– Отдохни, и будем ужинать, – улыбаясь, убирает назад мои влажные волосы.
– Хорошо, – мурлычу устало. А глаза сами норовят закрыться. Прикрываю их и вздрагиваю, будто от удара. – Саша, – шепчу, испуганно хватая за руку Димирова. – Там кто-то есть, – киваю на перегородку, виднеющуюся за деревьями.
– Ерунда, – отмахивается Димиров. – Тебе показалось.
27. И снова Катя
Проводив Настю в ее спальню, чувствую себя осиротевшим. Хожу по дому как неприкаянный. И даже не знаю, чем заняться.
Первым делом я звоню Тавлею. Разговор много времени не занимает. Как вы? Как мы? Да нормально. А когда речь заходит о куртке, братан мой по юности напрягается.
– Я ничего не знаю, бро, – бухтит сердито. – Малой вернется. Я разберусь. А ты с какой целью интересуешься?
Хороший вопрос. Прям в точку! Вот только что ответить? Я сплю с Катиной подружкой и любого за нее порву? Тема, конечно, прикольная. И я на кураже, но раскрыть все карты не могу. Просто не имею права. Из-за Насти! Да и из-за Кати тоже.
– Думаешь, наши ребятишки развели на бабки Филиппинскую принцессу? – усмехается Тавлей и, сам того не ведая, помогает мне обойти подводные камни.
– Что? – переспрашиваю удивленно.
– Доктора дочка младшая. Моя мать ее принцессой кличет. Вся такая чистенькая, беленькая…
– Да, меня интересует участие Кати в этой истории, – выдыхаю я недовольно. – Если выяснится, что она замешана, будет бабло возвращать. Эрик, кстати, тоже.
– Это еще почему? – удивляется Тавлей.
Тру лицо, стараясь придумать причину. И больше всего сейчас хочу снова оказаться рядом с Настей. Пробраться к ней в комнату. Нырнуть под одеяло. Обнять малышку. И почувствовать себя живым.
– Димир, – окликает меня, отвлекая от мечтаний, Вадька. – Ты там уснул, что ли?
– Да вот думаю, можно ли тебе говорить. Не мой секрет…
– Да я могила! – как в юности, порывисто убеждает меня Тавлей.
– Ритка в клинике у того самого доктора лежит, – развешиваю лапшу на ушах старого друга.
А он и сам помогает, дурашка.
– А что с ней? Заболела?
– Да сохраняет она, – морщусь, как от зубной боли.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – взвивается Тавлей.
– Я еще и оплачиваю, прикинь, – усмехаюсь криво. И добавляю совершенно серьезно: – Вадя, ты в эту историю вникни. Если наши наследники пошустрили немного, то пусть бабки возвращают. Нехорошо, сам понимаешь.
– Ты прав, бро. Не по понятиям, – недовольно бурчит Вадим. – Не беспокойся, я порешаю.
«Конечно, порешаешь, – ощерившись, сжимаю кулаки. – Я с тебя, Вадя, не слезу, пока не разберусь».
С одной стороны, хорошо, что Настина семья далеко и общается с ней редко. Мне они тут явно ни к чему. Но девочка моя переживает.
«Еще бы от Кати хоть на время избавиться», – думаю, вышагивая из угла в угол по спальне. И неожиданно понимаю, что подарить дорогой дочери.
Квартиру! В центре Москвы. С видом на Кремль или ХХС. У нас, кажется, остались непроданные в новой высотке.
Ухватив с комода ноутбук, плюхаюсь в кресло. Мне сейчас любое занятие подойдет, лишь бы отвлечься от Насти. Но мысленно я снова возвращаюсь в соседнюю комнату. Нужно только пересечь небольшой холл, нырнуть в соседний коридор и тихонько приоткрыть дверь. Она точно не заперта!
И уже представляю Настю, свернувшуюся клубком под одеялом. Лечь бы рядом, прижаться к упругой попке…
Усилием воли отгоняю от себя назойливые мысли. Захожу на сайт компании и быстро выбираю квартиру с панорамными окнами и хорошим ремонтом. Ставлю отметку – занята.
– Хэппи бездей ту ю, – напеваю ехидно. Бабок, конечно, придется заплатить немерено, но оно того стоит, зато Настя останется со мной.
И, прикрыв глаза, вспоминаю, как стонала подо мной моя девочка, как выгибалась дугой, как смотрела на меня широко распахнутыми глазами.
«Нет, так дело не пойдет!» – поднимаюсь решительно. И, погасив свет в апартаментах, неспеша направляюсь к Насте. Не надо было ее отпускать. Я с ума сойду. Уже схожу.
