— Но я же не знала, что это неправда!
— А я знаю. И что из того? Слушай, мне, конечно, жаль посягать на твои принципы, но эти люди — мои друзья, и я не хочу их разочаровывать. Конечно, они не строят особых иллюзий на мой счет, но, по крайней мере, не считают меня лжецом.
Лицо у нее по-прежнему было взволнованное, поэтому он предпочел сменить тему.
— Так, теперь о деньгах. Ты говорила, что можешь телеграфировать в банк…
— Да.
— Но не из Кала-Фуэрте. Чтобы послать телеграмму, нам придется поехать в Сан-Антонио. Мы могли бы телеграфировать напрямую в банк, но я тут подумал — почему бы не связаться с твоим адвокатом…
— О нет, — выпалила Селина так поспешно, что брови Джорджа от удивления взлетели вверх.
— Почему нет?
— Давай просто отправим телеграмму в банк.
— Но твой адвокат сможет быстрее переслать деньги.
— Я не хочу обращаться к Родни.
— У вас плохие отношения?
— Не в этом дело. Просто… он говорил, что моя затея с поездкой, с поисками отца — это полный бред.
— Как показала жизнь, он был недалек от истины.
— Я не хочу, чтобы он узнал, какое фиаско я потерпела. Попытайся понять…
— Слушай, я все понимаю, но если есть возможность побыстрее получить деньги…
Ее лицо хранило прежнюю решимость, поэтому Джордж, порядком утомившийся от их разговора, сдался.
— Ладно, как хочешь. Это твои деньги и твое время. И репутация.
Селина предпочла проигнорировать его замечание.
— Ты хочешь поехать в Сан-Антонио сегодня?
— Как только ты встанешь и оденешься. Есть хочешь?
— Не особенно.
— Как насчет чашки кофе?
— Если тебя не затруднит…
— Сейчас сварю.
Джордж уже спускался по лестнице, когда Селина окликнула его.
— Послушай, Джордж…
Он оглянулся — она видела его только до пояса.
— Мне же нечего надеть…
— Я спрошу Хуаниту.
Он нашел Хуаниту на террасе, где она установила гладильную доску, протянув шнур утюга в открытое окно.
— Хуанита!
— Сеньор?
— Где одежда сеньориты? Она готова?
— Sí, сеньор.
С широкой улыбкой, гордясь собственной расторопностью, она протянула ему стопку аккуратно сложенных вещей. Он поблагодарил ее и пошел обратно в дом; Селина тем временем начала потихоньку спускаться с галереи. Она была в пижаме, заспанная и растрепанная. Он сказал: «Держи» — и сунул стопку ей в руки.
— О, как замечательно!
— Одна из услуг моего отеля.
— Так быстро… я даже не думала…
Внезапно Селина замолчала. Джордж нахмурился. Сверху стопки лежало платье — точнее, то, что от него осталось. Хуанита обошлась с тончайшим британским джерси так же, как с остальным бельем, — замочила в горячей воде, намылила хозяйственным мылом и как следует потерла о доску. Селина взяла платье в руки. Оно годилось разве что для очень миниатюрной шестилетней девочки; узнать платье можно было только по шелковому ярлычку «Фортнум и Мейсон», изнутри пришитому к горловине.
Несколько секунд оба молчали. Потом Джордж изрек:
— Теперь у тебя есть маленькое коричневое платье.
— Она его постирала! Зачем ей понадобилось его стирать? Оно же просто намокло, достаточно было просушить…
— Если кого и надо винить, то меня. Я сказал Хуаните все выстирать, а если я ей что-то говорю, она так и делает, — сказал Джордж, а потом безудержно расхохотался.
— Не вижу ничего смешного! Тебе, конечно, все равно, но мне же нечего надеть!
— Ну и что нам остается делать, кроме как посмеяться всласть?
— Я могла бы поплакать…
— Это ничего не изменит.
— Не могу же я весь день ходить в пижаме!
— Почему? Она тебе идет.
— Но в ней нельзя ехать в Сан-Антонио!
Джордж, все еще усмехаясь, почесал в затылке, стараясь сделать вид, что всерьез обдумывает ее проблему.
— Может, наденешь пальто?
— В нем я умру от жары. Боже, ну почему все эти ужасные вещи происходят именно со мной!
Он попытался ее успокоить:
— Может быть…
— Нет, не может!
Понимая, что вступает в классический бессмысленный спор с расстроенной женщиной, Джордж потерял терпение.
— Ладно, слушай меня. Иди ложись в кровать и реви там весь день, только прежде напиши телеграмму. Я один съезжу в Сан-Антонио и отправлю ее, а ты сиди тут и дуйся сколько влезет.
— Это самое несправедливое, самое ужасное, что ты только мог сказать…
— Конечно, Джордж-младший, ты как всегда прав! Я ужасный человек и говорю ужасные вещи. Рад, что ты вовремя это заметил. А теперь садись за стол, напряги свои куриные мозги и напиши эту чертову телеграмму!
— У меня вовсе не куриные мозги, — возмутилась Селина. — Даже если и так, у тебя не было времени в этом убедиться. Я только сказала, что не могу весь день проходить в пижаме и…
— Слушай, это Кала-Фуэрте, Сан-Антонио, а не Куинс-гейт. Лично мне плевать, даже если ты будешь бродить тут голая, главное, чтобы ты поскорей получила деньги и я смог вернуть тебя в целости и сохранности в Кенсингтон к няньке!
Он залез в ящик стола, вытащил оттуда чистый лист бумаги и карандаш, а потом поднял на нее свои карие непроницаемые глаза и сказал:
— Будь ты постарше и поопытнее, я бы получил сейчас хорошую пощечину.
Селина подумала, что если сейчас заплачет — неважно от слабости или от злости, — то никогда себе этого не простит. Дрогнувшим голосом она произнесла:
— Я об этом даже не думала.
— Прекрасно. Вот и не надо.
Он уселся за стол и положил лист бумаги перед собой.
— Как называется твой банк?
После тихого тенистого Кала-Фуэрте полуденный Сан-Антонио показался Джорджу раскаленным, пыльным, переполненным людьми. На улицах было не протолкнуться от громко гудящих машин, мотороллеров, тележек с запряженными в них осликами и велосипедов. Узкие тротуары не вмещали всех пешеходов, так что те, позабыв об осторожности, сходили на проезжую часть; Джордж вскоре понял, что не продвинется ни на дюйм, если не будет постоянно жать на гудок.
Офис телеграфной компании и здание его банка располагались на одной и той же площади, отделенные друг от друга бульварчиком с фонтанами. Джордж припарковал машину в тенистом уголке, закурил и первым делом отправился в банк, чтобы узнать, не поступили ли его собственные деньги из Барселоны. В этом случае он бы их обналичил, выкинул телеграмму, поехал в аэропорт и купил Селине обратный билет до Лондона.
К сожалению, денег по-прежнему не было. Кассир любезно предложил Джорджу присесть и подождать четыре-пять часов — он постарается связаться с Барселоной и выяснить причину задержки. Джордж с живым интересом полюбопытствовал, с какой стати он будет ждать четыре-пять часов только чтобы услышать, что телефонная линия сломалась и ее никак не починят.
