— Монтекки-Капулетти, вашу мать! Идиоты! – чертыхнулся сквозь зубы Феликс, развязывая веревку.
— Когда мне можно будет вернуться?
— Когда я скажу. Вначале все улечься должно. И на это нужно время.
— А с моей территорией что?
— Ничего. Нет у тебя больше территории. Все уже поделено. Поэтому, по возвращению начнешь все сначала. И даже пикать не будешь, Панкрат! – пригрозил Феликс. – Ты теперь никто. Смирись.
— Ты знаешь, Феликс, почему этих мразей убрал. По закону Я прав! Сам бы сделал то же самое на моем месте.
— Ты прав, сделал бы, – Феликс сердито поджал губы. – Только в отличие от тебя, бабу бы не подставлял. Не жалко? Молодая ж девка!
— Феликс… если со Светой, хоть что-нибудь…
— Не тронут ее. Слово даю, – отрезал он. – При условии, что ты сидишь смирно, Панкрат. Иначе…
— Да, понял я. Не тупой.
— Вали! – приказал Феликс, развернулся и спокойно стал выбираться из леса. В жизни Панкрата было мало людей, кто бы ему помогал. Понятное дело, у смотрящего по области свои мотивы имелись. Не по доброте душевной подсобил. Слишком умен, циничен и жесток был Феликс. Тем не менее, впрягся за него. И если уж такой человек дал слово, Панкрат мог быть уверен, что никто Свету не тронет. Странно… предала же дрянь! А он как верный пес согласен послушно стоять на задних лапках с преданно высунутым языком. Все сделает, чтобы Света осталась жива… В один день Панкрат потерял все: бабки, бизнес, территорию, положение, авторитет и любимую женщину в придачу… Сука-судьба противно хохотала над ним, захлопывая перед его носом двери туда, где счастье было для него так возможно…
Корчась от боли, схватил сумку и направился в другую сторону. Куда идти не знал, как выбираться из страны тоже. Рана в плече горела. Его трясло, лоб покрылся мелкими бисеринками холодного пота. Твою мать! Только заражения не хватало для полного счастья. Шел слишком медленно. Останавливаясь чуть ли не у каждого дерева.
Лес был огромным. Стало темнеть. Панкрат подумал, что ни хрена у него не выйдет. Здесь и подохнет. В глуши, как подстреленная бездомная псина. Рухнул от бессилия, прислонившись к дереву. Веки стали закрываться сами собой. Усилием воли заставлял себя оставаться в сознании.
Вдруг заметил вдалеке старого деда. Тот держал на прицеле заряженное ружье и постоянно оглядывался. Прислушивался к чему-то. Первое, что подумал: мент за ним пришел. Но дедуля был одет в гражданское, да еще и на вид ему лет сто было. Вряд ли такие “кадры” в ментуре работают, да и на шестерку авторитетов не тянет, посланного, чтобы убрать Панкрата.
В пятистах метра заметил другого человека. Более молодого, одетого в камуфляж. Мужик навел оружие на дедушку, явно прицеливаясь. Все как-то само собой произошло. Даже не думал палиться. Но рука автоматически поднялась и Панкрат выстрелил. Веки полностью закрылись и он, кажется, потерял сознание…
Очнулся в ветхом старом домике. Подняться сил еще не было. Огляделся вокруг. По пояс лежал голым. Плечо было умело перебинтовано, и уже не так болело, как раньше.
— Оклемался? – услышал он бодрый голос пожилого мужчины.
— Ты кто?
— Иван Степанович, я, – ответил дедушка, которого вчера видел. – А тебя как звать?
— Панкр… Ваня.
— Тезка, значит! Будем знакомы.
— Давно я здесь?
— Трое суток отлежал. Я тебе рану промыл и заштопал.
— Твою мать… Спасибо, дедуля. Но я пошел, – он попытался подняться, но тут же скривился от внезапно вспыхнувшей боли.
— Погоди, тезка. Рано еще. Отлежаться тебе надобно. Хотя бы пару-тройку дней.
— Не могу. Мне валить надо.
— Беглый что ли?
Панкрат напрягся. Автоматически потянулся за пистолетом. Только его нигде не было.
— Так, дедуля, где мой ствол?
— Оружие я почистил и припрятал. По роже понял, что ты бандюган.
— Степаныч, говоришь? – Панкрат попытался поменять положение тела, но каждое движение отдавало жуткой болью. – Я тебе ничего не сделал. И не сделаю. Мне уйти надо.
