Шмелёв…
— Яшин…
Бурчат по очереди парни.
— Всë, я в порядке, — разжимаю руки Марата. — Он того не стоит.
— Фамилия, боец, — смотрит на Марата уничижительно.
Как-будто не знает его фамилию!
— Тарханов, — холодно.
— В строй, Тарханов. Бежишь замыкающим. Шмелëв — в авангарде.
Бросает взгляд на часы.
— Кто не уложится в норматив, завтра бежит повторно! Вместе с замыкающими. На старт!
Уводит их к тропинке.
Марат отстаёт. Ловит обеспокоенно мой взгляд.
Но меня уже отпустило. Да и нельзя мне этих эмоций. Марата только спровоцирую. И будет катастрофа. А у нас и так теперь катастрофа!
— Беги… — киваю ему. — А я к Бесу поеду сейчас. Проведую. До вечера.
— Замок в комнату купи, я поставлю.
Не споря, киваю.
Только бы не сцепились!
Но зная их обоих…
Вспоминаю маму Марата. Я не только сплю с вашим мальчиком, я его ещё и под бульдозер подставила. Охренительная я «подружка». Мечта родителей просто!
Устало дохожу до бассейна. Ложусь на воду прямо в одежде, смотрю в небо.
Как это всё вывезти?
Глава 26. Новый тренер
Кое-как тащу аутсайдеров, укладывая их время в норматив, практически выталкиваю в спины, на финише на последней минуте. Бежать завтра на бис такое себе счастье.
Икры дрожат от перенапряжения. Лёгкие рвутся.
Хер с ним — десять км, хер с ним — тащить ещё за шкирки трёх пацанов. Но, сука, грязь… Она облепляет обувь, утяжеляя ноги, заставляя проскальзывать, газовать на месте, отнимает всё силы на это. И ощущение, что не десятка, а все тридцать.
И мы полумертвые, мокрые, невменяемые от жары падаем на траву, уже на территории базы. Громко, сипло дышим, как свора собак. Сил нет даже говорить. Пить хочется просто пиздец…
— Фак! — хватается за колено Артём. — Ааа!.. Судорога, сука…
Яшин, присаживается, продавливает ему мышцу над коленом. Тëма болезненно мычит.
Козёл этот Рустам. Нахер он его с травмой погнал?
— Чего ноем? — подходит к нему Рустам.
— У него травма. Можно было изучить сначала состояние спортсменов, перед тем, как такие нагрузки давать, — рычу тихо.
— Пф! Разве это нагрузки? Яшин, веди его в медпункт. Остальные, упор лёжа принять! Сто отжиманий. Раз… Два… Три… — ускоряет темп.
— Мудак… — шипит рядом Ромка.
Артём, опираясь на плечо Яши прыгает на одной ноге. Это очень плохо. Я как-то рвал мышцу… Полгода восстанавливался на уколах. Не везет пацану на первых сборах.
— Сорок… Сорок один… Сорок два…
Молодняк начинает дохнуть, падая на подкашивающиеся руки.
Вообще они у нас выносливые. Но после такого марш-броска я и сам уже не чувствую рук. Дотягиваю до сотки единственный. На упрямстве. На ревности. На злости. Хер тебе, а не моë поражение. Рустам считает с вызовом глядя мне в глаза.
— Сто.
Медленно опускаюсь, перекатываюсь на спину. Вывез.
Но мышцам капец. Вяло массирую отказавшие трицепсы. Пялюсь на облака.
Ромка матерится.
— Отдышались? — не может угомониться Рустам. — В планку!
Ропот…
— Расслабил Вас Бес! Ну, ничего, я подтяну.
Бессо Давидович, ну приспичило же тебе с аппендицитом залететь. Это неделю он там прохлаждаться будет? Ну четыре дня минимум. Да и потом не до тренировок ему. Засада!
Этот всех угробить успеет.
— А чего ты Рустам с нами не бежал? — сквозь зубы спрашиваю я, стоя на дрожащих руках. — Бес всегда первый бежит.
— А я своë отбегал, Тарханов. Упали! — рявкает. — Дышим.
По очереди все снова падают мордой в траву.
— Перерыв до ужина. После ужина кубок по Самбо смотреть будем с разбором.
— Да пять раз уже разбирали… — цедит Шмель.
