бросил краткую и четкую команду:
— Поднимайся.
Орлов не принимал возражений. Он не знал слова «нет». С колотящимся сердцем, безумным пульсом и дрожью в конечностях, я подскочила на ноги, как заведенный зайчик, и последовала за мужчиной. Он чеканил шаг. Нервно, но размеренно шагал вперед. Молчал, тем не менее вокруг буквально пространство искрилось, а потемневшая от гнева аура мужчины пылала.
Именно Владимир Орлов был полноправным владельцем дома. Не я, не Марк. Стены принимали его, даже солнце за окном стало ярче. Уверенной поступью он сворачивал снова и снова по бесконечным коридорам, знал наизусть каждую ухабину лестницы и высоту порога.
— Заходи, — распахнув для меня одну из дверей, Орлов хлопнул в ладони. Комната озарилась приятным белым светом, оказалась банной. Джакузи, ванная, душевая кабина и четыре огромных раковины — здесь было все.
— Но, — растерявшись, я застопорилась в проходе, — не понимаю…
— Каролина, — повернувшись ко мне, он подключил ту самую маску, при которой хотелось встать перед ним на колени, — заходи.
Сглотнув застрявший в горле ком, я на носочках проследовала вперед. Теплый пол немного приводил в чувство, но абсолютно обратный эффект производил застывший за спиной Владимир. Испуганно я осмотрела его рубашку, застопорившись на следах крови и сбитых костяшках, сам же Орлов был без единой ссадины или раны.
— А теперь, — его подбородок скупо указал на раковину, — умывайся.
Ступор, непонимание, страх — все смешалось в голове. Энергетика мужчины вводила в панику, заставляя сжаться от предвкушения участи Марка.
— Я умывалась утром, — голос предательски дрогнул, слезы пеленой застилали глаза.
Владимир многозначительно поднял рычаг, включая мощный поток воды.
— У меня макияж, — легкие сжались, не давая вздохнуть.
— Именно его я и хочу, чтобы ты смыла! — рык, звериный и совсем не доброжелательный, вонзился в меня ножом, парализуя. Прыснув от злости, мужчина толкнул меня вперед, намотал мои же волосы на свой побитый кулак и, опустив над водой, начал грубо намыливать лицо обычным мылом, стоящим у раковины, шепча на ухо: — У меня нет времени играть в твои игры, девочка. Я говорю, ты выполняешь, поняла меня?
Раковина наполнилась всеми цветами радуги, оставляя меня без маски. Образа, созданного для выхода в свет. Владимир дернул меня назад, но я изо всех сил напряглась, не позволяя ему этого сделать. Мужчина не должен был видеть меня такой…
Тогда вторая рука сомкнулась на шее, Владимир потянул на себя со всей силы. Я больше не могла держать оборону, зажмурившись, что есть мочи, выровнялась по струнке смирно.
Владимир замер, не издавая ни единого звука. Словно статуя, не способная шевелиться. Несмело распахнув один глаз, я увидела, как внимательно он рассматривает следы пощечин.
— Почему? — хриплый бас эхом разлился по комнате, вызывая мурашки на коже.
— Что «почему»? — обезоруженная, я ощущала себя голой.
— Почему ты не рассказала мне? — Орлов сжимал зубы до хруста, но глаза его были широко распахнуты. В них сквозило нечто непонятное мне, недоступное. — Почему молчала, Каролина?
Опустив взгляд в пол, я поморщила нос, сгорая от стыда и досады:
— А должна была?
Рука мужчины на моей шее вздрогнула, а после он резко повернул меня к себе, усаживая на банный столик, чтобы наши носы сровнялись. Пытая взглядом, он чеканил слова так раздраженно, будто ненавидел меня каждой клеточкой темной души:
— По-твоему, я настолько ужасен?
Краткий ответ застыл на губах, но я сдержала его и просто усмехнулась. Грусть пронзила от мысли: «Могла ли я подумать, что буду сидеть перед Орловым с ссадинами на лице и рассуждать о его характере?»
— Вы ужасны ровно в той же степени, что и я, Владимир, — прошептала мертво и безжизненно, признаваясь в очевидном самой себе.
Он ждал продолжения, но когда его не последовало, поддел мой подбородок указательным пальцем, цепко сканируя насквозь черными глубинами:
— Не понимаю.
— Думаете, — моя бровь вздернулась вверх, сарказм в голосе скрыть не удалось, и все же он снова и снова срывался, — я не понимаю, зачем вы на самом деле «случайно» появились в торговом центре?
Владимир сцепил зубы, сжал кулаки, глухо рявкнув:
— Ну же, девочка. Удиви меня.
Разведя руками, я обратила внимание, как внимательно Орлов их рассматривает, и только потом до меня дошло, что больше перчатки не скрывают правду. Огонь в глазах мужчины, ярость на сына прошибали насквозь!
— Очевидно, как по мне, — тяжело вздохнув и откинувшись головой на стену позади, заставила себя не чувствовать на себе Его неумолимое влияние. Словно удав, закручивающийся вокруг шеи… — Причина могла быть только одна. Вы пришли ко мне, чтобы сделать одно лишь предложение, — распахнув глаза, я устремилась ими в замершего в ожидании Владимира. — Вы собирались и дальше изменять законной жене со мной. Трахать жену собственного сына на постоянной основе.
Владимир тяжело задышал, его ноздри нервно раздувались в противовес абсолютно спокойному лицу. Я была права, ткнула в десяточку. Удивительно, как тонко удавалось читать мужчину, несмотря на маску и отличное умение скрывать эмоции. Я чувствовала его непонятными мне фибрами души, была на одной волне и читала ауру. Когда Владимир был рядом, я ощущала его душу так же отлично, как и свою собственную.
— Почему же, — звон его голоса сыграл мелодию на нервах, внутри я ощетинилась, но снаружи не шелохнулась, — ты тогда такая же, как я?
Было нелепо играть роль наедине, жить в шкуре чужого человека. Если изнутри ты прогнил, лживо убеждать людей в обратном. Капелька слезы скатилась по щеке, я слизала ее с губ, после чего выпустила душу в убивающем меня изнутри признании:
— Потому что, предложи вы мне что-то такое, я бы согласилась.
Орлов смотрел на меня в упор, будто стал камнем. Лишь зрачки его резко расширились, буквально заслоняя собой всю радужку.
— Если ты думаешь, — холодная сталь искрила в голосе,
