Прожив на острове шесть лет, он так и не смог смириться с отношением местных жителей ко времени и все еще колебался, решая, забавляет оно его или раздражает, однако сказал клерку, чтобы тот не беспокоился, он вполне может обойтись без денег, и вышел из банка, а потом пересек площадь и, поднявшись по парадной лестнице, ступил в просторный отделанный мрамором холл телеграфной компании.
Он переписал текст телеграммы на официальный бланк, а потом встал в конец медленно движущейся очереди. Когда Джордж наконец подошел к зарешеченному окошку, его терпение было на исходе. Мужчина в окошке оказался лысым, с дочерна загорелой головой и бородавкой на носу, и ни слова не знал по-английски. Он долго разбирал послание, подсчитывал слова, заглядывал в справочник. Наконец, он поставил на бланке штамп и потребовал с Джорджа девяносто пять песет.
Джордж заплатил.
— Когда телеграмма попадет в Лондон?
Мужчина посмотрел на часы.
— Сегодня вечером… скорее всего.
— Вы сразу ее отправите?
Тот не снизошел до ответа. Он посмотрел через плечо Джорджа и объявил:
— Следующий!
Делать было нечего. Джордж вышел на улицу, прикурил еще одну сигарету и стал размышлять, чем заняться дальше. В конце концов он решил, что неплохо было бы заглянуть в яхт-клуб и забрать почту, однако машину заводить поленился и пошел пешком.
Тротуары были до того переполнены, что на них было страшно ступить. Он старался идти по проезжей части, отскакивая к краю, когда мимо проезжали автомобили. У него над головой нависали крошечные балкончики, на которых, как и на тротуаре, яблоку негде было упасть. Сидели на солнышке с вышивкой в руках толстые старухи, с ног до головы одетые в черное. Ребятишки с глазами-виноградинами выглядывали между прутьев кованых решеток; от одной стороны улицы до другой были натянуты веревки со стираным бельем, и повсюду витал знакомый аромат. Сан-Антонио пах водорослями и рыбой, кедрами и сигаретным дымом, и над всем этим царили запахи порта, которые ветер доносил с моря.
Он подошел к небольшому перекрестку и остановился у края тротуара, дожидаясь, пока можно будет перейти дорогу. В будочке калека торговал лотерейными билетами; на другой стороне улицы сверкала витрина магазина, где пестрели вышитые блузки и летние платья, пляжные шляпы и туфли, а рядом купальные костюмы.
Джордж вспомнил о Селине. Конечно, ему не терпится посадить ее на самолет и поскорее избавиться от этой обузы, однако не может же она уехать без одежды. Наверное, стоит купить ей платье. Однако, когда он переступил порог магазина, у него возникла другая, гораздо более забавная идея.
— Buenos días, сеньор, — сказала рыжеволосая продавщица, вставая из-за маленького стеклянного прилавка.
— Buenos días, — отозвался Джордж и с непроницаемым лицом сообщил, что собирается купить.
Пять минут спустя он снова шагал по людным улочкам, неся в руке небольшой пакет, аккуратно упакованный в бело-розовую полосатую бумагу. Он все еще ухмылялся про себя, когда у него за спиной раздался резкий гудок. Джордж выругался и отступил к тротуару, и тут длинный черный «ситроен» чуть было не проехал ему по ногам, а потом резко затормозил.
— Так-так, — произнес знакомый голос. — Смотрите-ка, кто в городе!
Это была Фрэнсис. Она сидела в своей открытой машине и выглядела одновременно удивленной и обрадованной. На ней были солнечные очки, мужская соломенная шляпа, сдвинутая на самый нос, и выгоревшая розовая рубашка. Она потянулась открыть ему дверцу.
— Залезай, я тебя отвезу.
Он забрался в машину; кожаное сиденье до того раскалилось, что Джордж подумал, будто сейчас зажарится заживо. Прежде чем он захлопнул дверцу, Фрэнсис нажала на газ, и машина покатила вперед, проталкиваясь сквозь толпу.
Она сказала:
— Я не ожидала, что ты вернешься так быстро.
— Я и не собирался.
— Когда ты приехал?
— Примерно полтора часа назад. Мне надо было отправить телеграмму.
Фрэнсис ничего на это не сказала. Группа пешеходов перегородила им дорогу: полные дамы в летних платьях и белых жакетах, на головах новенькие соломенные шляпы, лица розовые от солнечных ожогов. Фрэнсис нажала на клаксон, и они удивленно обернулись, оторвав глаза от открыток, которые собирались купить, а потом безо всякого недовольства отступили на кишащий людьми тротуар.
— Откуда они все взялись? — поинтересовался Джордж.
— В порту стоит круизный корабль. Первый в этом сезоне.
— Черт, сезон уже начался?
Фрэнсис пожала плечами.
— Давай смотреть на это с позитивной стороны. Туристы привозят на остров деньги.
Она перевела взгляд вниз, на сверток, лежавший у него на коленях.
— Ты делал покупки в магазине Терезы?
— Откуда ты знаешь, что у нее?
— Бумага в бело-розовую полоску. Я заинтригована.
После секундной заминки Джордж ответил:
— Это носовые платки.
— Не знала, что ты ими пользуешься.
Они выехали на главную улицу города; движение там контролировали свирепые регулировщики из гражданской гвардии. Переключившись на вторую передачу, Фрэнсис сказала:
— Куда тебя подвезти?
— В яхт-клуб: возможно, там есть для меня почта.
— Ты разве не забрал ее вчера?
— Да, но вдруг пришло еще что-то?
Она искоса взглянула на него.
— Как ты добрался домой?
— Нормально.
— А с яхтой все в порядке?
— В полном. Вчерашний шторм вас не задел?
— Нет, прошел стороной.
— Повезло. У нас была настоящая буря.
Они постояли на светофоре, дожидаясь зеленого сигнала, потом Фрэнсис свернула в узкий проулок, а из него на широкую дорогу, ведущую к гавани. Эту часть Сан-Антонио Джордж любил больше всего: здесь повсюду были маленькие бары с видом на море и портовые лавочки, пропахшие смолой, зерном и парафином. В гавани было полно судов: качались на волнах яхты и шхуны местных рыбаков, пускал дым из трубы пароходик, отправлявшийся в Барселону, а к северному причалу был пришвартован круизный лайнер, прибывший из Бремена.
Среди них Джордж заметил незнакомую яхту; вчера ее в порту не было.
— Чья это яхта под датским флагом?
— Одного парня по имени Ван Триккер — он совершает кругосветное путешествие.
Фрэнсис всегда была в курсе новостей.
— Через Средиземное море?
— Почему бы нет? Для чего тогда копали Суэцкий канал?
Он усмехнулся. Фрэнсис наклонилась, взяла с полки под приборной доской пачку сигарет и протянула их ему; Джордж прикурил сразу две, для себя и для нее. Они подъехали к яхт-клубу, и он прошел внутрь, чтобы взять почту, а Фрэнсис ждала в машине. Когда Джордж вернулся с двумя письмами, заткнутыми в задний карман брюк, она спросила:
