Назревал маленький семейный скандал, но Сережка, решив, что достаточно поиспытывал материнское терпение, сменил гнев на милость и заулыбался. Улыбка мальчугана, словно солнышко, осветила нашу квартиру и разогнала сгустившиеся тучи. Снова воцарились мир и спокойствие. Мы дружно отправились на кухню пить чай.
Тетя Оля не могла понять, почему я так спокойно отношусь к тому, что ребенок ползает у меня под ногами.
— Ему так легче знакомиться с окружающим его миром.
— Таня, ты стремишься таким образом облегчить себе жизнь. Если бы он сидел в кровати, то больше бы плакал, тебе бы пришлось чаще подходить к нему.
— Тетя Оля, я намного ухудшаю себе жизнь: по утрам приходится тщательно мыть пол везде, на кухне ходишь как по территории противника или по минному полю. Теперь старательно прячу все лишнее; чтобы налить себе горячего чаю, осматриваю окрестности в поисках Сережки.
— Вот теперь мне стало понятно, почему, прежде чем налить мне чай, ты посмотрела под стол. Я было подумала, что ты там ищешь чайник.
— Тетя Оля, давайте я положу Сережу спать, а то у него глаза закрываются, потом посидим поговорим.
Покладистый сынуля сразу лег на бочок и заснул. Я смогла вернуться на кухню к остывающему чаю.
— Тетя Оля, прошло уже несколько дней, а вы мне так ничего толком и не рассказали о своей поездке. Что-нибудь случилось?
— Нет, моя хорошая девочка. Просто мне нужно было подумать.
— Вы встретили там кого-нибудь?
— Да. А как ты догадалась?
— Мне показалось…
— Все правильно, я встретила там Его, мою первую любовь. Вернее, он сам нашел меня.
— И что?
— А ничего. Провели несколько дней вместе, погуляли, вспомнили общих знакомых. У него все нормально, хорошо устроился, привык к местным условиям, стал почти своим, местным. Но только почти. Он познакомил меня со своими друзьями. Очень милые люди. Да что я все говорю, говорю, но не могу сказать тебе главное: большую часть своей жизни я считала, что сделала правильный выбор, хотя пожертвовала своей личной жизнью во имя семьи. И только теперь я поняла, что с этим человеком никогда не была бы счастлива. Его эгоизм развился и достиг неимоверных размеров, он настолько поглощен самим собой, своими проблемами и чувствами, что просто никого из окружающих его людей не замечает, не слышит и не видит. Чужие проблемы его не волнуют, а только раздражают.
— Может быть, если бы ты была рядом с ним, этого бы не случилось? Он бы научился больше отдавать, чем брать?
— Вот над этим-то я и думала все эти дни. Все дело в том, что я просто там не выдержала бы. Бывают люди, которые могут уехать и чувствовать себя комфортно, а другие нет. Для меня жизнь там стала бы трагедией.
— Ты же хорошо знаешь французский язык, тебе было бы легко привыкнуть.
— Я смогла бы прожить там какое-то время, твердо зная, что я могу вернуться домой. А потом, человек, которому предназначались мои жертвы, оказался так мелок и неинтересен. И чтобы понять это, мне понадобилось приехать в Париж.
— Это же была твоя вторая поездка во Францию, а во время первой ты его не искала?
— Нет.
— Почему?
— Боялась.
— Ты? Тетя Оля, ты боялась? Чего?
— Скорее всего, себя. Боялась разочарования. Интуитивно я чувствовала, что мой кумир на поверку окажется человеком себялюбивым и эгоистичным. В молодости очень легко ошибиться, за красивой и броской фразой порой нет мысли. Всегда тяжело расставаться с иллюзиями прошедшей юности.
— Тетя Оля, ты всегда будешь молода.
— Конечно, но я еще не настолько впала в детство, чтобы не понять, что моя молодость уже прошла и ей на смену пришла зрелость. А ты что задумалась?
— Семеныч сегодня гулял с Доном утром.
— Ничего удивительного, он и за питанием для Сережи ходил. Александр уехал в командировку на несколько дней.
— А в его отсутствие Николай Семенович возведен в ранг подъездного дедушки. Вот стыд-то!
— Такого заслуженного дедушки нечего стыдиться!
— Мне стыдно, что я заставила на себя работать весь подъезд. Почему нельзя было сказать мне, что уезжаешь, что собака остается одна. Я же могу ему помочь! Вместо этого он просит Николая Семеновича. А откуда ты знаешь про командировку?
— Мне рассказал Николай Семенович.
— Николай Семенович там, Николай Семенович здесь, прямо-таки Фигаро какой-то!
— Когда у человека совсем нет забот, он чувствует себя никому не нужным. Вот тут-то его и настигает старость. Отсутствие хлопот никогда не облегчало людям жизнь. Тебе это в голову никогда не приходило?
— Мне? Никогда!
— О, молодость, молодость! Впрочем, ты и так целый день крутишься, тебе безделье не угрожает.
— Можно подумать, что у тебя мало хлопот.
— Кроме забот о Марсиане…
— Тетя Оля, я давно хотела спросить, почему ты его так называешь?
— Первоначально его звали Марсиком, его мне подарили студенты. А когда он вырос и превратился в огромного кота со сложным характером, то мне ничего не оставалось, как поменять ему кличку. Он недвусмысленно дал понять, кто в доме хозяин. Что я могла сделать? Я смирилась. С возрастом у него появилось много дурных привычек.
— У кота?
— А что тебя удивляет? Например, теперь он спит только в кресле, прикрывшись газетой.
— Как это? Он ее разворачивает и прикрывается, как одеялом?
— Ты все смеешься? Он еще не научился этого делать. Марсиан просто заползает под газету и сворачивается клубочком.
— Я никак не могу понять, чем тебе это мешает?
— Он же храпит по ночам под своей газетой и будит меня.
— Александр! Как вас давно не было.
— С добрым утром, Таня! Меня не было чуть больше недели, но меня радует, что ты это заметила.
— Я узнала, что питание для Сережки приносит Семеныч. Мне было неудобно его утруждать. Сегодня мне удалось наконец забрать питание самой, опередила Семеныча.
— Вы с ним что, тоже наперегонки бегаете?
— Вы все смеетесь. Знаете, что мне сказали на кухне? Выдавальщица так ехидно сощурилась и говорит: «Давно вы у нас не появлялись. Вы вашему дедушке скажите, пожалуйста, что мы питание для детей всегда свежее привозим и о здоровье детей заботимся. Контроль качества продукции на заводе очень строгий. А то ваш дедушка уж очень печется о свежести питания, все упаковочки чуть ли не на просвет разглядывает. Мы уж и говорили ему, и документы показывали. А он все твердит: «Один у меня внук и маленький, вот и смотрю»». Потом она на меня посмотрела, пожала вот так плечами, развела руками и добавила: «Даже ваш муж и то нам больше доверяет». Почему вы смеетесь, Александр?
