колотило только сильнее.
Истрачивая последние запасы благоразумия, Лена ждала. Ждала, когда она и Яр наконец окажутся в четырех стенах, где им никто не помешает. Где она со всем накопившимся за последние полчаса энтузиазмом одержит реванш, не рискуя попасть в автомобильную аварию.
Из машины Лена выходила на заплетающихся от слабости ногах. В ушах стоял звон. Пока они шли к подъезду и ехали в лифте, Яр поддерживал ее за талию. Беспрестанно оставляя поцелуи в самых чувствительных местечках на коже шеи, шептал что-то будоражащее. Лена была не способна запомнить его слов.
Дальше порога квартиры они не прошли. Налетели друг на друга, не успев заметить, кто потянулся к другому первым. Разделись в считанные секунды, ни на мгновение не прекращая лихорадочных целуев: в губы, скулы, шею, грудь — куда угодно, лишь бы не разрывать телесный контакт.
Руки тряслись. Яр, заведенный едва ли не до грубости, развернул Лену лицом к стене, и она уже от одной мысли о новой позе готова была застонать. Зашелестела фольга. Из-под полуопущенных век Лена отстранено наблюдала, как та падает у их с Ярославом ног.
— Прогнись немного, — прохрипел он у ее уха. Лена подчинилась, чувствуя, как на поясницу давит горячая, чуть шероховатая ладонь. — Вот так, да… — Его одобрительные слова сводящими с ума вибрациями пронеслись по телу.
Не было ни стеснения, ни неуверенности. Лишь всепоглощающее стремление достичь нарастающего где-то в глубине ее существа блаженного пика.
Яр вошел в нее одним уверенным, плавным движением, и Лена, застонав сквозь плотно сомкнутые губы в унисон его шипению, непроизвольно выгнула спину до слабой боли в спине. Чувствовать, как с упоительной неторопливостью он проникает в нее до упора, было чистым наслаждением.
Колени подгибались. В глазах мерк свет. Если бы не крепкая хватка Ярослава на ее талии и груди, Лена наверняка осела бы на пол.
Яр ускорил темп. Вжимая Лену все крепче в себя с каждым резким проникновением, выбивая из нее долгие, протяжные стоны. Громкие и почти дикие. Как и раздающиеся в тишине прихожей шлепки их тел друг от друга.
Давно измучившейся в ожидании оргазма Лене хватило нескольких быстрых, глубоких толчков, при которых член Ярослава самым идеальным образом задел головку клитора, чтобы оглушительно, до закатившихся глаз и белого шума в ушах кончить.
Это был лучший секс в ее жизни. Несдержанный, откровенный, запредельно эмоциональный.
Ее качало на волнах оргазма еще долго. Ярослав не останавливался, хотя Лена наверняка полностью повисла на нем, не имея сил устоять на собственных ногах. За одной швыряющей в пучину беспамятства волной пришла следующая. Звук хриплого стона Ярослава и ощущение тяжести его закаменевшего у нее за спиной тела запомнились Лене как сон.
Очнулась она уже в спальне. Словно тысячу лет спустя. Мышцы немного ныли, но парящая легкость во всем теле затмевала любой дискомфорт. Мысли до сих пор разбегались. Осмотревшись по сторонам, Лена не нашла Ярослава и вышла из комнаты.
Шум привел ее на кухню. Там обнаружился и увлеченно изучавший недра холодильника Яр. Появление Лены для него осталось незамеченным.
Залюбовавшись на обнаженную мужскую спину, она не выдавала своего присутствия. А затем и вовсе забыла, что собиралась заговорить.
Лене потребовался лишь один взгляд в сторону, чтобы понять: Ярослав привез ее не к себе домой. По крайней мере не в дом семьи Исаевых, фрагменты которого она так часто видела на онлайн-уроках с Юлей и на ей же опубликованных в соцсетях фотографиях.
В тот день Лена ни о чем Ярослава не спросила. Не захотела разрушать романтическую атмосферу, подумала, что слишком рано выяснять отношения, которых еще толком и нет. Да и не была она уверена, что не совпавшая с ожиданиями реальность повод для недовольства.
В остальном же их встречи с Яром казались ей чудесными. Весь сентябрь они по возможности виделись ежедневно, хотя месяц получился довольно загруженным. Ярославу приходилось несколько раз летать в Сочи, помогая местному франчайзи с открытием кофейни сети. Лена активно возвращалась к занятиям с постоянными учениками и набирала новичков. ПО выходным ходила на прослушивания, но ни с одной из групп пока не сложилось.
Свободного времени ужасно не хватало. Если Лена не была загружена работой, то зачастую помогала с переездом и адаптацией в Москве младшему брату. Макс, умудрившийся поступить на бюджетное обучение в МГУ в самой последней волне зачисления, не выглядел счастливым студентом одного из самых престижных ВУЗов страны, но столь же упорно, как и летом в переписке, отказывался от откровенного разговора. Лене лишь оставалось бросать на него обеспокоенные взгляды.
За пару неполных месяцев учебы Макс будто бы чуточку повзрослел. Взялся вдруг носить только темные вещи и хмурое выражение лица. Лена не сомневалась, что девчонки в университете сворачивают головы ему вслед — до того он стал напоминать парней с обложки молодежных романов.
Темно-русые волосы, голубые глаза. Острые скулы. Высокий, спортивный, далеко не глупый. И грустный. Почему-то постоянно грустный.
Хотела бы Лена знать, в чем причина его печали: влюбился неудачно, не нравится учеба, не складываются отношения с одногруппниками? — выпытать не получалось.
— Лиза в гости к тебе приедет? — спросила она непринужденно в надежде разрядить очередное угрюмое молчание, повторявшееся из субботы в субботу, когда оголодавший за неделю в общежитии Макс приезжал к Лене насладиться домашней кухней.
Тот пожал плечами и промолчал. Лена недоуменно нахмурилась.
— Я хотела сказать, что она могла бы остановиться у меня, если приедет.
Макс не отреагировал на ее слова. Будто бы Лена ничего и не говорила, отстраненно поинтересовался о другом:
— Котлеты еще есть?
Лена растерянно кивнула, ничего не понимая. Поругался он, что ли, со своей лучшей подружкой? В этом причина его плохого настроения?
— Котлеты есть, — заверила она его, стараясь не показать своего беспокойства. — Целый контейнер специально для тебя, возьмешь с собой.
— Спасибо, систер. — Макс встал из-за стола. Наклонившись, поцеловал Лену в щеку и засобирался в общежитие. — Пойду я.
— Уже? — переспросила она с сожалением. — Ты же недавно пришел.
Макс скупо улыбнулся.
— Дела, систер.
Лена вздохнула.
— Дела. А ко мне только поесть, да?
— Эй, — междометием Макс попытался неловко выразить свою к ней привязанность. — Я еще на неделе забегу.
Лена улыбнулась.
— Да, я поняла. Поесть.
— Ну, кто-то должен оценивать твои кулинарные таланты. — Зашнуровав, наконец, свои модные высокие кеды, Макс сменил показушную пацанскую крутость на искреннюю озабоченность: — Ты говори, если помочь надо. Ну, всякие мужские дела: дотащить что-нибудь или починить. Я ж рядом теперь живу.
— Спасибо,