— Погоди ты, что вы так молодые все вечно спешите?! – заворчал дед и поднес к его губам стакан с какой-то вонючей смесью. – Пей, давай. Да не бойся ты, не отрава. Целебный чай. Натуральный антибиотик. Да и боль снимет. Сам травы собирал. – Не сделал он мне ничего! Как же! – бормотал дед, пока Панкрат послушно пил мелкими глотками вонючую гадость. – Не помнишь, что ли? Ты мне жизнь спас, когда в подлеца того стрельнул.
— А, да. Помню. Точно.
— Браконьеры поганые! Стреляют, когда им вздумается. А я местный сторожила.
— Егерь что ли?
— Можно и так сказать. Недолюбливают меня, поганцы. Я им мешаю животных зверски отстреливать. Хоть одной ногой уже в могиле, но попасть в нелюдя смогу.
— Да ладно тебе, дед. Еще всех молодых переживешь.
Степаныч весело засмеялся. Взял табуретку, присел возле его кровати и хитро прищурился.
— Гада того уже увезли. Ты его не убил, но знатно зацепил. Не бойся. Про тебя ничего им не сказал. Чутье у меня профессиональное. По глазам определить могу, сволочь ли человек или нет. С гнильцой или правильный.
— А я какой? – хмыкнул Панкрат. – Сволочь или с гнильцой?
Дедушка помолчал пару минут, задумчиво потирая свою длинную бороду.
— Несправедливо обиженный, – вынес вердикт ему дед. – Хоть и бандит. С первого раза понял. Беглый? От закона убегаешь или от своих же?
— Ты мент что ли? – спросил Панкрат, удивляясь проницательности дедушки.
— Кто? Я? – он весело засмеялся. – Нет, конечно! Но служивый. Правда, уже старый я вояка.
— Понятно, слушай, Степаныч… спасибо тебе, конечно, но мне выбираться надо…
— Из города или страны?
— Совсем выбираться надо.
— Погоди, тезка. Не боись, не сдам. Я добро от людей всегда помню. Но оклематься тебе надобно. Сил набраться. Слаб ты еще от пули скакать. Лежи, лежи…
Степаныч был прав. Панкрату сил не хватало даже подняться с кровати. Заражение сильно подкосило. Дедуля его несколько дней выхаживал. Рану промывал, повязки менял, даже заштопал его, покруче любого доктора. Дедуля оказался мутным. Не выпытывал ничего. Помогал и болтал без умолку. То ли у деда понятия особые, то ли что. Но Панкрату он понравился.
Когда тянуть стало нельзя, Панкрат собрался валить. Степаныч его остановил.
— Да погоди ты, тезка! С умом все делать надо!
Подошел к старому телефону с круглым барабаном. Панкрат обалдел, когда дед медленно стал набирать чей-то номер. Даже перезарядил пушку, чтобы отстреливаться.
— Ой, дурень! Хотел бы сдать, давно бы упек за решетку! Или пристрелил! – засмеялся дед, а потом как заорет в трубку. – Геннадич, еще не сдох, старый вояка?! Это радует! Помнишь еще?! Подсобить надобно хорошему человеку. Жизнь мне спас, старику дряхлому. Представляешь? Помоги, а? Он в отпуск собирается. Ага. Далеко. Ага. Сочтемся, конечно! Жду!
Панкрат посмеялся наивности деда. Степаныч по доброте душевной искренне помочь хотел. Панкрат даже спрятал под его подушкой пачку денег, чтобы расплатиться с ним за помощь. Старик жил небогато и скромно. Найдет он бабки, когда понадобятся. Через часа четыре в дом вошел такой же дедушка с военной выправкой. Представился Геннадичем. Вопросов не задавал, а просто объяснил Панкрату, что добираться за бугор он будет в трюме военного корабля. У Панкрата даже челюсть отвисла. Кто такой этот дедуля?!
— Вот я тебе собрал гостинцы. Чем богат, как говорится. Своими руками все закатывал, – сказал Степаныч, протягивая ему небольшую тканевую сумку.
— Спасибо, – тихо ответил Панкрат, наверное, впервые в жизни смутившись.
— Тезка, ты чего? Я ж тебе теперь по гроб жизни обязан!
— Квиты мы, Степаныч. Ниче ты мне не должен.
Они попрощались. Дедуля по-отечески обнял его и похлопал по здоровому плечу. Геннадич повез его в своем автомобиле через всю страну к ближайшему морскому порту. Панкрат охренел, когда второй дедушка свои ксивы на блок постах показывал. Интересно, кем Степаныч являлся, что такие дружки у него крутые оказались. Без вопросов запихнули его на корабль. Обещали доставить без никаких. Объяснили, как потом действовать.
