Глава 19
Я лежала и вспоминала.
Мой первый день работы в агентстве «Радость праздника» действительно показался мне и радостным, и праздничным. Девушка совершенно без опыта вряд ли имеет возможность найти что-то хорошее, но мне это, кажется, удалось. Да, я работаю всего лишь секретарём, но не в каком-нибудь скучном офисе, а в агентстве, которое организует праздники и дарит людям счастье. Быть причастным к чему-то подобному – это уже само по себе праздник, верно? Владелица агентства, миссис Канди, строгая женщина лет сорока пяти, ухоженная и довольно красивая. Единственное, что портит её аккуратные и правильные черты лица, – это слишком жёсткий взгляд. Под ним всегда чувствуешь себя неуютно.
– Милочка, – она начала свою приветственную речь с этого слова, – я понимаю, здесь такая особая атмосфера. Некоторых это настраивает на романтический лад. Вы понимаете, о чём я?
– Не-ет, – протянула я.
– Многие наши сотрудники, артисты, конферансье, диджеи – личности весьма харизматичные. Но лучше вам знать сразу: я не потерплю романов на рабочем месте.
– Но я не собираюсь… – начала говорить я, только она меня перебила.
– Не собираетесь – и славно. Приступайте к своим обязанностям.
И я приступила, с энтузиазмом и рвением.
Мне нравилось всё, я была готова задерживаться допоздна, с головой погрузившись в свадьбы, помолвки, юбилеи.
Родители тогда ещё были живы. А Синди проводила время с подружками и приятелями. Так что у меня была отличная возможность полностью отдаться работе.
Джеймс Сандерс – вот уж с кем я никогда не стала бы заводить роман – это наш конферансье. Да, он был по-своему забавным дядечкой, но уж точно не относился к тому типу, который мне нравился: слишком громкий, нарочито весёлый – уже с первых дней я чувствовала себя в его компании неуютно и старалась как можно скорее завершать любой разговор, если к нему присоединялся Джеймс.
А вот он, похоже, наоборот – искал моего общества. Обращался с дурацкими пустяковыми просьбами и поручениями, не переставая говорил сомнительные комплименты, от некоторых из которых меня просто передёргивало.
Одна из сотрудниц шепнула мне на ушко:
– Джессика, если ты хочешь здесь остаться, флиртовать с Сандерсом – это худшая идея. Он любовник миссис Канди. Она тебя просто разорвёт в клочья.
– Но я же с ним не флиртую! Я, наоборот, не знаю, как от него избавиться! – возмутилась я.
– Как скажешь, – хмыкнула девушка. – Но лучше бы тебе избавиться, и поскорее.
Она была права. Уже через два дня миссис Канди вызвала меня к себе.
– У нас порядочное агентство! – она была в ярости и буквально выплёвывала в меня слова. – Мы не набираем сюда шлюх, которые флиртуют со всеми подряд.
– Но я же не… – попыталась я что-то объяснить, но она хлопнула по столу, где уже лежал чистый лист бумаги.
– Я жду твоего заявления об увольнении. И чтобы через четверть часа духу твоего здесь не было.
Это было возмутительно. Просто возмутительно!
Оскорбление, давление на меня. Тогда я была молода и верила в лучшее. Например, в то, что профсоюзы должны защищать тех, с кем поступают так несправедливо. Что-то в этом роде я ей тогда и сказала. Боже, как она взбесилась!
А я спокойно поднялась из-за стола, улыбнулась и проговорила:
– Увидимся завтра, миссис Канди.
Уже на следующий день я поняла, какая это была ошибка.
Мы действительно увиделись, и она положила передо мной лист, исписанный убористым мужским почерком.
Джеймс Сандерс обвинял меня в домогательствах!
Сначала я хотела дать делу ход, обратиться в профсоюз и пободаться с чёртовой стервой и её подкаблучником-любовничком.
Но через несколько дней случилось то, что случилось: родители погибли и вся моя жизнь перевернулась. И этот дурацкий инцидент на фоне беды, постигшей меня, уже казался совершенно незначительным. Так что, как только я выписалась из больницы, спокойно забрала документы и ушла. И думала, что всё кончено.
Как оказалось, я ошибалась. Миссис Канди нашла способ со мной посчитаться. Точнее, не упустила счастливую возможность.
И именно её слова стали последним гвоздём в мой гроб…
⁂
Не знаю как, но мне удалось уснуть тем вечером. Только проспала я буквально несколько часов и проснулась в слезах. Я не помнила, что мне снилось, но это точно было что-то невероятно грустное. Только, увы, пробуждение не дало мне облегчения, как обычно случается, если приснился плохой сон.
Моя реальность была ещё хуже, и поэтому, когда сон окончательно развеялся, я разрыдалась ещё сильнее и ещё горше.
Так я и провела следующие два дня: сон сменялся слезами, а слёзы – сном.
Я находила в себе силы только на короткий звонок Синди. И несколько минут болтовни, когда я пыталась делать вид, что все хорошо, изматывали меня полностью.
Время от времени я смотрела на телефон. Где-то в глубине души теплилась надежда: Даррелл позвонит. Скажет, что всё это, конечно, ужасно, но я ему дорога и он мне верит. Ну или, по крайней мере, хочет мне верить. Я ведь ему не просто посторонняя девица.
То, что происходило между нами, – это ведь было нечто особенное. Мне казалось, и для него тоже. От этой мысли становилось ещё хуже.
Через пару дней я и вовсе перестала ждать. Лениво просматривала вакансии. Это было нечестно и отвратительно. «Джессика, не выходи пока на работу» – что это значит? Я уже уволена и могу что-то искать или нет?
Я чувствовала себя подвешенной в воздухе, без малейшей опоры. Гнетущая тишина и неизвестность убивали меня хуже, чем любое обвинение, которое он мог бы мне предъявить.
Звонок в дверь раздался тогда, когда я совершенно его не ждала. Я посмотрела в видеофон. Даррелл! Он стоял на пороге моего дома. Я бросила быстрый взгляд в зеркало. Ну и хороша же я! Неумытая, волосы всклокочены, в спортивных штанах и майке с огромным пятном. Я машинально пригладила волосы, а потом махнула рукой. К чёрту! Он явился без предупреждения, так что увидит то, что увидит.
