- Ну… - Людмила задумалась. – Мне Кешку некуда деть.
- Приезжай с ним. Включим ему мультики и торта дадим.
- Хорошо. Давай адрес.
Вообще-то детей я побаивалась, особенно активно-шумных, потому что не представляла, как с ними обращаться. Мои немногочисленные приятельницы были или незамужними, или разведенными, но без детей. Замужем зацепилась только Тонька, но размножаться в ближайшие пару лет не планировала.
Однако Кешка оказался вовсе не шумным, а наоборот, тихим и застенчивым. Внешне – копия матери, но светленький. Устроился в уголке дивана перед телевизором с тарелкой и напоминал о себе, только если надо было в туалет. Ну а мы с Людой окопались на кухне с чашками кофе и поделенным пополам вторым куском. На этот раз она была не офисной пыльной мышью и не роковой красоткой, а чем-то посередине. Самая обычная симпатичная женщина – без макияжа, с хвостиком, в джинсах и свитере.
То доверие, которое возникло между нами в субботу вечером, пошло в рост. Да иначе я не пригласила бы ее. При моей-то замкнутости и стремлении очертить себя магическим кругом: чур, я в домике! Зойка, которую знала тысячу лет, пожалуй, была единственной, с кем я чувствовала себя свободно. И вдруг болтала с Людой, как будто мы дружили давным-давно. Рассказала ей о Ромке и о Кирилле, а она о своем муже.
- Оль, это было как угар и похмелье потом. У тебя курить можно?
- Форточку открой только, - я достала пепельницу Платонова.
- Все хочу бросить, и никак, - она встала под форточкой, закурила и затянулась глубоко. – Пока Кешку носила и кормила, не курила, а как перестала – снова начала. Короче, я была влюблена, как кошка. Все бросила, все прощала. Ревнует – даже нравилось по первости. А потом как глаза открылись. Когда его папаша приносил все сплетни обо мне с работы, а Вовка устраивал скандалы, да такие… Я уже хотела уйти, и тут привет – беременна. Вовка даже притих на время, а потом все по новой. Ну а когда лапы распустил…
- Сколько ты уже в разводе? – я подлила ей свежего кофе.
- Почти два года.
- И… никого?
- Ну был один… Редактор в журнале, для которого статьи писала. Но не сложилось. Я, наверно, до сих пор еще не отошла. Все время кажется, что за мной кто-то наблюдает, следит. Посмотрела на кого-то, платье красивое надела, прическу сделала.
- У всех свои триггеры, - хмыкнула я. – Мне вот теперь, наверно, долго будет казаться, что кругом одни блядуны и вруны.
Люда сопротивлялась, но я все-таки впихнула ей с собой половину того, что дала мама. Глядя в окно, как они с Кешкой вышли из парадной, посмотрела на трансформаторную будку. Смарта там уже не было, но и Кашкай тоже не появился.
***
Второго утром я поняла, что восемь выходных подряд – это зло. В прошлом году мы с Кириллом ездили на Красную поляну. Я, правда, на лыжах не каталась, поэтому бездельничала и загорала на лоджии. А вот куда девать себя сейчас, не представляла. Можно было, конечно, выйти на работу, подменив кого-то из дежурных, но тоже такое себе.
Может, прокатиться на пару деньков в Европу, сдуть пыль с заграна и шенгена? Например, повидаться с Генкой – он обычно после Нового года гастролировал в Старом свете. Но ответ в воцапе не обрадовал. Братик вотпрямщас летел в дальневосточное турне: Сингапур – Филиппины – Япония.
«В Европе буду через две недели. Планирую перед этим зарулить домой на пару дней».
Так, обломчик. Может, Зойку уломать? Но у той вечная напряженка с деньгами, да еще ипотеку платить надо. А одна я ни разу не ездила никуда дальше Москвы. По правде, у меня была фобия сделать за границей что-нибудь не так или зайти куда-нибудь не туда и оказаться в тюрьме. Несмотря на вполне пристойный английский.
А что я вообще раньше делала без мужчины в наличии? Училась, работала, книги читала, кино смотрела. Ходила куда-то, фитнесом занималась. Еще и стонала, что времени ни на что не хватает. А сейчас времени полно – и я не представляю, чем заняться.
