Преисполненные важностью момента, со всей серьезностью они обмениваются рукопожатиями. В этот момент Вилли открывает один глаз, мальчик подносит пальчик к губам: тс… – и на цыпочках выходит в коридор. Быть хозяином героя – не самая простая миссия. Вилли бесшумно выскальзывает следом. Стефания с облегчением запирается в комнате. Ложится рядом с дочерью, зажмуривается и слушает гомон проносящихся мыслей. Нет, ей не отключиться. Тянется к телефону и набирает сообщение.
С: Привет, Кристиан.
С: Нет, дочь рядом спит. Мне нужен классный специалист в области неврологии. Надо оценить состояние пациента по результатам диагностики. Есть какие-то мысли?
К: У Герхардта спрошу – он же тоже пациент. И со стажем.
С: Точно. Класс. Спасибо. Я буду ждать.
К: Я соскучился.
К: И мне сегодня поставили прививку.
С: Супер! Посиди неделю дома. Если что-то нужно, того же профессора проведать, я сделаю.
С: Посмотрим. Так я жду.
Вечером их всех ждал сюрприз – Марта расконсервировала закрытый на зиму зал, там был накрыт парадный ужин. Яства не грешили изобилием, но блеск хрусталя и шорох крахмальных салфеток вполне справлялись с созданием праздничного настроения. Людовик был искренне рад и поводу, по которому случилось застолье, и возвращению привычных ему традиций, раскупорил лучшее шампанское, искрил шутками. Милана вначале недовольно поджимала губы – ей не дали организовать мероприятие, – потом что-то себе придумала и поддержала веселье мужа. Стефания старалась соответствовать возложенным на нее ожиданиям и лишь украдкой бросала укоризненные взгляды в сторону тетки, а та улыбалась и пожимала плечами. Под конец ужина погас свет, и Инга торжественно вынесла настоящий торт со свечками.
Стефания позволила себе еще одно, самое личное желание.
17
Глупо полагать, что где-то живут какие-то другие, особенные люди. Изначально всеми движут инстинкты, заложенные природой, цель которых – обеспечение выживания. Воспитание, нормы морали, законы, религия – всё это позволяет создать условия для разумного сосуществования.
Из хозяйки маленького прибрежного кафе Джина стечением обстоятельств стремительно превратилась в городского активиста с политическими амбициями. С одной стороны, она возглавила теневой рынок, с другой – стала лидером социально значимых проектов. Успех кружит голову, туманит сознание. Для сохранения связи с реальностью необходимы неравнодушные близкие люди, которые смогут вовремя хлопнуть ладошкой по лбу: «Очнись!» Кафе так и не открылось после зимы – персонал распущен. Родня, обеспеченная всем необходимым, пережидает карантин в уютных семейных гнездышках. Увлеченная новой масштабной миссией, Джина не сумела постичь глубину своего одиночества в бесконечном круговороте дел, встреч и людей. Возомнила себя то ли бесстрашной, то ли бессмертной… и проигнорировала вирусную опасность.
На сайтах города уже появились первые списки очерёдности вакцинации граждан, правда, без конкретных дат. Люди нашли свои имена в длинных столбцах и утешились обещаниями. Джине даже в голову не пришло искать себя, как никому в голову не пришло искать ее, когда она перестала отвечать на звонки, ведь наверняка же она, такая вся из себя деловая и занятая, просто игнорирует потребности близких. Ну ничего, никто же не рожает, не голодает, не умирает – они могут и подождать. Никто не подумал о самой Джине, о том, что она может нуждаться в помощи и заботе. Слишком высоко она взлетела – обычный человек в эти слои не заглядывает.
Милана не относила себя к обывателям, как не относила она себя вообще ни к каким категориям: сиротка, ставшая королевной. Поэтому, когда Джина пропала, она выждала денек и к вечеру приехала заглянуть в окна ее квартиры – сказывались наработки прошлого. За шторами моргал включенный экран, а прослушивание собственного вызова за закрытыми дверями навело на мысли о неизбежности срочных действий. Милана попыталась вызвать «скорую помощь». Ей ответил автоматический голос: «Ваш вызов в очереди под номером пятнадцать. Ожидайте». Она подождала, и связь оборвалась. Она еще раз встала в виртуальную очередь – с тем же результатом. Обратилась в частную клинику и оплатила выезд бригады. Ну, а зачем еще нужны деньги?
Джина, завалившись набок, спала в кресле перед работающим телевизором. Цветные тени скользили по мертвенно-бледному, бумажному лицу. Опрокинутый бокал вина отсвечивал посреди темного пятна на ковре, в чашечке с медом утонула мушка дрозофила, окаменевшие кусочки сыра плакали выступившим жиром. Милана размахивала своим сертификатом привитой, но ее не подпустили даже к порогу вскрытой квартиры. Решение финансовых вопросов, связанных с госпитализацией пациентки, не потребовало особых усилий. Джина убыла досыпать под присмотром высококвалифицированного медицинского персонала.
– Людо! Ведь что же могло с нею быть, если бы не я! – Милана, эмоционально жестикулируя, вышагивала из угла в угол по кабинету Людовика.
– Ну да. Ну да. – Людовик поставил локти на подлокотники кресла, соединил ладони домиком и попарно постукивал пальцами, не отрывая глаз от своих рук.
– Все расходы я возьму, естественно, на себя. Будет нехорошо тратить средства нашего фонда на личные нужды.
– Личные нужды… – Людовик был полностью погружен в свое увлекательное занятие.
– Ты только подумай, сколько одиноких людей замурованы в своих квартирах! И ведь все боятся поинтересоваться, что с ними случилось. Пока вскрывали дверь, никто из соседей даже не выглянул на площадку.
– Ну и правильно…
– Что правильно, Людовик?!
– Ты от меня чего хочешь?
– Ну… мы же можем как-то поднять, осветить этот вопрос. Я готова участвовать, помочь…
– Я тебя услышал. Ты только не собирай спящих по всему городу в платную клинику. Поставь своему щедрому сердцу лимит.
– Как это можно сделать, Людовик?!
– Шла бы ты учиться, дорогая.
– Чему?
– Финансовой грамотности. Ладно. Вот, смотри сюда. Экспресс-курсы тебе устрою. – Людовик расчертил лист бумаги и заполнил графами личных расходов Миланы. – Вот твой личный бюджет. В его рамках ты можешь принимать решения. Оцени, от чего ты готова и можешь отказаться. Изучи траты на содержание Джины. Умножь на предполагаемый срок…
– Ты что, меня не поддержишь?! – Аккуратные брови жены олигарха медленно, но уверенно поползли к идеально прокрашенным корням волос.
– Дорогая моя девочка, я давно просчитал свои гуманитарные возможности и принял максимальные меры по защите близких мне людей, персонала и сотрудников. У тебя есть еще два источника: твои социальные проекты и фонд на образование Джуниора. Чем ты пожертвуешь?
Милана стояла в центре комнаты и нервно покусывала щеку изнутри. Карие выразительные глаза мерцали тяжелой влагой. Молодая женщина понимала, что сцена ничего не решит, но не могла избавиться от нахлынувших чувств. Хотя она почти ничего не
