— А ты? — ерзает подо мной, дразня возбужденное тело.
— Потерплю. Давай поспим. Тебе надо. День был очень тяжелым.
Скатываюсь с нее, ложусь на спину. Она подтягивается ближе, кладет голову мне на грудь и водит пальчиком по напряженному животу. Ее рука двигается вниз до мягкой резинки штанов. Член радостно подпрыгивает ей навстречу ожидая прикосновения. Ему снова больно от желания, будто я не давал себе разрядку в душе.
— Р-р-рита, — рычу на нее. — Тормози. Не сегодня, — напоминаю ей.
Ее ладошка останавливается внизу моего живота.
— Вибрирует, — шепчет она.
— От напряжения. Будешь лежать спокойно, сейчас пройдет. Спи.
Ее дыхание постепенно меняется. Прижавшись ко мне голой грудью, Рита засыпает, а я смотрю в потолок стараясь выстроить в голове завтрашний разговор с Ольгой. Если это на эмоциях сделает Лекс, будет беда.
Глава 30
Радомир
Утром тихо вылезаю из-под одеяла. Делаю себе кофе и звоню старшей домработнице, чтобы выяснить, где сейчас моя жена и в целом обстановку дома.
Итого:
Лекса нет. Как уехал с вечера, так еще и не возвращался.
Отцы семейства задерживаются в поездке. Должны прибыть через два — три дня.
Ольга уехала на работу.
Есть время спокойно позавтракать и собраться. У меня тоже с утра есть дела в клинике, а в обед заеду за Олей и постараюсь поговорить на нейтральной территории без лишних ушей и «адвокатов». А то сейчас начнется. Мама будет стонать и плакать, что семья рушится и внуков она никогда не дождется. Она умеет устраивать такие сцены и демонстрировать нам повышенное давление и страдальческие взгляды. Я не ведусь давно, потому что симуляцию вижу сразу. Тогда она обижается еще сильнее, и я неблагодарный ребенок совсем ее не люблю. Все подруги же нянькаются, а мы вот все сопротивляемся. И доводы о том, что у ее подруг дети семьи создавали по своему желанию не работают.
«Ну Оля же хорошая и любит тебя» — считается весомым аргументом.
Накачав себя раздражением, кидаю чашку в раковину.
Ритка выглядывает из спальни.
— Доброе утро, — обнимаю ее и зарываюсь носом в волосы.
От нее веет домашним теплом и уютом. Хочу так каждый день и взглядов ее вот таких, сонных, влюбленных в меня, настоящих.
— Я сегодня заскочу к родителям, что тебе захватить оттуда? — поглаживаю ее вдоль позвоночника через ткань своей рубашки.
— Одежду.
Поднимает на меня мутный после сна взгляд. Осторожно, подушечками пальцев прикасается к разбитой губе.
— Болит?
— Если поцелуешь, станет легче, — выпрашиваю.
Она подтягивается на носочках и неуверенно прикасается губами к моим. Опять заглядывает в глаза с немым вопросом.
— Лучше. Мне надо ехать. Я постараюсь вернуться пораньше.
Нехотя отпустив ее, собираюсь, спускаюсь вниз и… из груди вырывается злой рык при виде своей машины.
Сучонок!
Лекс разбил мне лобовое, отбил зеркало и порезал передние колеса. Уверен, что это он.
— Сочувствую, — рядом появляется сосед. — Ментов вызвать?
— Нет, я сам разберусь.
— Вандалы. Подкинуть тебя? Я через центр поеду, — предлагает он.
— Давай, а то я сейчас такси до одурения ждать буду. Час-пик.
Обсуждая с ним зарубежный и отечественный автопром доезжаем до клиники. Благодарно жму его ладонь и иду внутрь. Персонал приветственно кивает. Девчонки помоложе кокетливо улыбаются. Раньше мог себе позволить оглянуться, оценить симпатичную медсестричку во всех ракурсах. Теперь кроме Ритки никого не вижу, все смазалось.
Захожу к себе в кабинет. На меня тут же вываливается шквал информации, скопившийся за время моего отсутствия. Плюс два пациента из постоянных уже записаны. После обеда еще двое и море административной работы.
Отвлекает нетипичный шум и повышенный тон женских голосов. Дверь кабинета открывается без стука. Входит Ольга. По взгляде молнии и …слезы.
Черт!
Стараясь держаться спокойно, обхожу ее, закрываю за спиной жены дверь.
