пришлось в гостевой комнате. В приёмную меня не пустили, и это тоже было очень плохим знаком.
Гостевая комната – место с мягкими диванами, удобными столиками и автоматами с кофе и снэками, место, где каждый мог бы чувствовать себя уютно – вот только не я сейчас. Для меня эта комната стала чем-то вроде камеры. Я так и не знала, могу ли выйти отсюда. Возможно, это способ, которым меня заключили под стражу.
Мой телефон с сумочкой остался на столе у начальника отдела безопасности, и я даже не могла позвонить Дарреллу, чтобы выяснить, что происходит и когда он будет здесь.
Минутная стрелка сделала несколько кругов, пока я сидела и ждала. И с каждой отсчитанной минутой тревога только нарастала. Наконец моё одиночное заключение закончилось: мистер Уильямс заглянул в гостевую и сделал приглашающий жест.
– Мистер Кент хочет вас видеть, – сказал он.
Взгляд, которым он меня окинул, был тяжеленным. Он буквально прижимал к земле. Но теперь я уже его не боялась. Если Даррелл здесь, значит, всё будет хорошо.
Я миновала приёмную и вошла в такой знакомый кабинет. Для меня он был полон весьма пикантных воспоминаний.
Даррелл сидел за столом. Он был хмурым, под глазами залегли серые тени. Складка губ казалась ещё жёстче, чем обычно. Он посмотрел на меня долгим взглядом, и под этим взглядом мне стало не по себе. Я прошла через кабинет, опустилась в кресло напротив него.
– Джессика, – сказал он хриплым голосом. Потом откашлялся и заговорил уже ровно: – Ты можешь рассказать мне всё. И я настоятельно советую тебе это сделать. В любом случае я не стану привлекать полицию.
Полицию? Рассказать ему всё? До меня не сразу дошёл смысл его слов. Неужели он считает… О нет, этого не может быть!
– Ты ведь не думаешь, что это я? Ну то есть что я в этом замешана?
– Просто расскажи мне всё.
Он не ответил на мой вопрос, и стало ясно: именно так он и думает.
Я уже в который раз за сегодняшний день повторила ему, как было дело. Новенькая девушка, которая позвала меня в кафе, наши посиделки, из которых я помню только начало. Я просыпаюсь в своей квартире, одежда лежит на стуле, сумочка валяется рядом, и я, хоть убей, не помню, как туда попала.
Я проверяю сумочку: деньги, документы, ключи – всё на месте. Странно: у меня чертовски шумит в голове, а ведь мы выпили только по бокалу вина.
– И больше никаких вопросов у тебя не возникло? – спрашивает он.
– Конечно, возникло, – говорю я. – Как я могла вырубиться от одного бокала, как я могла оказаться у себя дома, если новенькая не знала моего адреса? Ну, во всяком случае, не узнала его от меня. Много вопросов. Но с утра стало уже не до них.
Даррелл помолчал.
– Хорошо, Джессика. Скажи мне: почему ты ушла с предыдущей работы?
Внутри всё упало. Странное чувство пустоты, зияющей и тоскливой.
– Я… – пробормотала я. – Там были кое-какие сложности с руководством, и… ну, мне пришлось уйти.
Вспоминать ту историю и выдавать подробности мне не хотелось.
– Уильямс связался с твоим руководством. Я не отдавал такого распоряжения, но он хорошо знает свою работу. И твой работодатель сказал совсем другое.
Мой работодатель! Ну конечно…
Я вспыхнула и сжалась в комок. Я даже приблизительно не могла себе представить, что наговорила обо мне чёртова стерва. Но явно ничего хорошего.
– И что же она сказала? – спросила я, нахохлившись, как птица в морозный день.
– Она сказала, что после того, как ты устроилась в их фирму, стали пропадать деньги и ценные вещи. Что за руку тебя никто не поймал, но она поспешила от тебя избавиться.
– Это ложь! – воскликнула я.
Я много чего ожидала от этой гадины, но что она придумает обо мне такое…
– Послушай, Джессика, я могу тебя понять. Ты оказалась в трудной ситуации: беда с сестрой, помощи ждать неоткуда…
– Нет! – воскликнула я с отчаянием. – Я бы никогда не взяла чужого!
Но Даррелл вообще никак на это не среагировал, как будто бы нас разделяло невидимое стекло и я кричала в пустоту.
– А ещё Джо Браун… О чём вы говорили тогда на приёме? Вы ведь стояли рядом довольно долго.
Мои щёки вспыхнули. Теперь ещё и это? Повторить вслух то, что предлагал этот негодяй, мне было тяжело. Я забормотала:
– Ну мы… ну он сказал, что он хочет, чтобы я…
– Он позвонил мне сегодня, – Даррелл перебил мой невнятный лепет. – И сказал, что ты была готова предоставить ему любую информацию о нашей компании, лишь бы это было достойно оплачено.
– Что? – Я подскочила с кресла. – Неправда, неправда, неправда! Почему ты им веришь? Ты ведь должен верить мне!
Он никак не отреагировал на эту вспышку, посмотрел на меня долгим взглядом и сказал:
– Я бы очень хотел верить тебе, а не видеокамере. Но слишком уж много всего…
Он помолчал немного, вздохнул и добавил:
– Поезжай домой, Джессика. А я тут со всем разберусь. Не выходи пока на работу.
Я не могла поверить тому, что вижу и слышу. Весь мир мог бы быть против меня, но Даррелл! Он должен был быть на моей стороне – всегда. Увы, это не так…
Я не помню, как вышла из его кабинета, как добралась до дома. Но когда я приехала, в руках у меня была сумочка. Кажется, мистер Уильямс всучил мне её в руки, когда я выходила из здания. На телефоне – три пропущенных от Синди. У меня не было сейчас сил на то, чтобы говорить. Но Синди…
Я сделала какое-то сверхчеловеческое усилие и набрала её номер.
– Прости, милая. Ужасно болит голова. Выпью таблетку и постараюсь уснуть. Целую тебя, моя хорошая.
Я жму на отбой, и телефон выскальзывает из моих ослабевших рук, словно последние силы ушли на этот звонок. Я падаю в кровать, опустошённая, выжатая до последней капли. У меня не хватает сил даже
