— Слушаю, — говорю я отстранённым голосом.
— Посмотрела?
— Да, посмотрел. Не понимаю только, какое это ко мне имеет отношение.
— Не знаю имеет или не имеет, это ты сама решай.
— Чего вы хотите?
— Поговорить.
— Ну вот, мы разговариваем.
— Помнишь, я упоминал о тайне, связанной с Рыковым?
— Это она и есть?
— Хочу показать серьёзные документы.
— Типа вот этих заказных статей?
— Есть ещё кое-что, и, полагаю, это будет тебе интересно. Приходи сегодня в обед в то кафе, где мы с тобой были недавно, помнишь? Рядом с заводом. Только Рыкову не вздумай сказать об этом.
— Зачем мне всё это нужно, я не понимаю? Да и не желаю я с вами видеться.
— Затем что это в первую очередь тебя касается, а не меня.
— Ерунда какая-то. Тем более, в это кафе может и босс прийти, такое уже случалось.
— Он будет у губернатора, там сегодня совещание.
— И почему мне об этом не известно?
— Только что информация пришла. Нагоняй был из администрации президента, все засуетились экстренно.
— А вам-то это зачем? Опять пари какое-то?
— Послушай, ты уж из меня совсем-то монстра не делай. Я тебе вообще всё могу объяснить, если захочешь выслушать.
— Точно не захочу.
— Так что, придёшь?
— Не знаю.
Я кладу трубку и не успеваю даже подумать о произошедшем, как раздаётся звонок по внутреннему.
— Дарья Андреевна, тут молодой человек просит пропуск оформить…
— От нас заявок нет на сегодня, так что мы никого не ждём.
— Он говорит, что ваш родственник.
— Какой ещё родственник?
— Не знаю. Вадим Константинович Угорский.
Что? Вадим? Мог бы и предупредить, вообще-то…
— Да, имеется такой. Дайте ему трубку, пожалуйста.
— Дашка, привет! — раздаётся в трубке громкий жизнерадостный голос.
Я с ним лет семь не разговаривала, наверное. Голос, конечно, изменился, стал более сильным, что ли, мужественным, но интонации остались теми же.
— Привет, Вадечка, приехал?
— Ага. Рада?
— Рада, конечно. А ты чего на завод?
— Так у меня дело, да и ты же, всё равно здесь.
— Ладно, сейчас организую пропуск, постой там.
Минут через десять он вваливается в приёмную. Загорелый, светловолосый, похожий на молодого жизнерадостного жеребчика. На нём потёртые джинсы, кроссовки и рубашка «поло», обтягивающая могучие плечи.
— Ого, какой ты стал! Тебя чем там кормили на Севере, что ты так вымахал?
Я выхожу из-за стола и иду навстречу ему.
— Йоу! Даха! Да ты огонь просто! Красотка! Не, это реально ты, или какая-то другая Дашка?
Он обнимает меня и кружит, оторвав от пола. Хорошо, что в приёмной в этот момент никого нет.
— Поставь немедленно!
Он смеётся и опускает меня на пол.
— Не, ну ты чёткая, правда, прям огонь.
— Шикарные комплементы, галантного кавалера сразу видно.
— Да ладно, чё ты, свои же.
Он хмурит пшеничные брови и растягивает свежие, почти мальчишеские губы в широкой улыбке.
— Ну рассказывай как вы там живёте, с чем пожаловал, что за дело.
— Ух-ты быстрая какая. Ты накорми, печку истопи, спать уложи сначала. Да ладно, шучу я, это бабушка твоя вечно сказки такие рассказывала.
— Бабушка в больнице сейчас.
— Ага, я слыхал уже, батя сказал.
Батя…
— Ну ладно. Короче, Даш. Я же теперь крутой бизнесмен. Мы там с пацанами замутили лесопилку. У нас лес, вообще лучший в мире. Пушка просто. В общем, можешь помочь, а? Я хочу на ваш завод поставлять.
— Какая пушка?
— Ну, огонь, значит, хороший очень.
— Так мы лес практически не используем. Фанера, плита… Мы из массива ничего не делаем, практически, и там определённые требования к древесине. Тем более, мы сейчас вообще на панели фокусируемся. Опилки.
— Ну ладно, я узнавал, вы лес закупаете. Хотя, мы и опилки можем. Давай меня туда вставим, в схему вашу, а за мной заржавеет, не сомневайся. Я на откат конкретно нацелен, так что все будем в шоколаде.
