Я хватаю записку, которая лежит между енотом и рукояткой ножа, и отрываю ее.
Ку-ку. Я нашел тебя.
Ну разве они не чертовски милы. Под словами — смайлик с крестиками вместо глаз, видимо, в знак моей смерти или чего-то еще более мерзкого. Но записка — последнее, о чем я беспокоюсь.
Джип Кэма проносится по улице и с визгом останавливается перед моим домом. Они с Лейкин одновременно выскакивают наружу, и Кэм бежит через двор к тому месту, где я сижу на ступеньках.
— Что, блядь, случилось? — И тут он видит дверь. — Господи, это что, енот?
Я киваю. — Подарок от нашего маленького друга.
Он подходит к ней и внимательно осматривает. — Хейс?
— Да? — Я уже знаю, что сейчас будет.
— Как им удалось завладеть твоим ножом, если он всегда у тебя в кармане?
Бинго. — Именно это я и пытаюсь выяснить.
Лейкин обхватила себя руками, и футболка, в которую она одета, хорошо мне знакома. Моя любимая футболка с семнадцати лет, которая с годами перестала быть мне впору, но я отказался ее выбрасывать. В этой футболке Лейкин любила спать. Я задавался вопросом, куда она делась после того, как она уехала, и теперь, похоже, получил ответ.
Она забрала ее с собой.
— Хорошая футболка, — промолвил я. — Рад видеть, что ты взяла что-то из моего, не оставив мне ничего из своего.
Ее брови нахмурились, пока она не посмотрела вниз и не поняла, о чем я говорю. Не думаю, что она ожидала, что я узнаю, что она у неё. Я имею в виду, как бы я узнал, если бы не заставил ее и Кэма встать с постели посреди ночи?
— Я оставила после себя больше, чем ты думаешь, — пробормотала она.
Но прежде чем я успеваю придумать, что на это ответить, Кэм спускается по лестнице и встает передо мной.
— Что, блядь, мы будем делать с этим дерьмом? Потому что мне кажется, что ситуация уже обостряется.
Я пожимаю плечами. — Лично я все еще думаю, что они могут просто блефовать.
Он смотрит на меня так, будто я сошел с ума. — Эйч, к твоей двери прилипло гребаное мертвое животное. Что из этого говорит тебе о блефе?
— Ничего, но что, блядь, мы должны делать? — в отчаянии спрашиваю я. — Пока мы не совершим гребаное чудо и не выясним, кто это такие, мы ни хрена не сможем сделать. Так что именно это я и собираюсь сделать. Ни хрена. Пусть огонь сам себя выжжет.
Его губы сжались, когда он обдумывал мой план. — Ты действительно думаешь, что это может сработать?
— Либо им надоест, что мы не хотим играть в их игру, либо они впадут в отчаяние и сорвутся, — отвечаю я. — На самом деле я не вижу, как мы тут можем проиграть.
Лейкин не выглядит убежденной, но я уверен, что она обращает внимание лишь наполовину. Они с Мали — любители пошалить, не желающие подчиняться ничьим приказам, но что-то подсказывает мне, что они прислушаются к нашим с Кэмом словам, когда дело дойдет до этого.
— Хорошо, — соглашается Кэм. — Думаю, стоит попробовать.
— Я тоже так думаю.
Он смотрит на дом, потом снова на меня. — Ты собираешься провести эту ночь здесь или останешься у меня?
Если бы он был здесь один, я бы, наверное, сказал ему, чтобы он переночевал здесь, но я с трудом переношу присутствие Лейкин на лужайке перед домом, не говоря уже о том, чтобы остаться с ней внутри. — Я буду в порядке. Увидимся завтра.
Он кивает, а затем бьет своим кулаком по моему. — Звучит неплохо, чувак. Позвони, если я тебе понадоблюсь.
— Позвоню.
Кэм начинает идти обратно к своему джипу, ожидая, что Лейкин последует за ним, но она колеблется, оглядываясь на меня.
— Ты продаешь дом?
Я смотрю мимо нее на вывеску на улице. — Да.
Она сглатывает. — О.
— Дело не в тебе, — говорю я, а потом немного отступаю. — Во всяком случае, не совсем. Просто… иногда планы меняются.