Да нет, дело не в мужчине. А в том тоскливом состоянии, когда не знаешь, к чему себя пристроить. Что мешает мне сейчас читать или кино смотреть? Сесть на Пыжа и поехать, к примеру, в Игору, покататься на санках? Или, наоборот, в аквапарк? Да ничего не мешает. Просто не хочется.
Я все-таки позвонила Зойке в надежде куда-нибудь ее выманить. Ладно, не за границу, так хоть потусить где. Или пусть ко мне приезжает. Или я к ней. Но та хриплым басом ответила, что где-то ее вчера протянуло, лежит пластом. Как у Цоя – ест мед и пьет аспирин.
Ну полный облом. Кто там у меня остался? Федул?
- Федь, - проныла я в трубку. – Мне скучно.
- И что? – буркнул он. – Мне спеть? Или сплясать?
- А ты чего злой такой? – обиделась я, почти до слез. – Ну вот прямо не тронь никого. Атас год начался.
- Извини. Настроение хреновое. А тут еще решил в шкафу в прихожей прибрать, наткнулся на Фроськины причиндалы – одежки, игрушки.
Фроськой – Афродитой! – звали его умершую осенью собачку. Ну да, такие напоминалки очень не в тему. Я тоже расстраивалась, когда видела Майкины вещички. А выбросить ни у кого из нас рука не поднималась, довольно долго.
- Понимаю, Федь. Да, это тяжело. Послушай, знаешь, что сделай? Возьми пакет, собери все… да не выбрасывать. Оставь в парадной у почтовых ящиков. Кому надо – заберут. У нас вон прямо коробка большая стоит, туда все ненужное складывают, разбирают моментально. Слу-у-ушай! – мне в голову пришла идея. – А давай я прямо сейчас Альке позвоню? Ну помнишь, я говорила, моя знакомая, заводчица кане-корсо? Она в Вартемягах живет, это недалеко. Съездим, посмотришь на щенков.
- Ну… я не знаю, Лель, - задумался Федька. – Как мне сейчас со щенком? С ним же пару месяцев надо как с маленьким ребенком. Одного не оставишь. С Фроськой-то Лариса сидела.
- Да подожди ты! Сейчас тебе никто и не даст, там очередь. И вообще посмотришь, может, тебе и не понравятся. А если понравятся, Аля в лист ожидания запишет. К тому времени возьмешь отпуск. А потом я возьму. Теть Катя поможет, если что.
- Ну ладно, звони, - сдался Федька.
Алька сказала, что у нее как раз сейчас малыши, а следующий пока незабронированный помет планируется в мае, так что можно приехать, посмотреть и определиться. Минут через сорок мы уже катили в Вартемяги. От моего плохого настроения не осталось и следа, да и Федька волновался так, словно ехал на смотрины невесты.
- А кстати, - сказал он, - мне сегодня снова сообщение прилетело. С того же номера. «Доброго утра и хорошего дня». Без подписи.
- О как! А ты что? Ответил?
- Да. «Спасибо, и вам тоже».
- Слушай, ну я бы спросила аккуратно, кто это. Может, человек уверен, что у тебя его номер в контактах.
Это определенно становилось интересным. Что за таинственная незнакомка? Ну не мужик же ему пишет. Хотя… кто его знает.
- Человек, номер которого у меня в контактах, не стал бы заниматься такими глупостями. А если не подписывается, значит, не хочет, чтобы я узнал.
- Федул, ну ты как маленький, - скривилась я. – Это же такое «найди меня». С хрена ли писать инкогнито без цели. Ну если, конечно, это не заговор темных сил. Я бы для начала забила в поиск номер по нашей рабочей базе.
- Не хочу, - уперся он. – Посмотрим, что дальше будет.
- Ну как знаешь.
Щенки Федьку покорили с первого взгляда. Он держал на руках голубовато-серого очароваху и с блаженной улыбкой уворачивался от языка, норовящего зализать физиономию. И, похоже, жалел, что нельзя забрать это чудо сразу же. Я бы, конечно, такую псину не завела, но Федьке прямо очень подходило.
- Смотри, - шепнула я ему на ухо, чтобы не услышала Алька, и показала на здоровенного черно-матового папашу. – Под твой гелик идеально. И размером, и мастью.
Договорившись с Алей насчет майского помета, мы выпили чаю и уехали. Федька завез меня домой и отправился по каким-то своим делам. Уже подходя к парадной, я оглянулась на будку – Кашкай стоял. Задрала голову – окно над моим светилось.
