— Это дом Габриэля? — спрашиваю я, зная, что это так.
— Да, — отвечает он, не поворачиваясь ко мне.
Я слышу голос Габриэля, доносящийся из далекой комнаты, кричащий и ругающийся по-испански, пока мы проходим через дом. Мы проходим мимо охранника, его темные глаза изучают меня, пока Джуд ведет меня в огромную кухню. Он хватает меня за талию, поднимает и сажает на кухонный прилавок. Его руки обхватывают мои бедра, и он наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Сколько времени прошло с тех пор, как ты ела?
Я моргаю, глядя на него.
— Я не знаю.
Отталкиваясь от тумбочки, Джуд вздыхает. Он идет к шкафам, открывая и закрывая их, прежде чем вернуться со сковородой и поставить ее на плиту. Я хмуро смотрю на него.
— Что ты делаешь?
— Готовлю тебе еду. — Он берет яйца из холодильника и, возвращаясь к плите, тянется за бутылкой текилы на прилавке. Он отвинчивает крышку и протягивает мне всю бутылку. — Выпей, — говорит Джуд, возвращаясь к сковороде. Я смотрю на бутылку секунду. — Выпей, Тор. Тебе нужно успокоить нервы.
Я смотрю на него, запрокидывая бутылку, наблюдая, как крошечные пузырьки поднимаются по горлышку. Я наслаждаюсь тем, как они горят, двигаясь по моему горлу. Джуд разбивает несколько яиц в сковороду, и поднимается небольшой шлейф дыма. Оглядываюсь на впечатляющее пространство, дорогой гранит и плитку.
— Что именно делает Габриэль для картеля? — спрашиваю я, но он мне не отвечает. — Джуд. Что Гейб делает для картеля? — Я делаю еще глоток теплой текилы, потому что мои нервы были на пределе.
Когда он вздыхает, я знаю, что рассказ будет не из приятных.
— Габриэль — босс картеля Хуарес, — говорит он.
— Босс? — Конечно, босс. Конечно, черт возьми. Я пригласила на обед босса картеля Хуареса. Пусть проведет ночь в моем доме… — В том картеле, где Кайла? — Спросила я, но он промолчал. — По крайней мере, у тебя есть очень хорошие друзья, — шепчу я. Мы оба знаем, что могущественные друзья могут, как помогать, так и вредить, но в этом случае я надеюсь, что Габриэль сможет нам помочь. Джуд переворачивает яйца, прежде чем открыть шкаф и достать тарелку. — Это… это хорошо. Гейб может нам помочь.
Я не уверена, кого, черт возьми, я пытаюсь убедить, его или себя, потому что, честно говоря, уже слишком поздно. Нет пути назад — никаких «если», «нет» или «но». Кайлу украли, и я воспользуюсь любой помощью, чтобы спасти ее.
Он кладет яичницу на тарелку и протягивает мне. Качая головой, я отодвигаю тарелку в сторону.
— Я не могу сейчас ничего есть.
Он наклоняется над прилавком, кладет локти на столешницу и проводит руками по волосам. Мы сидим в тишине несколько минут, прежде чем он переводит взгляд на меня с мягким выражением на лице, когда он отталкивается от стойки и сокращает расстояние между нами. Он хватает меня за руки и прижимается губами к моим. Поцелуй грубый, жесткий, зловещий… в этом весь Джуд. Я закрываю глаза, позволяя прикосновению его губ успокоить меня на мгновение, прежде чем он отстранится от меня.
— Пойдем, — говорит он.
Мы выходим из кухни, и он ведет меня через несколько комнат и поднимается по винтовой лестнице. Здесь охранники редеют. Я благодарна за то, что была вдали от них. Мы идем по длинному коридору в комнату находящуюся в конце. Джуд ведет меня внутрь и закрывает дверь. Кровать с балдахином находится в центре комнаты, шторы элегантно свисают с деревянного каркаса и спускаются на терракотовый пол. Сбоку от комнаты — французские двери, которые, как я полагаю, ведут на балкон.
Джуд подводит меня к кровати, и я сажусь. Он становится на колени передо мной, потирая мои руки теплыми грубыми руками.
— Я должен идти, — мягко говорит он. — Я скоро вернусь. Не уходи, Тор. Пожалуйста, хоть раз в жизни послушай меня.
Его пальцы скользят по моей руке, моей шее, и он нежно гладит меня по щеке, заставляя меня прерывисто дышать.
— Хорошо.