— Значит это правда? — вздыхает она и крупные слезинки срываются с ресниц на щеки. — Ну конечно же правда! — сама отвечает на свой вопрос. — Ты не мог столько времени обходиться без секса. Я же знала… Догадывалась, — всхлипывает. — Но с кем, Рад! С медсестрой! Еще ниже ты меня опустить не мог? А чего не с уборщицей, а?! — кидает сумку на пол и бьет меня кулаками в грудь.
— Оля, у меня к тебе ничего кроме брачного договора нет, и ты это знаешь, я не скрываю. Ты красивая, умная женщина, достойная любви своего мужчины. Только я — не твой мужчина. Мы пытались вначале поиграть в семью, не получилось.
Она садится на край дивана и плачет, закрыв ладонями лицо. Сажусь перед ней на корточки. Тяну за руки, чтобы открылась.
— Я люблю тебя, — шепчут ее губы. — Я всегда любила тебя, Рад!
— А я не могу себя насиловать. Это так не работает, Оль. Не получилось! Я пытался! Наши отношения могут быть партнерскими, если ты меня отпустишь.
— Вся клиника знает, да?! — дрожат ее губы.
— Нет. И… — выдыхаю, на секунду закрыв глаза. — Я с ней закончил все. Прости, что все вышло вот так. Думал в обед тебя дернуть и нормально поговорить. Лекс опередил.
— Я не хотела ему верить, — всхлипывает жена. — Не хотела, понимаешь?! И всем фактам, что открыто указывали мне на то, что у тебя есть любовница, я тоже верить не хотела! Списывала на что угодно: усталость, протест против отца. Я детей с тобой хотела, Рад!
— Знаю. Я принципиален в этом вопросе. Да и зачем тебе ребенок от того, кто тебя не любит? Оль, если отбросить эмоции, ты поймешь. Ты ведь можешь быть счастлива. И я буду только рад. Но у нас не получается! — встаю, сделав пару шагов назад, хожу туда-сюда по кабинету. — Я просто устал так жить. Мне тридцать, Оль, а я только сейчас позволил себе влюбиться.
— Ты влюбился? — она шмыгает носом.
— Да, — путаюсь пальцами в собственных волосах, нервно взбивая их.
— В медсестру? — иронично приподнимает бровь.
— Нет. Говорю же, с ней давно все закончилось. Оль, Олька, — снова присаживаюсь перед ней на корточки, беру руки в свои ладони, — оправдываться тупо. Мне бы очень хотелось разойтись с тобой нормально.
— Мой отец тебе этого не простит.
— Это уже моя проблема. Забудь об отцах хоть на секунду. Мы сейчас о нас говорим. О браке, который не получается. О твоей жизни, о моей. Мы давно выросли, Оль. Какого хрена они продолжают принимать решения за нас?
— Яровский, наш развод утащит тебя на дно, — продолжает она. — Ты же дышишь своей работой! Та женщина стоит того, чтобы все разрушить? Правда стоит?
— Правда.
— Это Рита? — она смотрит мне прямо в глаза. Красивая и гордая, только совсем для меня чужая. — Можешь не отвечать. Я видела, как ты на нее смотришь. Что в ней такого, чего ты не смог найти во мне?
— Она просто другая. Давай не будем об этом.
— Не будем. Я поеду. Мне все это надо переварить, — поднимается, сжав в пальцах ручки своей сумочки. — Не бойся, — усмехается, — родителям пока ничего не скажу.
— Я заеду вечером.
Она пожимает плечами и уходит.
— Лекс, блядь!
Психанув, пинаю ни в чем неповинный диван.
Звоню брату. Хер с ним. Раскурочил мне тачку. Заслуженно. Но это ведь только между нами! Не надо было втягивать в это Ольгу, я бы с ней сам сегодня поговорил и этот разговор вышел бы другим.
Лекс не берет. Наверняка бухой спит где-нибудь в отеле с телкой. Ударил по уязвимому. Ладно, я принял. Понимал ведь, что будет примерно вот такое. Не знаю, как вел бы себя на его месте, потому не осуждаю. Я не хочу войны с ним и не теряю надежды договориться, когда братишка остынет.
Глава 31
Радомир
Вечером домой к родителям на такси. Как и предполагал, мама видела Ольгины слезы и решила начать с допроса. Не стал слушать. Сразу на второй этаж к жене. Мне не понравилась та точка, которая у нас получилась. Надо еще раз поговорить на других эмоциях.