Наивная простота, у меня даже брови ползут вверх от изумления. В этот момент дверь в кабинет открывается и из неё выглядывает Рыков. Он обводит взглядом приёмную, задерживается ненадолго на Вадиме и смотрит на меня.
— Дарья Андреевна, зайдите, пожалуйста.
— Подожди, я скоро.
Я захожу в кабинет. Рыков присаживается на край рабочего стола и скрещивает руки на груди. Кивает мне на стул у стола для заседаний. Какой-то недовольный. Ну, что опять?
— Это кто?
— В смысле?
— Ты поняла. Там в приёмной, что за хер вокруг тебя вился?
— Братишка приехал, я вам говорила про него.
— Это тот, который Вадимчик или как там?
Смотри-ка, запомнил.
— Ну да, Вадечка.
— Братишка значит? И надолго он?
— На несколько дней, вроде. Что за допрос, в самом деле…
— А где остановился? У тебя?
— Ну а где ещё? Ещё не остановился, но остановится, он в этом доме столько лет прожил.
— Во-первых, не так уж и много, а во-вторых, тогда он был ребёнком, а сейчас вон самец какой. Ты серьёзно хочешь с чужим мужиком в одной квартире жить? Ты головой-то своей подумай, я же не смогу тебя вечно из дерьма выдёргивать, надо как-то научиться туда не попадать.
Я вспыхиваю. Может, ему действительно лучше поскорей в Москву вернуться, иначе он всегда будет меня контролировать? А если что не так долбанёт по башке и труп расчленит… Дура…
— Ладно, мы с этим разберёмся, чуть позже.
— Да я уже разобралась, вам-то что за дело?
— Ты давай не ершись.
Он подходит ко мне и садится на стул рядом, опирается локтями о колени и чуть подаётся вперёд. Красив, ничего не скажешь. Мы смотрим друг другу в глаза и молчим. В синеве его взгляда уверенный, необъятный и совершенно необоримый океан.
— Даша, — произносит он тихим низким голосом. — Давай поговорим. Только нормально, без вот этих девчачьих выебонов, ладно?
— Без чего?!
— Ну без дёрганья, слезинок и без «хер я что тебе скажу, догадайся сам», хорошо?
У меня дух перехватывает от этой прямолинейной беспардонности, сейчас опять покраснею. Не надолго же его хватило. А я-то думала, что разрушила эту стальную броню и добралась до его сердца…
— Смотри, если что-то в моих словах или действиях не ясно, говори сразу. Девушка ты не только красивая, но и умная. И у меня от тебя голову сорвало. Ты уж догадалась наверное. Но мы оба взрослые люди. Я, по крайней мере. Поэтому должны сейчас всё обсудить и решить для себя.
Да что там решать-то! Что за разговор такой, мы же не на деловых переговорах… Да, в общем-то, я всё поняла уже, разжёвывать не надо. Зачем только все эти подарки многозначительные…
— Я тебе не всё рассказал о себе, сейчас расскажу, но сначала давай закончим утренний разговор. Поясни, что в моём предложении тебя не устроило.
Ну и как это пояснить, он правда дурак? Он думает, я скажу, что я ожидала, что он на мне немедленно женится, или хотя бы поговорит о нас, о том, что у нас такое, или… да ну… Я с собой-то об этом не говорила. Как я ему скажу?
Звонок мобильного прерывает мои метущиеся мысли.
— Извини, я отвечу. Алло.
— Дарья Андреевна?
— Да.
— Это из областной больницы беспокоят.
Сердце обрывается и в груди моментально становится холодно и пусто.
— Слушаю вас.
— Я звоню по поручению доктора Юнусова, лечащего врача вашей бабушки. Он просит вас немедленно приехать.
Немедленно приехать… Я вскакиваю со стула.
— А что случилось? Что с бабушкой? Ей хуже?
— К сожалению, я не могу ничего сказать, вам нужно поговорить с доктором, — женский голос звучит безучастно.
Грудь сжимается от предчувствия непоправимого и боль раскалённым стержнем врывается в голову.
— Ну, вы можете мне сказать, как её самочувствие?
— Вам всё скажет доктор.
— А вы кто?
— Я медицинская сестра.
Я снова опускаюсь на стул, ноги не держат. И тут же вскакиваю, не могу сидеть.
— Что случилось? — спрашивает Рыков. — Ты белая, как мел.