Он кивает и прижимается губами к моему лбу, прежде чем отойти. Неприятное чувство окутывает меня в груди, когда я смотрю, как он закрывает за собой дверь спальни. В огромной комнате меня окружает тишина. Сейчас, когда я одна, я больше всего чувствую потерю Кайлы. Я ложусь на кровать, перекатываюсь на бок и, свернувшись клубочком, принимаю позу эмбриона. Я так скучаю по своей девочке. Я в Мексике. Я так близка, но так далеко, и сидеть здесь и ничего не делать — худшее чувство в мире, но я должна доверять Джуду. Я должна верить, что он знает, что делает, и вернет ее.
27
Джуд
— Черт, Мигель, — стонет Габриэль в трубку. — Просто возьми Роберту, она любимая шлюха Эскавара. Ты не можешь говорить мне, что не сможешь уговорить их на киску. — Он делает паузу, проводя пальцем по бутылкам с ликером на полке этого грязного магазинчика. — Си, нам просто нужно, чтобы они остановились.
Смотрю на часы: 9:27. Стресс накаляется в моей груди. Жара здесь почти невыносимая, воздух насыщен влажностью. Рядом с прилавком стоит паршивый пес, который то и дело расхаживает взад и вперед, время от времени останавливаясь, чтобы порычать на Гейба.
— Черт возьми, заставь ее сосать его член, — говорит он. — Черт, хочешь сам отсоси ему член, мне все равно. — Гейб вешает трубку и направляется к стойке. Он бросает ликер и сует телефон в карман.
Старик за прилавком не спеша складывает бутылки, глядя на меня.
— Друг Гринго?
Габриэль оглядывается через плечо.
— Es mi amigo. Corredor de apuestas.8
Мужчина усмехается и кивает, прежде чем передать коричневый пакет Габриэлю. Мы выходим из старого магазина в темную ночь. Габриэль стонет.
— Если это сработает, я начну молиться тебе. — Он сует сумку мне в руки и открывает дверь своей машины.
Молча мы едем в больницу. Габриэль объезжает оранжевое здание, паркуясь там, где находится скорая помощь. Через несколько минут дверь распахивается, и из нее выходит невысокий мужчина в форме. Он подходит к окну, протягивает Габриэлю сумку, а Габриэль протягивает ему пачку наличных. Никакими словами никогда не обменивается, и как только мужчина отворачивается, мы уезжаем. Габриэль кидает мне пластиковый пакет.
— Какого хрена ты вообще такой знаток в этом дерьме, а? Ты гребаный серийный убийца, не так ли?
— Нет, — смеюсь я, — иногда Google — твой лучший друг. — Я быстро достаю из пакета бутылку ликера, глядя на этикетку Бренди Домек. — Бренди? — спрашиваю я.
Габриэль пожимает плечами.
— А ты ожидал текилы? — стонет он. — Миерда, все думают, что мы пьем гребаную текилу. Мексиканцы любят бренди.
— Окей, — говорю я, откручивая крышку и делая большой глоток. Горячая жидкость прокладывает себе путь по моему горлу, прежде чем осесть в моем протестующем желудке.
— Эээ, какого хрена ты делаешь?
— Я должен избавиться от некоторых из них.
Габриэль выхватывает бутылку из моей руки и делает несколько глотков.
— Когда так жарко, на вкус как дерьмо, — говорит он, толкая бутылку обратно в мою сторону. Я ставлю бутылку между ног и хватаю нож из консоли, продирая дыру в мешочке с сукцинилхолином. Я осторожно выливаю во флакон больше половины препарата, затем опускаю окно и выбрасываю остаток на обочину дороги. Я закрываю бренди, чтобы убедиться, что он хорошо закрыт, прежде чем встряхнуть бутылку.
— Ты уверен, что это убьет их? — спрашивает Габриэль, когда мы подъезжаем к стоянке мотеля.
— Да, это убьет их в считанные минуты. Они используют это дерьмо для хирургии. Сначала парализует тебя, а без дыхательного аппарата ты будешь чертовски мертв. — Я протягиваю ему бутылку, и он тянется к спине, чтобы взять спортивную сумку.
— Они, блядь, попробуют это на вкус, а потом…
— Они не разберут что это. На вкус как сахар.
Он запихивает бутылку внутрь и пристально смотрит на меня, постукивая пальцем по рулю, глядя в окно. Фигуристая женщина в короткой юбке и узком красном топе расхаживает по парковке. — Ей можно доверять? — спрашиваю.
