Положив ладони на ее ягодицы, сжимаю их, разворачивая Риту к себе лицом. Ей приходится сесть на меня верхом. Давлю на поясницу, прижимая ее горячей промежностью к себе. Напрягаю бедра, член вздрагивает в штанах, она чувствует его, красиво смущается.
— Чего ты остановилась? А дальше?
— Что дальше?
Перекладываю ее ладошки к себе на грудь. Сам веду вниз до напряженного пресса. В ее глазках появляется понимание, а щеки еще больше заливаются румянцем. Замешкавшись на несколько мгновений, она рисует пальчиком по венам на моих руках, рассматривает татуировку, занимающую всю правую руку от запястья до плеча. Скользит ладошками вверх, гладит плечи и уже сама ведет ими по каменеющей груди.
— Ты такой… — подбирает слова, — большой.
Тихо посмеиваясь, целую ее в нос. Да не такой уж я и большой, просто регулярно хожу в спортзал, чтобы поддерживать форму. Мужское самолюбие задевает, что ей есть, с кем сравнить. Я ниже, но массивнее своего младшего брата и уверен, именно с ним она меня сейчас сравнила. Не специально, я понимаю. Все равно внутри что-то возмущенно дергается.
— Профессия располагает. Я много работаю руками. Кстати, хочешь массаж?
Пожимает плечами. Снова сжав ладони на ее ягодицах, поднимаюсь с дивана. Ритке приходится обвить меня ногами, чтобы не съехать по мне вниз. Руки ложатся на шею. Она тыкается носом мне за ухо, сопит и несмело прикасается губами. Делаю вид, что не заметил, хотя мышцы знатно свело от новой волны горячего желания.
Заношу ее в спальню, опускаю на кровать.
— Можно я сам сниму? — сглатываю, рассматривая ее в своей рубашке.
— Совсем?
— Да. Очень хочу на тебя посмотреть. Ты же на меня смотришь без футболки, — хитро щурюсь.
— Это другое! — она стоит на коленях, продавливая матрас, и продолжает глазеть.
Ее любопытство торкает круче любого опыта всех моих предыдущих женщин.
— Нет, — тоже опускаюсь на колени на матрас и начинаю расстегивать пуговицы одну за другой.
Она рвано дышит, закрыв глаза. Не раскрывая полы рубашки и еще не расстегнув ее до конца, слегка расталкиваю ткань в стороны и касаюсь пальцами кожи на груди, веду до ложбинки, поглаживаю там. Ритка нервно жует губки, краснеет. Ее сердечко колотится так сильно, что рубашка в районе груди дрожит.
Расстегиваю остальные пуговицы. Откидываю полы рубашки в стороны и передо мной открывается шикарная картина. Естественная грудь со съежившимися темными горошинами сосков. Тонкая талия, прослеживающиеся мышцы на животе уходят вниз, создавая скульптурный образ моей красивой девочки.
Я помню, она любит йогу. Это видно. И это очень красиво. Смятые моей наглостью трусики манят еще прикасаться к ней именно там.
Веду пальцем вдоль резинки нижнего белья. Поднимаюсь вверх, обрисовываю ареолу, не прикасаясь к соску. Наклоняюсь, ловлю ее губки, накрывая полушарие груди ладонью. Трусь об острую, торчащую горошинку, ловлю непроизвольный стон, хозяйничаю языком у нее во рту.
— Рад… — хрипло, сексуально.
В паху снова простреливает тянущим, назойливым желанием.
Разворачиваю Ритку, укладываю на живот, глажу спину.
— Сейчас вернусь, не вставай.
Приношу из шкафчика массажное масло, капаю на ладони, разогреваю и плавными движениями распределяю по ее коже. Постепенно надавливаю в нужных местах, массирую плечи, поясницу. Она урчит от удовольствия и полностью расслабляется под моими прикосновениями.
Хочу красиво закончить для нее этот сложный вечер. Стягиваю трусики к центру, оголяя упругие ягодицы. Напрягается. Шлепаю по ним ладонью, требуя расслабиться. Еще немного масла, и я разминаю ее попку, раздвигая в стороны половинки и тесно сдвигая их обратно. Ритка поскуливает в подушку.
Снимаю с нее нижнее белье, разворачиваю на спину. Она пачкает маслом покрывало. Плевать на него. За такой взгляд можно убить. Я жру ее глазами, нависаю сверху и втягиваю в рот губы, кусаю их, дышу ее стонами.
