— Нет, ты выглядишь мило, — говорит Сара. — Ой, Это еще не все!
Она достает календарь пожарных Фэрхилла, упакованный снежный шар, аккуратно сложенные рецепты. Коробка до краев наполнена местными деликатесами. Я узнаю меню на вынос от Денниса, некоторые блюда обведены ярко-красной ручкой. Скорее всего, любимые блюда Эвана.
Сара оглядывает комнату.
— Холли?
— Виновна по всем пунктам, — говорит она. — Это коробка со всем Фэрхиллом. Знаешь, заглянем в прошлое Эвана. Он, вероятно, сможет все это объяснить.
Он уже делает это.
— Ты добавила рецепт маминого мясного рулета? Боже, даже нашла запись моего школьного выпускного!
— Ага.
Эван и Сара склоняются над коробкой, блондинка и брюнет. Вскоре к ним присоединяются Джейн и Крейг.
Я перевожу взгляд на Холли.
— Отличная идея.
— Спасибо за помощь, — бормочет она, улыбаясь.
— Я ничего не делал.
— Неправда. Ты оказал моральную поддержку, когда я покупала снежный шар, — она опускает взгляд на подарок у меня на коленях. — Ты следующий, знаешь ли.
Я бросаю на Холли испепеляющий взгляд, и она прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. Она точно знает, как сильно я ненавижу все это.
Первый подарок — книга. На обложке изображен тропический пляж с двумя изображенными людьми, сидящими в шезлонгах. Мужчиной и женщиной.
Она называется «Роман на каникулах», и совершенно очевидно, что это любовный роман.
— Спасибо, — говорю я, чертовски смущенный. — Давно хотел почитать подобное.
Эван хихикает.
— Открой ее.
Внутри рождественская открытка.
«Счастливого Рождества, Адам,
извини, что приставала к тебе по поводу рождественских огней. Добро пожаловать обратно на улицу — мы рады, что ты у нас есть.
— Книжный клуб «Мэйпл-Лейн»
Ниже приведены все имена дам с Мэйпл-Лейн, включая Марту Сандерсон, женщину, которая несколько раз угрожала мне по поводу важности единообразия в уличном облике.
— Это, должно быть, от Джейн?
Она кивает.
— Остальные тоже подумали, что это отличная идея. Это книга, которую мы прочитаем в январе, хотя Марта предложила прочитать твою биографию. Ту, что вышла несколько лет назад?
— Не надо, — говорю я. — В ней полно ошибок. У меня не брали интервью для создания биографии.
— Ой. Им разрешено это делать?
— К сожалению, да.
— Тогда не станем этого делать, — говорит Джейн. — Я буду бойкотировать это.
— Спасибо за это. Правда.
Холли хихикает через стол.
— Думаю, мама хочет, чтобы ты вступил в книжный клуб. Подарить книгу — это довольно серьезный намек.
— Нет, я знаю, что ты занят, — говорит Джейн. Но ее глаза сверкают. — Конечно, мы всегда рады, если ты найдешь время.
— Мама, — протестует Эван.
— Не мамкай, — говорит она. — Знаешь же, что мы годами пытались привлечь мужчин, но ни тебе, ни твоему отцу это никогда не было интересно!
— Потому что ты читаешь такие книги, — говорит Крейг, кивая на книгу в моей руке.
Я прочищаю горло.
— Большое спасибо, Джейн. Я бы с радостью, но через несколько дней возвращаюсь в Чикаго. Я должен присутствовать на новогодней вечеринке. К сожалению, она была запланирована несколько месяцев назад.
— О, какая жалость, — говорит Джейн.
— В конце концов, придется вернуться в офис, — говорю я. — Кроме того, там есть люди, от которых я не могу держаться подальше.
Имеется в виду один конкретный человек, и она находится в этой самой комнате.
Остальные при этом вежливо хмыкают. Я чувствую стоящее за этим любопытство, но никто из них за весь вечер не спросил меня о Wireout. Никто не прокомментировал мою жизнь.
Ночь продолжается. Семья разговаривает друг с другом очаровательными способами, разговоры переходят в воспоминания и прошлые рождественские праздники, как танец. Эван — внимательный жених, всегда рядом с Сарой или что-то объясняет ей вполголоса.
