чего затопала тяжелыми шагами в сторону кухни. Бабушка на дух не выносила прислугу в нашем доме и предпочитала готовить сама.
Мы с Витей забрались на Тасину кровать и осторожно наблюдали за детьми. Теперь мы опасались, что взбрыкнет Миша, не произнесший за дни пребывания у нас ни единого слова. Или взорвется Тася, которой сломали домик.
Но нет, творческий процесс проходил мирно. Тася, будто понимала действия Миши и повторяла их, только со своим собственным видением, как должны выглядеть фигуры из теста. Миша не рычал. Только изредка поглядывал на Тасю своими выразительными голубыми глазками и продолжал пыхтеть, выдавая идеально ровные фигуры.
– Как у него получается создавать такую красоту? – удивилась я.
– Наверное, он скульптор, – улыбаясь, погладил мой все еще плоский животик Виктор. – Мне интересно, у тебя внутри тоже скульптор? Или маленькая принцесса?
– Не знаю… – я рассмеялась и покачала головой. – Только кто бы там ни был, а он растет. И меня жутко тошнит…
– Это нормально? Кажется, да. Срок как раз для токсикоза.
– С Тасей меня не тошнило. Я теряла сознание.
– Ну, каждый ребенок особенный. Может, у нас появится мальчик.
– Может…
В тот день Миша впервые разрешил к себе приблизиться. Он не плакал, когда я переодевала его в чистые вещи и даже сел за стол вместе с Тасей.
…А потом они подружились. Даже не знаю, как это произошло. Тася и Миша просто бегали друг за другом по дому и весело смеялись. Именно так, как это умеют делать дети – непосредственно и искренне, улавливая настроение друг друга на соматическом уровне.
– Миша будет спать у меня! – сопя от волнения, вечером схватила Витю за руку Тася.
Сам Миша родного отца обходил стороной. Видимо, сказывался прежний опыт общения – вряд ли Анатолий Янковский был добр к ребенку, которого ему подкинули. Но то, как ловко с Витей управлялась Тася, не могло оставить Мишу равнодушным. Он с завистью посматривал на повисшую у отца на руке девочку и нервно сопел.
– Будешь спать в детской? – внимательно посмотрел на сына Виктор.
Тот кивнул и бросился прочь из комнаты.
– Миша! – Позвал его Витя. – Если ты хочешь жить в детской, нам надо будет перетащить твою кроватку из дальней комнаты.
Мальчик вернулся в комнату. Взглянул на отца и снова коротко кивнул.
– Ну, пойдем, – протянул ему руку Виктор. – Бери меня за руку, и вместе перенесем твои вещи.
Робко, с замиранием сердца Миша шагнул к отцу. Испуганно взглянул на него и замер. Не знаю, отчего он так сильно его боялся. Витя был жестким человеком, но он никогда не обижал своих детей.
В тот вечер мы перенесли вещи Миши в детскую. И, да, с той поры Тася перестала бегать в нашу спальню. Она открыла для себя целый новый мир – мир дружбы с подобным себе человечком. Их с Мишей было невозможно разлучить. И – о, счастье – еще через пару дней он с нами заговорил.
– Кажется, пришло время задуматься о переезде, – в воскресное утро первого ноября высказал идею Виктор. – Дом уже заждался нас.
– Да, нашу годовщину свадьбы и мой день рождения я хочу праздновать в новом доме, – оживилась я.
– Так что, переедем?
– Да, конечно!
– Отлично, – подала голос бабушка. – Переезжайте, а я отправлюсь к себе домой. До тех пор, пока не родится маленький, хочу передохнуть. Двое детей окончательно меня утомили.
– Может, вы переедете к нам? – посмотрел на нее Витя.
– Ну, нет. Лучше вернусь под новый год. Вы как раз обустроитесь на новом месте.
– Мы будем ждать тебя, бабуль, – загрустила я. – Без тебя в доме все будет не так.
– Я вернусь, обещаю. Надеюсь, Витя выберет самую красивую елку. Ведь это будет первый год, когда с нами Миша.
– Даже не сомневайтесь, – довольно улыбнулся мой муж.
Снова зима. Снег сыплется с серого неба уже сутки. Наш уютный двор замело сугробами. С утра охранники разгребали дорожки, но, похоже, придется снова просить их об этой услуге.
Захожу в просторную гостиную и охаю. Огорченно развожу руками – разве что елка не перевернута вверх ногами! Огромная елка наряжена с двадцать пятого декабря, и с тех пор в гостиной все вверх дном. За малышами не успеваешь убирать, и я уже смирилась с тем, что относительный порядок в гостиной установится только первого января. Ведь с двадцать пятого декабря Миша и Тася ищут подарок Мише на день рождения. Двадцать восьмого декабря Мише исполнится пять лет, и никакие увещевания о том, что подарки хранятся у феи в Черной Башне, не помогают остановить поиски.
– Опять вверх дном все перевернули! – заглядывает следом за мной в гостиную бабушка. – Что за чертята! А ну, быстро помогайте мне убирать! Дедушка Мороз не придет к детям, которые так сильно шкодят!
Миша и Тася робко переглядываются и виновато начинают собирать разбросанные по полу игрушки.
Я улыбаюсь. Миша очень изменился. Вытянулся, стал почти на полголовы выше Таси. А ведь когда мы его взяли в дом, он был ниже ростом.
Он больше не плачет. Если его ругают, просто недовольно сопит. И он очень похож на Виктора. Те же голубые глаза, тонкая линия губ.
Убедившись, что дети под полным контролем бабушки, я тороплюсь в спальню. Там меня ждет еще одно сокровище. Наверное, самое большое сокровище в моей жизни. В детской кроватке хлопает большими глазками цвета спелой вишни шестимесячный Даниэль. Увидев меня, он улыбается во весь ротик.
Сердце сжимается от радости – как же сильно я его люблю! Подхватываю на руки, прижимаю к сердцу и несу в гостиную. Он что-то воркует, тянет меня за волосы, и я ощущаю то самое глупое счастье, которое охватывает любую мать, когда она держит на руках младенца.
– Таша, у меня есть к тебе серьезный разговор, – укладывая декоративные подушки на угловой диван, сообщает бабушка.
– Что случилось? – настораживаюсь я.
– Твоя мама звонила.
– Мама? Надо же…
Настроение мгновенно портится. Все, что связано с моей мамой, вызывает горечь.
– Сегодня вечером она улетает в другую страну. Два месяца назад познакомилась с австрийцем через сайт знакомств. Он приехал к ней в гости, они подружились, и теперь он зовет ее замуж.
– Я рада, что у нее все хорошо.
Пожимаю плечами с деланным равнодушием, но на самом деле мне хочется плакать. У меня уже двое родных детей, а она так ни разу и не позвонила.
– На самом деле не очень хорошо… Но она хочет встретиться с тобой сегодня. Сказала, будет ждать тебя в кондитерской, что напротив
