— Ммм, ты просто волшебница. Очень вкусно. Напомни поцеловать твои золотые руки, — произносит он. И моя жена расплывается в улыбке, краснея. Как, мать их, мило. Проблема Алины в том, что она ведется на красивые слова, улыбки и комплименты, за которыми ничего не стоит. Наивная дурочка. Приводит в ярость эта ее черта, в целом их общение и ее реакция. День только начался, но меня уже напрочь выносит.
— Только прикоснись к ее рукам и останешься без своих, — комментирую, проходя в столовую, садясь во главе стола. Леван усмехается, закатывая глаза.
— Ревнивый мужик – неуверенный в себе мужик, — парирует он, продолжая поедать омлет.
— Болтливый мужик – мертвый мужик, — ухмыляюсь я, принимая от Алины чашку кофе. Леван ржет, качая головой. Кидаю взгляд на жену: не смотрит на меня, глаза в пол. Ставит передо мной тарелку с омлетом, суетливо поправляет салфетку, нервничая.
Ну что ты, малыш, так улыбалась моему другу и так холодна со мной? Или тебя гложет вина за утреннюю выходку? Я сломаю это сопротивление, даже не сомневайся. Бегать больше ты от меня не будешь.
Алина продолжает суетиться, что-то передвигая на столе.
— Сядь за стол! — голос срывается на металлические нотки. Сегодня меня срывает в эмоции. — Позавтракай, — уже мягче произношу я.
Послушная, кивает, садится по левую руку от меня, но ничего не ест. Кидает в чашку пару кубиков сахара, мешает его, смотря в окно.
— Тебе уже лучше? — интересуюсь у Левана.
— Жить буду, — снова ухмыляется. — Сегодня займусь делами.
— Удаленно займись. Отсидись пока здесь. Нужно понаблюдать, — посылаю ему предостерегающий взгляд, он кивает, все считывая.
— Пойду покурю, — Леван поднимается с места, замечая во дворе новую горничную, я даже не запомнил, как ее зовут. Леван нашёл себе новую «жертву», пусть развлекается, а мою жену не трогает. Иначе я не посмотрю на годы его преданности и дружбы, сломаю челюсть и руки, чтобы нечем было улыбаться и трогать.
Леван удаляется, волочась за очередной юбкой.
— Хватит, — останавливаю жену, сжимая ее кисть, мешающую сахар, который давно растворился. Алина слегка вздрагивает от моего прикосновения. — Вкусный завтрак, — хвалю ее я, потому что действительно вкусно. Кивает, отстранённая. Она то смелая и дерзкая, то тихая и испуганная. Штормит девочку, нужно задать ей направление. — Ешь, — киваю ей на тарелку.
Сглатывает, заправляет за ухо прядь выпавших волос, наблюдаю, хочется провести языком по ее уху, укусить и в общем разложить на этом столе, сметая все с него. Снять напряжение. Тогда бы мне стало легче. И я сниму его сегодня вечером. И с Алины, и с себя.
Девочка засматривается в окно, на то, как Леван подкатывает к горничной.
— Нравится Леван?
— А? — наконец, заглядывает мне в глаза.
— Ты не сводишь с него глаз, такая обходительная. Даришь ему улыбки, от меня же ты их прячешь, — из меня льется яд. Ревность утомляет, и я не в том возрасте, чтобы истерить без повода. Но жену нужно держать в тонусе.
— Я просто, он болеет и… — теряется.
— Я рад, что ты заботливая девочка, но направь всю свою энергию на меня. На мужа, а не на других мужчин, не испытывай меня и мое терпение.
— Я ничего такого… — теряется, еще больше распахивая глаза. Какая она всё-таки глупая, не понимает еще всей своей женской сути.
— Я все сказал. Закрыли тему. Будь готова к восьми вечера, мы едем в город.
— Куда?
— Развлекаться, отдыхать. Устал морально, нужно выдохнуть. И тебе тоже.
— Я не…
— Отказы не принимаются. Надень что-нибудь соблазнительное, но не вульгарное, — поднимаюсь с места. — Спасибо за завтрак.
Сегодня я расслаблю ее, научу меня принимать и отдаваться мне без страха и ужимок.
Глава 25
Алина
Он велел надеть что-то соблазнительное, но не вульгарное. А я вообще ничего не хочу надевать. Эмин сказал, мы будем отдыхать. Отдыхаю я, только когда его нет рядом. Не могу расслабиться в присутствии мужа.
Полчаса рассматриваю свои вещи… Нет у меня ничего соблазнительного. Не хочу я никого соблазнять. Но отказов мой муж не принимает. Чувствую, если сейчас что-то выкину – Эмин не будет столь сдержан.
