прекрасно, — улыбнулся мужчина. — Осталось начать высыпаться.
— Осталось найти убийцу…
— Камень в мой огород. Я работаю, не волнуйся. Ты же помнишь, что это и в моих интересах.
— Помню, — вздохнула я. — И я даже рада, что ты помогаешь мне не бескорыстно. У тебя есть стимул.
— Я? И бескорыстно? Окстись!
Я рассмеялась. Все же мне с ним и впрямь легко. Если я серьезно ошиблась, и он окажется причастен к смерти родителей, я сильно разочаруюсь.
— Ладно, не скучай.
— Угу, — буркнула я, закрывая дверь, как всегда, на все запоры.
Мне снились родители… Мама улыбалась и говорила, что я трусишка. Ведь ничего страшного не произошло. Я смотрела на них во сне, таких живых и радостных, и впрямь не понимала, чего я боюсь. Все же хорошо.
Проснулась я с чувством глубокой тревоги, которая вскоре сменилась разочарованием. Родители мертвы, а мне и впрямь стоит бояться.
Но даже когда пришло осознание, что это был сон, а я вернулась в реальность, тревога никуда не ушла. Это был даже не страх, а какое-то волнение.
Я пошла выпить молока, но свет включать не стала. Налив себе в стакан напиток, я подошла к окну, наблюдая за звездами. Вскоре мой взгляд переместился вниз, и я увидела под окнами машину. Обычную, неприметную, но в машине кто-то сидел.
Я спряталась за шторой и стала подсматривать. Я уговаривала себя, что это может быть кто угодно. Возможно, кто-то ночью вернулся с работы. Или у кого-то свидание. Да мало ли что…
А потом человек вышел из машины, видимо, размяться. Значит, давно сидит.
Меня видно не было, но я четко увидела, как он поднял взгляд и посмотрел на мое окно. Это было точно!
Я отошла, чувствуя, как колотится сердце. Конечно, в фонарном свете я не разглядела лица, но по комплекции этот человек был таким же, как тот, который пырнул меня ножом.
Я дотянулась до телефона, думая, кому звонить. Следователю или Астахову? Первый явно не будет рад моему звонку среди ночи и наверняка решит, что у меня паранойя. Второму же я уже надоела со своими страхами.
И пока я решала, мужчина сел в машину и уехал. Номер я не увидела, но запомнила марку. Надеюсь, его можно будет отследить.
Естественно, что я не спала остаток ночи. А утром вначале позвонила следователю, который угрюмо пообещал поискать по камерам машину и узнать, кому она принадлежит. А после я позвонила Астахову.
— Почему ты не связалась со мной ночью? — строго спросил он. — Это могло быть опасно.
— Потому что звонить тебе ночью из-за того, что кто-то посмотрел на мое окно, глупо, даже для меня, — буркнула я.
На самом деле утром я и впрямь считала, что немного перенервничала. Но мало ли кто, куда посмотрел. Может, мужик от любовницы вышел, которая живет этажом ниже или выше. И смотрел он на ее окна! Да и то, что он похож на моего неудавшегося убийцу, тоже вполне сомнительный факт. У того был рост, чуть выше среднего и спортивное телосложение. Да тот же Астахов тогда похож на того, кто на меня напал! Правда, здесь уж я уверена, что это был не он.
— А давай я буду решать, что глупо, а что нет! — рявкнул Ярослав. — Поэтому, будь добра, звони в следующий раз, когда тебе что-то покажется странным.
— Слушаю и повинуюсь, — пробубнила я, почему-то улыбаясь. Это как-то мило, что ли.
— Ладно. Что следователь сказал?
— Ну, вслух он, конечно, этого не озвучил, но мне кажется, что подумал, что я схожу с ума. Мне порой и самой это кажется. Я в каждом вижу опасность.
— В твоем случае это неплохо, — хмыкнул мужчина. — Целее будешь.
— И не стабильнее психически, — ответила я. — Ладно, если еще раз увижу эту машину или любую другую, которая для моей воспаленной психики покажется странной, я тебе сообщу.
— Правильно. Ты помнишь, что завтра к нотариусу?
— Помню. Не волнуйся, скоро я стану хранительницей акций, на которые ты положил глаз.
— Ты сегодня слишком разговорчивая, — рассмеялся Ярослав. — Ладно, тогда, до завтра.
— Ярослав, ничего нового не узнал? — не дала я повесить ему трубку.
— Нет, не узнал. Юль, если что, я сразу с тобой поделюсь новостями.
— Ладно, — разочарованно проговорила я.
Я отложила телефон. На душе было как-то неспокойно, и я не могла понять, из-за чего это. То ли из-за того, что случилось ночью (или что я себе придумала), то ли из-за завтрашней поездки к нотариусу. Почему-то мне казалось, что все не пройдет гладко. Наверняка, снова возникнет какое-то препятствие. И, главное, чтобы я вышла из этого препятствия живой.
Через два часа позвонил следователь. Сказал, что машина не попала под камеры в нашем дворе, видно было лишь ее кусок — без номера, естественно. Мне так повезти не могло, чтобы номер оказался прямо под камерами. А потом эта машина уехала дворами, и на дорогах ее уже не обнаружили.
— И вам не кажется это странным? — спросила я, в надежде, что следователь поддержит мою паранойю.
— Не знаю… Этот же человек не делал ничего плохого. Он мог и не на ваше окно смотреть. Но, если вы его хорошо запомнили, я пришлю человека, который составит фоторобот. Можем опросить жильцов, вдруг, кто-то что-то прояснит.
— Я его не разглядела, — призналась я. — А жильцов опросите.
Я, конечно, надеялась, что какая-нибудь барышня признается, что этот кавалер приезжал к ней, и я расслаблюсь. Но верилось в это с трудом.
Вечером позвонила сестра, но я не взяла трубку. Отправила ей чуть позже сообщение, что у меня все хорошо, и я была занята. Обсуждать с ней по пятому кругу одно и то же не было никакого желания.
На кухне лежал мой фотоаппарат. Он так меня манил, мне хотелось его включить и посмотреть на то фото, которое я сделала в день убийства. Но я не решилась. Я понимала, сколько воспоминаний оно вызовет — хороших и плохих. А мне сейчас это ни к чему.
Эту ночь я пережила довольно спокойно. Несколько раз вставала и, как шпион, выглядывала из-за шторы. Но никто под окнами не стоял, на меня никто не смотрел, да и вообще ничего подозрительного не было. Лишь в соседнем подъезде была гулянка, люди что-то праздновали.
Я им завидовала. Словно, в прошлой жизни и я могла так легко собраться с друзьями, ходить свободно по улице, наслаждаться творчеством и планировать отпуск.
Мы, люди, неблагодарные существа. Мы не умеем ценить то,
