слушая ее бред. Как ни крути, дядя Ваня оказался прав! Вот они, первые фанатки. Никуда даже далеко ходить не надо. Ленка дуется, приговаривая, что я молчу как рыба об лёд.
Но я знаю Ленку — стоит мне выдать хоть один комментарий, как она начнёт «крутить меня» дальше по полной. В конце концов, заявляет, что я, наверное, что-то от нее скрываю. В ответ только загадочно улыбаюсь. Это самая верная тактика в общении с ней.
Быстренько ужинаю, чем есть, и иду в душ. Потом, поразмыслив, пишу Данилу смс. Впервые.
«Дань, ты уже в детдоме?»
«Нет» — он отвечает сразу.
«А где?»
«Все там же;)»
Я его правильно поняла?! Хватаю пуховик, накидываю прямо поверх домашней пижамки, и мчусь на лифте на первый этаж. Ну, так и есть! Зимин курит, сидя на подоконнике.
Проворно спрыгивает оттуда при виде меня и тушит сигарету об стену, пока я подхожу поближе. Вижу, что эта не первая, но запах дыма не противный, а даже приятный, какой-то едко-ментоловый. Наверное, дорогие сигареты.
— Опять трэки пишешь? — решаю пошутить.
— Нет, ждал тебя.
— Но шанс, что я приду или напишу, был один из миллиона!
— На самом деле, нет, — потихоньку подкрадывается ко мне с хитрой улыбочкой, — намного больше.
— А если б я не пришла, ночевал бы тут?
— Не знаю, — чувствую его теплое мятное дыхание совсем близко, — не думал об этом. Я никуда не спешу…
— Так, стоп, Данил! Скажу сразу. Никаких поцелуев, — демонстративно отхожу к окну и сажусь на подоконник, туда, где он сам только что сидел.
— Поцелуи фигня, — отзывается он как-то грустно, — я так влюбился в тебя!
— Так влюбился, что прям сразу надо жениться! Очень срочно, — смеюсь.
— Но я не знаю другого способа быть с тобой, — отвечает просто, тоже усаживаясь на другую сторону подоконника. Смотрит так, словно хочет разгадать мои мысли.
— Есть и другие способы, — откликаюсь.
— Например?
— Например, давай встречаться, — мне даже не верится, что я сама сказала это.
— Я ведь уже предлагал, ты не захотела!
— И что? — в моем голосе звучит вызов. Нападение, как известно, лучшая защита.
— Значит, ты, Тошечка, — он мгновенно свирепеет, спрыгивая с подоконника и подойдя ко мне вплотную, — уже готова встречаться тайно, да?! И ни разу не скажешь мне, что ты училка? А я малыш? Будем прятаться где-то вместе?
Невольно отвожу взгляд в окно. Вообще, он прав! В нашем маленьком городишке трудно спрятаться. И мне бы очень не хотелось уподобляться развратной Кобылянской. Краснею, избегая смотреть на него, потому что взгляд Зимина обжигает.
— Или, может, ты поедешь со мной в Москву не женой, а просто так? Жить вместе, любить меня, — продолжает с нажимом, — ну скажи!
Да чего он так разволновался?! Я кусаю губы, мучительно соображая, пока тишина вокруг нас не становится звенящей.
— Блин, Зимин, ну успокойся, пожалуйста, — не выдерживаю. Решаю все-таки посмотреть на него. Он кажется очень напряженным, — я подумаю над тем, что ты сказал!
Тоже спрыгиваю с подоконника, обходя его.
— Не понял. О чем ты собралась думать? — он говорит мягко, но таким не выглядит, — мы уже подумали. Забыла?! Ты моя, запомни. И так будет всегда…
Вот теперь я по-настоящему пугаюсь. Во мне, если честно, все еще теплилась надежда как-нибудь все это разрешить. Не так, как он хочет, конечно. Но заморочить ему голову.
Наглый мальчишка как танк, к тому же, умен не по годам! Ясно дал понять, что если уж ухватил свое, то не упустит. Мне не очень-то приятно чувствовать себя добычей. Его трофеем.
Сейчас Зимин выглядит таким заведенным, что я не решаюсь пожелать ему спокойной ночи и просто уйти, как планировала! Это какой-то бесконечный тупик, в котором жутко бесит ощущать почти физически, как Зимин плетет вокруг меня свою невидимую паутину. Я вязну в нем, и в этих отношениях.
У меня даже нет времени остановиться и задуматься, а что я, собственно, к нему испытываю?
— Данил, как мне успокоить тебя?!
Он усмехается:
— Как ты говоришь, есть способы! Но я не буду тебе их предлагать. Подожду до свадьбы.
Вспыхиваю. Спрашиваю дерзко, в его стиле:
— Ааа, так тебе секс на самом деле нужен?!
— И секс тоже, — спокойно отвечает.
— Это что, типа способ самоутвердиться?
— Типа способ стать ближе, — продолжает непринужденно, — способ показать, как я к тебе отношусь…
Последнее произносит уже без едких ухмылочек, хрипловато и горячо. И от того, как он говорит это, у меня жар по телу.
Отступаю. Зимин замечает это и хмыкает, не делая никаких попыток приблизиться. Как будто боится испугать!
— Это так примитивно, — пожимаю плечами. Он сжимает губы и молчит, но я вижу, что он не согласен со мной.
— А что не примитивно? — усмехается, справившись с эмоциями, — ладно, короче. В день моего совершеннолетия мы идем в ЗАГС!
— А если выходной..
— Понедельник, — отрезает, даже не дав договорить.
— А тебе, вообще-то, интересно, — я задумчиво смотрю на него, выдержав паузу, — люблю ли я тебя?!
— Полюбишь, — обрубает жестко, снова делаясь агрессивным, — потому что ты моя! А я твой. Я уже люблю тебя за двоих. И все сделаю, чтобы это было взаимным…
— Спасибо, конечно, Дань, но, — опешив, я стараюсь тщательно подбирать слова, — если любишь, то подождешь! Я пока не очень готова торопить события.
— Но ты уже пообещала мне, — он снова бледнеет, и желваки на его скулах напрягаются от сжимающихся челюстей, — я подожду, пока ты меня полюбишь. Не бойся. Но от ЗАГСа тебе не отвертеться, Тоня! И давай на этом закроем тему?!
Я молчу, а он вдруг подходит и тянет за резинку моего хвостика, пока волосы свободно не рассыпаются по плечам. Смотрит в восхищении:
— Ты такая красивая, Тонечка…
Зимин так откровенно любуется мной, что даже нет сил на него злиться. Но главное, я знаю, что никакие разговоры и уговоры ни к чему не приведут. Он втемяшил насмерть себе в голову этот поход в ЗАГС, и я уже бессильна что-либо изменить. Он не согласится.
Берет мои безвольные руки, и сжимает крепко, до боли.
— Тош! Ну скажи мне хоть что-нибудь, — требует.
— Пожалуйста, Дань…
— Пожалуйста, что?!
— Мы же шутили тогда, — упрямо повторяю, — ну, давай не пойдем в ЗАГС?
— Пойдем, — он вцепляется в меня, гневно сверкая глазами, — хватит! Ты мне уже как жена…
Я вырываюсь и бегу от него. Зимин не держит.
— Смирись с неизбежным! — кричит мне вслед как ненормальный.
Задыхаясь, я вызываю лифт и оборачиваюсь посмотреть на него, только прошмыгнув внутрь кабинки. Он стоит в привычной своей позе, смотрит со странной тоской.