В итоге натягиваю на себя черное платье до колен с широким золотым поясом, который стягивает талию, словно корсет. Платье с запахом, немного отрывает грудь, но я натягиваю его плотнее, стараясь прикрыться.
Это соблазнительно?
Кручусь возле зеркала. Пусть будет так. Надеваю черные капроновые колготки, туфли, которые для меня выбрала Екатерина. Крашу ресницы, губы – блеском, оставляю волосы распущенными. Закидываю в небольшую сумочку телефон и спускаюсь вниз.
Эсма вернулась. Она стоит над Яной и наблюдает, как та чистит специальным пылесосом ковер. Старая ведьма хмурит брови, явно недовольная работой Яны. Женщина кидает на меня недобрый взгляд. Отворачивается, даже не здороваясь. Странная женщина. Не то чтобы я спешу с ней общаться, но все же. Жалко Яну, эта карга теперь замучает ее. В доме стерильная чистота, но ведьма чем-то недовольна. Ах да, за пару дней я перевернула ей кухню, назло расставляя посуду и баночки в хаотичном порядке.
— Вот здесь пропустила, — указывает она Яне, и та начинает водить щёткой пылесоса сильнее.
— Мне кажется, уже достаточно чисто, — громко выдаю я, чтобы спасти от ведьмы Яну. Эсма сжимает губы, убивая меня черным взглядом, но кивает, соглашаясь и освобождая Яну.
Странная женщина.
Очень странная.
Иду в прихожую, накидываю пальто, смотрю в окно на накрапывающий дождь. Так плохо думать, но мне жаль, что Эсма так быстро выздоровела. Когда ее не было, было комфортнее. Мне, в принципе, нравится этот дом. Он уютный, светлый, красивый. У Эмина хороший вкус, есть чувство стиля, только за это нельзя полюбить.
Черный внедорожник подъезжает прямо к крыльцу. Выхожу, как всегда открываю заднюю пассажирскую дверь и понимаю, что Эмин за рулём.
— Садись вперед, — велит он мне. Пересаживаюсь. Выезжаем со двора. Необычно видеть его за рулем, нас всегда возит водитель. — Как прошел твой день? — интересуется он, смотря на дорогу.
— Нормально.
Глубоко вдыхаю. В машине пахнет его терпким тяжёлым парфюмом.
— Чем бы ты хотела заняться?
— В каком смысле?
— Есть какие-то цели, мечты, стремления? Дополнительное образование, собственное дело? Творчество? Все что угодно. Возможности безграничны.
— Какой в этом смысл, если ты запер меня дома?
— Не нужно делать из меня тирана и абьюзера. Я хочу, чтобы ты развивалась и жила полной жизнью, но без планов побега.
— Нет уже никаких планов, некуда бежать…— сглатываю, отворачиваясь к окну.
— Ты не ответила, чем хочешь заниматься, — настаивает он.
— Я подумаю.
Раньше у меня были планы, я куда-то стремилась и много чего хотела. Сейчас все приоритеты сбиты.
— Подумай.
Эмин паркуется на стоянке возле большого развлекательного центра «Лас-Вегас». Я знаю об этом заведении, но никогда здесь не была. Слишком большой, слишком пафосный, слишком дорогой и слишком для моих родителей. Меня никогда сюда не пустили бы. Здесь есть все. Клуб, ресторан, отель, спа-центр. Поговаривают, что и подпольные казино тоже здесь, но только для избранных.
Эмин выходит первым, открывает для меня дверь, подаёт руку и ведёт к входу. Немного оживляюсь, вокруг много машин, люди, неоновые огни. Будоражит. Я вообще никогда не посещала такие места. Папа ни за что не пустил бы.
Проходим в огромный холл с мраморным полом и огромной люстрой на высоком потолке.
— Добро пожаловать в «Лас-Вегас», — встречает нас улыбчивая девушка в строгом костюме. Эмин кивает. Девушка взмахивает рукой, приглашая нас пройти за ней.
Мы поднимаемся на второй этаж. Девушка распахивает перед нами двери комнаты, пропуская внутрь большой комнаты. Это что-то… даже не знаю, как называется это место. Большие диваны с множеством подушек, несколько кресел с высокими мягкими спинками, бар, что-то вроде подиума для танцев. Колонок не видно, музыка вибрирует в стенах. Но самое впечатляющее не это. Одна из стен совершенно прозрачная, а за ней внизу клуб. Большой клуб с толпой людей. Звука не слышно, но все хорошо видно: ди-джей, танцовщицы, неоновый свет, развлекающихся людей.
