человек на свете, Марк Леви. Я люблю тебя.
Марк резко открыл глаза и посмотрел на свое отражение с каплями воды на лице и взъерошенными волосами.
Поздравляю тебя, Марк Леви. Вот теперь ты точно провалил самый главный квест в своей жизни.
* * *
Кристина поправила одеяло и осторожно встала.
Вероника спала.
В инструкции, выданной Соней, было написано, что Вероника любит, когда ей читают перед сном. Крис в двенадцать лет перед сном брила ноги, а не читала сказки. Хотя, наверное, лучше бы сказки читала, ей-богу. Растительность с тела все равно удалось вывести только лазером.
А с Вероникой они с удовольствием читали «Лев, колдунья и платяной шкаф». И рассматривали картинки в прекрасном подарочном издании. И сочиняли свои истории про героев этой книги. Пока Вероника не уснула.
Прежде чем пойти к себе Кристина окинула последним взглядом комнату девочки. Ночник в виде бежевого шара, его гасить нельзя — Вероника боится темноты. А еще, как значилось в шпаргалке от Сони, девочка очень боится громкого шума, особенно звуков ударов, внезапных вспышек яркого света и открытого огня. И при громких звуках может спрятаться в безопасное с ее точки зрения место. Например, в шкаф.
А оттуда — в Нарнию.
Кристина покосилась на письменный стол. Там лежала та самая холщовая сумка с логотипом «Лолику» — Вероника использует ее, чтобы складывать туда на день пижаму. А рядом с сумкой пристроилась стопка листов с рисунками. После недолгих колебаний Кристина взяла их. Она вернет их Веронике завтра. Кое-что в этих рисунках вызвало у Кристины особой интерес, но подробнее рассматривать и, тем более, расспрашивать Веронику она не стала. А теперь можно в своей комнате как следует рассмотреть и подумать.
Кристина тихо прикрыла за собой дверь.
* * *
Уже давно пора ложиться спать. Кристина привыкла рано отправляться ко сну, привыкла к режиму. И завтра ей вставать по будильнику — она ведь здесь на работе. Но Кристина не может оторваться от рисунков Вероники. Они завораживают, и Кристина снова и снова перебирает их. Пока не добирается до трех, которые находятся в самом низу пачки листов.
На них нарисован пожар. Краски так подобраны, что листы даже боязно брать в руки — кажется, что рисунок горячий. И что в воздухе чувствуется запах дыма. И слышны крики, которые исторгают перекошенные рты едва видных в огне, дыму и искрах лиц.
Кристина долго смотрела на эти листы. Они разительно отличались от других рисунков Вероники — светлых, ярких, жизнерадостных. Вспомнила наставления Сони о том, что Вероника боится огня, громкого шума и звуков ударов.
Да, теперь, после этих рисунков, это очевидно. Что стоит за этой боязнью, Кристина даже не могла предположить. И вряд ли когда-то узнает. Надо просто принять это как факт.
Крис аккуратно подравняла пачку листов, убрав рисунки с огнем на прежнее место, в самый низ. И залюбовалась тем рисунком, который оказался сверху. На нем изображено круглое окно, через которое бьет яркий дневной свет. Светлый, солнечный рисунок, как и сама Вероника. Кажется, про этот рисунок девочка говорила, что он сделан с реального места в интернате. Если Кристина, конечно, правильно поняла Веронику. Надо будет спросить — где это. Судя по форме, похоже на чердак. Точно, завтра спросит. А теперь — все, спать.
Глава 7. Я этот небесный квадрат не покину
Она проснулась от шума. И в первые насколько секунд Кристине казалось, что она попала в один из рисунков Вероники, которые рассматривала перед сном. Пахло дымом, слышались крики. И треск пламени.
Но все перекрывал вой противопожарной сигнализации.
На самом деле. Это происходит на самом деле.
Кристина соскочила с кровати и бросилась к двери. Коридоры были полны мечущимися в панике людьми — взрослые, дети. И дым. Густой едкий дым. Пламени пока видно не было.
Кристина дернула на себя соседнюю дверь.
— Вероника!
В комнате по-прежнему горел ночник. Кровать была пуста.
Вероники нигде не было, хотя Кристина проверила все — и под кроватью, и в шкафу, и в санузле. Время от времени она громко звала Веронику — но безрезультатно. Очевидно, что девочки в ее комнате нет.
Кристина открыла дверь — и закашлялась. Теперь в коридоре была чернота, в которой с трудом различались человечески фигуры. Из темноты вынырнула вдруг Анна Борисовна — растрепанная, в махровом голубом халате, заляпанном сажей.
— Кристина, пожарный выход по коридору налево! Лестница еще не так задымлена! Быстро!
— Вы видели Веронику?! Ее нет в ее комнате!
— Ах боже мой, нет, не видела! Но она наверняка на улице уже. Бегите, бегите скорее.
На лестнице было и в самом деле чуть светлее, и там находились люди, которые спешили вниз. Кристина замерла. А если Вероника не на улице? А если она… она спряталась где-то? Кристина вспомнила слова Сони о том, что Вероника прячется от громких звуков в шкафу. Но в шкафу ее не было. Однако девочка могла спрятаться где-то в другом месте. Да где угодно могла спрятаться, здание интерната огромное!
Или Вероника может быть уже на улице и спокойно стоит в безопасности, держа за руку кого-то из сотрудников «Бухты доброты».
А если нет?
Вот сейчас Кристина спустится вниз, выйдет наружу и начнет искать Веронику. А там не один десяток человек, а может, и больше сотни, все перепуганы. Сколько времени уйдет на то, чтобы всех обежать?
И выяснить, что Вероники среди них нет.
Что дальше? Обстановка меняется быстро, за то время, пока Кристина обыскивала комнату Вероники, весь коридор заволокло черным едким дымом. А к тому моменту, когда Кристина уверится, что Вероники на улице нет — если это на самом деле так! — то все здание будет охвачено огнем.
Кристина так и стояла, не в силах сдвинуться с места. Теряла драгоценное время. А потом поняла, что не может сделать ни шагу вниз и выйти отсюда, если есть вероятность, что Вероника где-то в здании. А если Кристина не может идти вниз — значит, надо идти вверх.
Ей кто-то что-то крикнул, но она уже не слышала. Кристина вдруг отчётливо поняла, что Вероники нет на улице. И нет на своем этаже, там шум, гам, крики. Девочка спряталась там, где тихо.
Где?!
В памяти всплыл рисунок, который она смотрела последним, перед тем, как лечь спать. Круглое окно в торце, сквозь него бьет солнце. Где это?!
Самый верх. Последний этаж. Возможно, чердак. Почему она