– Настя, – шепчу, тихонько приоткрыв дверь.
– Саша, – тут же откликается она. – Я не сплю…
– Я войду?
– Конечно, – поспешно откликается Настя. Садится на постели. Включает свет на прикроватной тумбочке. – Иди ко мне, – просит тихо.
– Ты почему не спишь? – ложусь рядом. Укрыв одеялом, притягиваю девчонку к себе.
– Не могу уснуть. О тебе думаю, – честно признается Настя.
Укладывается мне на плечо. Мостится, пытаясь лечь поудобнее. А затем распластывается на мне всем телом. Подтягиваю ее еще ближе, чтобы вся поместилась. Девчонка невысокая. Худенькая. Обнимаю одной рукой за плечи, а другую опускаю на попу. Фиксирую плотненько. Нежные ступни игриво скользят по моим лодыжкам.
– Все. Спи, – легонько шлепаю по попе.
– Не могу. Спой колыбельную, – дурачится Настя, ерзая. А я уже не выдерживаю. Боксеры и так уже давно тесные. Еще немного и переверну девчонку на спину. Но нельзя. И так для первого дня много.
Ног касается что-то мягкое. Вздрагиваю от неожиданности.
– Это Жужа, – посмеивается Настя.
Напрягаю правую толчковую, собираясь придать собаке ускорение, но Настя словно считывает мои мысли и невинно стукает пяткой по голени.
– Пусть лежит, не сгоняй ее, – просит жарким шепотом. – Я разрешаю. И Жужа уже привыкла.
Вот только Жужи мне сейчас и не хватало!
Но раз Настя просит, пнуть уже не получится.
– Жужелица, – шиплю глухо. – Где у собаки место? А ну живо к себе…
– Сашечка, – расстроено тянет Настя. – Я же просила…
– Ты просила не толкать, – объясняю поспешно и добавляю в голос немного строгости. – Настя, давай договоримся сразу. Наша постель – это только наша постель. Тут спим только мы. А дети, собаки, коты и прочие кролики идут в свои кровати. Хорошо?
– Саша, ой не могу, – весело хихикает Настя. Приподнявшись на моей груди, даже пытается прикрыть рот ладошкой. – Я представила сразу широкую такую кровать. На ней кучу детей, лабрадоров, ротвейлеров и хаски…
– Камышового кота забыла, – усмехаюсь я. И неожиданно понимаю одну простую вещь. С Настей мне не будет скучно никогда. – Жужелица, я кому сказал? – строго обращаюсь к собаке.
– Она тебя не должна слушать, – самодовольно фыркает Настя и даже пытается свалиться с меня.
– Не пущу, – чуть сильнее сдавливаю булку.
– Хочу отнести Жужу на место, – брыкается Настя.
– Пусть уже лежит здесь, – вздыхаю я, сдаваясь. Не хочу отпускать Настю. Ни на минуту.
– И все тридцать три ротвейлера? – смеясь, уточняет Настя.
– Нет, – категорически мотаю головой. – Только наши дети…
– А сколько их будет?
– Сколько захочешь, – выдыхаю я, решительно переворачивая Настю на спину. Нависаю сверху. В ногах испуганно тявкает Жужелица и спрыгивает с постели.
– Вот и славно, – рычу хрипло. И аккуратно войдя внутрь, начинаю лениво двигаться. Настя, подстраиваясь под мой темп, выгибается навстречу.
– Девочка моя, – шепчу ускоряясь.
И упав в изнеможении рядом, вздрагиваю от негромкого стука.
– Кто это? – в ужасе шепчет Настя. – Кто мог сюда войти?
– Погоди, – прижимаю палец к губам.
Второй этаж – личные апартаменты. Тут даже прислуга просто так не имеет права появляться.
– Макарова, – слышится из-за двери голос моей дочери. – Открой мне, пожалуйста. Поговорить надо!
– Молчи, – шепчу еле слышно. И мысленно хвалю себя за находчивость. Войдя к Насте, я запер дверь на замок.
– Жужа! Жужа! – тут же меняет тактику моя эгоистичная дочь. – Разбуди Настю. Разбуди!
Собака подскакивает на месте, но ее тут же ловит Настя.
– Молчать, – шипит строго. И добавляет, поглаживая мягкую шерстку: – Хорошая собака. Хорошая.
Не выпуская Жужелицу из рук, ложится обратно в постель. И в ужасе смотрит на меня. Даже без слов все понятно.
Как быть с Катей? Остается только сразу объявить о нас с Настей. Но, честно говоря, меня эта идея не радует. Проще отправить дорогую дочь к матери. Но и Ритке сейчас не до нее.