Затем начинаются шарады. В семье царит жесткое соперничество, прерываемое хриплым смехом. Каким-то образом я ловлю себя на том, что разыгрываю популярный фильм перед ними всеми. Все смотрят на меня, кроме Уинстона, который занят гигантской банкой с лакомствами. Это смешно. А еще это самое веселое, что у меня было за последние годы.
Закончив, я сажусь рядом с Холли. Наши бедра соприкасаются, и мне до боли хочется взять ее за руку.
— Молодец, — говорит она.
Я толкаю ее в колено.
— Не надо относиться ко мне покровительственно.
Она хихикает.
— Я серьезно. Тебе весело?
— Очень.
— Лжец, — бормочет она. — Но спасибо за то, что ты здесь.
Я наклоняюсь ближе к Холли.
— У меня есть кое-что для тебя.
Она оглядывает комнату. Тихо играет рождественская музыка на заднем плане, мерцающий свет от камина согревает комнату. Никто не обращает на нас внимания.
— В ванной, — бормочет она. — После шарад.
Мы встречаемся там позже, когда семья измучена и тихо разговаривает в гостиной. Она ступает осторожно, чтобы не задеть колокольчики рождественских носков.
Мы долго смотрим друг на друга. На ее лице медленно расплывается улыбка, щеки раскраснелись от смеха.
— Привет.
— Привет, — шепчу я, а после целую. Мне чертовски необходимо после целого дня, когда мог только смотреть на нее, но не прикасаться. На вкус Холли сладкая и немного пряная от глинтвейна, как уют и домашний очаг.
Она сжимает ворот моей рубашки.
— Спасибо, что пришел. Знаю, это, должно быть, было нелегко.
Я качаю головой.
— Не благодари меня ни за что, — бормочу я. — Не сегодня. Не после всего, что сделала.
— О. Хорошо.
Я заглядываю ей через плечо. Иду на риск и тяну Холли в ванную, запирая за нами дверь.
— Адам?
— У меня есть кое-что для тебя, — я лезу в карман. Крошечный подарок не очень красиво упакован, но она, кажется, не возражает.
Холли вертит его в руках.
— Не стоило, — бормочет она. Холли снимает пластик, замечая керамического Санту с рождественской ярмарки.
— Боже. Ты купил мне наркотики?
— Может быть, — говорю я. — Придется разбить его, чтобы узнать.
Она поднимает на меня глаза.
— Разбить? Правда?
— Да.
Холли вертит Санту в руках. На ее лице улыбка.
— Не могу поверить, что ты действительно хочешь, чтобы я его разбила.
— Придется это сделать, чтобы достать тайник, — мое сердце учащенно бьется. Возможно, это слишком быстро. Слишком… странно. Но уже слишком поздно, и все, что я могу сделать, это наблюдать, как она заворачивает руку в полотенце и осторожно постукивает Санта-Клаусом по фарфору раковины.
Я хихикаю.
— Приложи немного силы.
Холли опускает руку. Санта разбивается на три больших осколка, обнажая свернутый лист бумаги внутри. Я повозился с отверстием в нижней части, чтобы оно поместилось.
Она поднимает лист с кривой усмешкой.
— Я на самом деле не знакома с наркотиками, Адам. Что это?
— Ты такая юмористка, — говорю я. — Давай, прочти.
Холли разворачивает листок бумаги, и ее глаза пробегают по строчкам.
Это распечатка электронного письма от главного редактора Chicago Tribune. Я поговорил с ней, когда те брали у меня интервью несколько месяцев назад, так что на прошлой неделе было легко отправить электронное письмо.
Порекомендовать журналиста.
Холли сжимает край раковины.
— О боже мой.
— Это всего лишь интервью, — тихо говорю я. — Они посмотрят на твое портфолио. Возможно, ты могла бы показать им статью о Фэрхилле.
— Черт возьми, Адам. Ты отправил электронное письмо редактору и попросил ее об этом?
— Да, — я провожу рукой по затылку.
Но тут Холли обвивает мою шею руками.
— Ты сумасшедший, — шепчет она. — Не могу в это поверить.
Я прижимаю ее к себе. Тепло тела прижимается к моему, бархат платья под руками. Приятно вот так обнимать кого-то. Немного покровительственно, собственнически, как будто ее место в моих объятиях.
