огонек в глазах. Ему страшно.
Как и мне.
Стайлз и Мадлен разряжают обстановку, именно это нам сейчас и нужно. Ведь сегодня Рождество.
– Я знаменита? – Мадлен смотрит на каждого и улыбается.
– Да, да.
– Я красива?
– Да, да.
– Стайлз, мы говорим не о Мадлен, а о ее персонаже на лбу, – говорит Аманда.
– Значит, не красива, – предполагает Мадлен.
– Нуу, – тянет Райан. – Не совсем. Ты, скажем так, своеобразна.
– Вот же блин.
Проходит минут двадцать, и Мадлен наконец-то угадывает Элиса Купера. Ну, еще бы! Их со Стайлзом пристрастия к музыке очевидны.
Я смотрю на две влюбленные парочки, и в груди начинает покалывать. Я не чувствую одиночества среди этих людей, но пустота, что образовалась после смерти отца, так и не заполнена.
Райан со Стайлзом начинают убирать со стола, а Мадлен и Аманда распаковывать подарки.
– Давай помоги нам, – машет мне Аманда. – Это кому же?
Она вынимает из оберточной упаковки старую пластинку.
– Стайлз! – кричит Мадлен.
Он выглядывает из кухни:
– Что, малышка? – И когда видит пластинку, замолкает.
Я гордо улыбаюсь, следя за его реакцией.
– Макс, никогда не думал, что скажу тебе это, но я люблю тебя, черт возьми. – Брат крепко обнимает меня. – Ты сегодня язык проглотил?
– Мое первое трезвое Рождество со времен школы, братишка. Дай-ка я этим наслажусь молча.
Стайлз улыбается и снова скрывается на кухне.
– Лучше порежь торт, трезвенник! – кричит Райан.
Аманда почувствовала себя плохо, и Райан со Стайлзом относят ее в комнату. Мадлен садится рядом со мной на диване и подгибает ноги под себя.
– Мне так страшно за них. Боюсь спросить, насколько все плохо.
Я беру ее за руку и легонько сжимаю.
– Райан ничего ей не говорит. Просто не может, но все действительно плохо, Мадлен.
Она закусывает губу и опускает голову.
– Они замечательные.
– Да. Мне очень повезло, что я познакомился с ними.
– Райан рассказал, каким образом вы познакомились. – Мадлен улыбается и складывает руки в кулаки, импровизируя драку.
Я смеюсь.
– Я был таким придурком.
Мадлен молчит и серьезно смотрит на меня.
– Что?
– Недавно я ездила в Салем к маме и Джошу. И… видела Кирстен.
Я сжимаю челюсть.
– И Джейкоба. Прости, может я нашла неподходящее место для разговора, но боже, Макс. Он так похож на тебя.
Я продолжаю молчать. Мне нечего сказать.
– Знаешь, неправильно так говорить, но видя тебя таким несчастным, я чувствую вину.
Я поворачиваюсь к ней.
– Почему?
– Потому что неправильно жалеть о ребенке. Единственное, о чем тут можно пожалеть, так это о том, кто стал его матерью.
– Ты права, – тихо отвечаю я. – Мне сложно об этом говорить, Мадлен. Но твоей вины нет. Я бы все равно с ней переспал.
Мы молчим несколько секунд.
– Мы ужасно тогда поступили, – говорит она.
Я не могу с ней согласиться, но и спорить не буду. Это было моей идеей, и я знаю, что они жалеют об этом. И не важно, как Кирстен поступила с Мадлен. Просто они такие люди. У них есть совесть, сострадание и большое сердце на двоих.
– Я люблю тебя, Мадлен. – Я прижимаю ее к себе. – Не вини себя, пожалуйста.
– И я тебя люблю, – говорит она. – Чтобы ты ни делал в прошлом, ты заслуживаешь счастья.
– Спасибо.
– И ты должен увидеть его. – Она смотрит на меня своими красивыми темно-синими глазами. – Твоя жизнь изменится еще больше, когда ты увидишь его.
* * *
На следующий день мы несколько часов находимся в больнице. Аманде снова стало плохо, и я не хотел оставлять Райана, а Стайлз и Мадлен – меня. Когда ей стало лучше, мы со спокойной душой отправляемся гулять по Таймс-скверу. Вечером мы посещаем один из Бродвейских театров. У Стайлза и Мадлен это традиция – каждый год на Рождество ходить на «Щелкунчика». Они мило воркуют во время представления, а я просто сплю. Ну, просто мне невыносимо сидеть три часа на одном месте.
Стайлз уезжает на несколько часов, и я точно знаю куда. Он не говорит мне ни слова об этом, когда возвращается. Я вижу, что он расстроен, но продолжает об этом молчать. Ему не хочется этого делать, но он делает. Он не такой, как я. Стайлз всегда борется и ищет что-то хорошее в людях, даже когда этого нет.
Эти выходные просто обалденные. Я ни о чем не думаю, а просто наслаждаюсь жизнью.
Лив я не вижу уже неделю. Мне интересно, как она проводит время. Сегодня вечером мы зашли в «The Bridge» поесть их знаменитых крылышек, но ее там не оказалось.
Я открываю глаза и смотрю на часы. Почти три часа ночи. Спать совершенно не хочется, и я встаю покурить. Проходя мимо своей комнаты, я слышу тихие стоны. Мне становится неловко от того, что я слышу, как занимаются сексом Стайлз и Мадлен.
Было ли мне когда-нибудь неловко? Думаю, нет.
Я улыбаюсь и заставляю себя пройти дальше. Это конечно интересно, но стоять и слушать – это уже вверх извращение.
Боже, это же мой младший братишка. Получает наслаждение в моей кровати в то время, как я просто курю на балконе в одних штанах.
Ночью ужасно холодно. Я моментально замерзаю. Собираюсь затушить сигарету, но на соседнем балконе замечаю застывшую Лив. Ее черные как ночь волосы стали немного короче и спускаются чуть ниже лопаток. На ней спортивные штаны и майка. Кажется, ей совсем не холодно. Она находится на достаточном расстоянии, но я вижу ее закрытые глаза.
Вдруг Лив немного шевелится и меняет позу. Теперь я вижу блеск метала. Я никогда такого не видел. Только в кино. Она делает мечом пару взмахов и снова замирает в боевой позе.