Похоже, она хочет поспорить со мной по этому поводу, сказать, что наши планы не обязательно должны меняться. Что у нас все еще может быть будущее, о котором мы говорили. И какая-то часть меня хочет услышать от нее эти слова. Но она решает не делать этого, и, наверное, это к лучшему.
Планы, которые мы строили вместе, умерли.
10
Я больше не могу это делать. Это звучит дерьмово с моей стороны, заносчиво и, возможно, даже похоже на поведение дивы, но я, блядь, не могу этого сделать. Это просто слишком неудобно. Это портит мне настроение на весь оставшийся день, так как мое тело болит.
Я. Просто. Больше. Не могу.
— Кэм, я люблю тебя, — говорю я ему. — Но нет. Я не могу. Если бы существовала премия за самый неудобный диван в мире, то она была бы твоей. Я сплю на нем уже две ночи, и он уже мучает мою спину.
Он застонал. — Да ладно. Насколько лучше могут быть кровати в мотеле?
Я тупо смотрю на него. — Пол был бы лучше, чем этот диван.
Ухмыляясь, он пожимает плечами. — Ладно, тогда ты будешь спать на моем полу. Рад, что все улажено.
Нет.
Этого не будет.
Не поймите меня неправильно, я люблю своего брата и очень ценю то, как сильно он мне помогает в последнее время. Он постоянно заботится обо мне, как и всегда, и, оставаясь с ним, я чувствую себя в безопасности. Но я больше не могу. Я всегда буду любить его. Я генетически предрасположена любить его. Но если я не начну жить в другом месте, он перестанет мне нравиться.
— Я сниму другой номер в мотеле, — обещаю я. — Я не вернусь в тот, где останавливалась.
Мали фыркает рядом со мной. — Ты думаешь, это помешает им найти тебя? Хейс пытался поменять место ночлега, и на его двери повесили мертвое животное, как рождественский венок.
Хейс сужает глаза, стараясь не улыбаться. — Твой ангел-хранитель, должно быть, пьян.
— Хорошо, — отвечает она. — В ином виде она бы мне не понадобилась.
— Э-э, Эйч? — говорит Кэм, слегка шлепая его по руке.
— Что? — спрашивает он в замешательстве, но когда он смотрит мне за спину, его глаза расширяются. — Черт!
Мали оборачивается, чтобы посмотреть, о чем они говорят, но я слишком сосредоточена на том, что Хейс выглядит так, будто он в панике. Наконец он переводит взгляд на меня.
— Ты должна спрятаться, — говорит он мне.
Я хмурю брови. — Спрятаться?
Кэм издал смешок. — Уже поздно.
Позади меня открывается дверь, и Хейс наклеивает на лицо улыбку. — Дев, ты рано! Я думал, ты приедешь только на следующей неделе.
О, черт.
— Мне нечем было заняться, и я решила перенести свою поездку, — говорит она ему. — Кроме того, я соскучилась по маме.
— Только по маме? — поддразнивает он.
Я представляю, как она сейчас, наверное, закатывает глаза. — Заткнись. Ты же знаешь, что я скучала и по тебе.
Оставаясь совершенно неподвижной, я наблюдаю за тем, как Хейс обходит бар. — На улице великолепный день. Пойдем, пообщаемся снаружи.
— Хейс, сейчас буквально льет дождь.
Мали фыркает, но мне очень хочется, чтобы она не привлекала больше внимания в мою сторону.
— Что можно выпить в этом месте? — спрашивает его сестра. — Я так хочу пить.
Хейс вздыхает. — Знаешь, забавная штука. На самом деле наши напитки не так уж и хороши. Ну и ладно. Пойдем выпьем чего-нибудь в другом месте.
Как ему удалось продержаться так долго, чтобы Кэм не узнал, что мы с Хейсом тайно встречаемся, для меня загадка, потому что он самый дерьмовый лжец. Может, ему стоит занять диван Кэма? Они бы хорошо сочетались.
— Почему ты так странно себя ведешь? — скептически спрашивает Дев.
Я вижу, как мой брат слегка улыбается ей, прежде чем сморщиться, и я понимаю, что она меня увидела. Я чувствую, как ее глаза смотрят мне в затылок. Что ж, мне стоит повернуться, чтобы иметь возможность защититься, когда она неизбежно нападет на меня.
Медленно повернувшись, я обнаруживаю, что его сестра смотрит на меня в ответ. — Привет, Дев.