Заставляю себя оторваться. У нас же массаж. Я хочу, чтобы она кончила от него. Ритка улетит от пары прикосновений, но я довожу ее до исступления, до потери контроля над собой. Скольжу ладонями по ее груди, глажу соски. Они красиво блестят от массажного масла. Разминаю светлые полушария. Она точно не загорает топлесс. Но так даже интереснее. Веду руками по животу, чуть надавливая на самый низ.
Расталкиваю ее ноги шире. Пытается прикрыться. Запрещаю.
— Ты очень красивая. Я хочу на тебя смотреть. Не закрывайся.
Опускаю большую ладонь на гладенький лобок. Нижние губки блестят, буквально сочась влагой. Им не нужна дополнительная смазка.
Вытерев ладони бумажной салфеткой, размазываю капельки ее сока по складочкам, надавливая на них большим пальцем.
Ритка снова пытается сдвинуть ноги. Не даю.
— Остановиться? — спрашиваю с улыбкой.
Она прячет лицо в ладошки и отрицательно крутит головой, разрешая мне красиво завершить наш безумный вечер.
Двигаюсь чуть назад, к самому краю кровати. Глажу ладонями ее бедра, возвращаюсь к горячим нижним губкам. Раскрываю складочки пальцами и любуюсь своей девочкой. Она и там очень красивая. Распределяя влагу по клитору, плавно поглаживаю его, слегка надавливая.
Ритка дышит через раз. Ее бедра и животик дрожат.
Да, детка, я знаю, что ты на грани.
Второй рукой веду по ее животу, накрываю ладонью полушарие груди, сминаю его, зажимаю пальцами сосок, прокручиваю, чуть оттянув.
— Ммм… — вырывается из ее рта. Ритка прогибается в пояснице, усиливая давление моих пальцев на свою чувствительность.
Ее красивый животик напрягается. Дыхание на мгновение останавливается и тело взрывается ее первым в жизни оргазмом, отражая в распахнутых глазах микро фейерверки, заметные даже в темноте.
— Твою мать! — не сдержавшись, цежу сквозь зубы.
Член в штанах сейчас тоже взорвётся. Яйца больно уже от перевозбуждения. В голове шумит, в комнате пахнет Риткой. Запах ее оргазма оседает у меня на языке. Нависаю над ней, уперев ладони в матрас по обе стороны. Обвожу языком губы, прося впустить меня глубже в ротик. Целую ее, трусь стояком о живот. Ее реснички дрожат, глазки больше не открываются.
— Отнести тебя в душ? — она в ответ мычит что-то невнятное.
Улыбаюсь, салфетками аккуратно вытираю остатки масла с ее кожи. Откидываю покрывало с одной половины кровати. Подняв Ритку на руки, укладываю на простыню и накрываю легким одеялом. Она мгновенно отрубается, а я ухожу в душ, чтобы снять скопившееся в паху сексуальное напряжение. Кончаю, проведя ладонью по члену всего несколько раз. Сжимаю горячую пульсирующую головку, упираясь второй рукой в кафель ванной.
— Уффф… — выдыхаю, подставляя лицо прохладной воде.
Сквозь ее шум, слышу грохот. Не сразу понимаю, что за звук. Выключаю воду, обматываю бедра полотенцем, надеваю на шею свою золотую цепочку с медальоном, чтобы не потерять здесь, и выхожу в гостиную.
Грохот повторяется. Это ломятся в дверь. Все тело тут же напрягается, только теперь нервно и зло. По отборному мату в свой адрес узнаю младшего брата.
— Открывай, сука! — орет Лекс, всаживая кулаки в металл. — Радомир, открывай! Ёбаный ты предатель!
Глава 29
Радомир
Успеваю открыть дверь до того, как младший брат перебудит всех соседей. Лекс влетает в мою квартиру. Тяжело дышит как бык на родео. Ноздри раздуваются, зубами скрипит, руки сжимаются в кулаки, а в глазах полыхает самое настоящее пламя.
Брат смотрит на меня в одном полотенце, на влажные растрепанные волосы. Его слегка потряхивает на нервяке, но Лекс трезв. Это хорошо, что не стал догоняться на психах. Может мы даже поговорить сможем.
— Где она? — выдыхает со свистом.
— Спит, — отвечаю максимально ровным голосом.
Сейчас любая неосторожная фраза может стать спусковым крючком и братишку рванет. Он похож на оголенный провод, от которого не по-детски искрит. У него отобрали игрушку, которую любезно подарил папа, вот он и бесится. В Лексе это есть с детства — его это только его. Никто никогда не возражал. У меня тоже это есть, но раньше наши интересы не пересекались и проблем не возникало. И не влюблялся никто из нас так, чтобы это чувство собственничества стало настолько острым.
