наушников. Перед сном: «Спи сладко, Ари». Утром: «Просыпайся, любимая».
До темноты в глазах помотала головой. Он сказал в интервью – ты не нужна. Мне снова семнадцать, я не знаю, как справляться, и его голос отвлекает. Помогает. Придает сил. Растворяюсь в музыке. Песня за песней. Не вслушиваюсь. Не разбираю слов. Обняла свои плечи. Мои руки слишком горячие и маленькие для его рук. Я помню. Холодные, сильные.
Очередная песня – барабаны, гитара – и голос-повелитель. Пожалуйста, не замолкай. Не оставляй меня. Давай я представлю, что все хорошо? Мы на кухне в Сан-Диего. «И она не забывает улыбаться, когда я прошу ее никогда не курить; я покажу ей корабли в этом городе; братик Лос-Анджелеса, открой свои тайны». Та песня, моя, «Солнечный свет». Вернуться бы, сказать: «Представляешь, спустя три года мы попробуем опять, и у нас получится! Может, не будем расставаться?» Он бы согласился. Я бы не подсела на наркотики. Мы бы не расстались снова.
Когда открыла глаза, увидела темную спальню и себя, зареванную, в зеркале. Пол вибрировал от гитарных риффов. Стивен пел: «Девочки любят ошибки своих мальчиков, полюби мои ошибки». О да. Я любила его ошибки, его злые слова, его всего. И к чему это привело?
Я встала, чтобы закурить. Все пачки пусты, а свои сигареты Джерад забрал. Песня в колонках сменилась другой – «Сломленная девушка». Ненавижу. И за мелодию, и за текст, и за то, что когда-то эта песня разделила мою жизнь на «до» и «после».
– «Я смогу найти лекарство, стану противоядием для тебя, сломленная девушка», – повторила строчку из припева. Рок-звезды всегда лгут наивным фанаткам. – Ты стал моей отравой, Стивен Рэтбоун. – Я захлопнула крышку ноутбука.
Песня прервалась. От резкой тишины на секунду накрыла дезориентация: я моргала и осторожно дышала, пробуя вдохи на вкус.
Жажда никотина сильнее и сильнее, я пыталась сосредоточиться на зависимости и забыть остальное. Не покурю – захочется большего, а он уничтожит меня. С этими мыслями я выскочила из квартиры, так и не разобравшись: он – наркотик или Рэтбоун?
Я планировала зайти в магазин, купить сигареты и вернуться в квартиру. Но когда ночной воздух прояснил мысли, я поняла: если вернусь, то продолжу заниматься самокопанием. Нет. Хватит.
Водителю такси я назвала адрес Cotton Candy. Алкоголь и музыка – хорошая компания. Верю, что Джерад в клубе тоже не скучает.
– Вы меня туда привезли?
Огромная сиреневая надпись на сверкающей стене вместо маленькой, часто перегоравшей вывески, очередь у входа длиной во весь тротуар и охрана в дорогих костюмах. Это… Cotton Candy? Стрип-бар?
– Да, мисс. Клуб Chocolate, – кивнул водитель и повторил адрес.
«Сладкая вата» стала «Шоколадом»? Забавно.
Сколько прошло? Несколько недель? Вот к чему был ремонт! Я надеялась снова танцевать… Меня и на порог не пустят. Я растерянно погрызла завязку от кофты. В спортивном костюме, без макияжа, без укладки. Фейс-контроль точно не пройду. А мои друзья? Их уволили? Асоль, Моника, Сэмми – стриптизерши. Эмилия, Кортни – официантки. Джеймс – техник. Том и Оливер – бармены. Люк, Робби и Джим – вышибалы.
Я попросила у парня из очереди сигарету и, обогнув клуб, закурила. Вдыхая дым, пыталась понять, как дешевый бордель-тыква стал модным ночным клубом-каретой. Когда я стану принцессой?
– Мэлоун? Привет!
Я подскочила на месте.
Ко мне бежал вышибала Робби: темнокожий парень с голливудской улыбкой и нескончаемым зарядом оптимизма. В шутку его прозвали «братом Эмилии». Отлично. Значит, хоть кого-то не уволили.
– Что тут произошло? – не распыляясь на приветствия, спросила я.
Робби закурил и прислонился к стене клуба.
– Новый хозяин, Трэвис, отличный мужик. Сделал из бара приличное место и поднял зарплату.
– Он никого не выгнал?
– Он и не собирался выгонять! – воскликнул Робби. – Трэвис счастлив, что ему достался в подарок ценный набор сотрудников. Он также оставил нетронутым второй этаж. Правда, Эми и Джеймс все равно съезжают – слишком шумно. Но Трэвис помог им с жильем!
Моя скромная студия осталась нетронутой, а друзья переедут в тихое место – эти новости вызвали искреннюю улыбку.
– Со стриптизом, значит, покончено?
Вышибала расхохотался:
– Детка, ты чего. Фишка заведения! Не в каждом клубе девчонки умеют крутиться на шесте. А! Приват остался – прибыльное дело.
– Что-то вообще изменилось? – усмехнулась я.
– Go-Go-девчонки на тумбах, – загибал пальцы Робби, – шикарная VIP-ложа наверху, пульт диджея и танцпол. А так, – Робби сделал паузу, – добро пожаловать в родной Cotton Candy, дом похоти и разврата!
Я хмыкнула:
– Пойду посмотрю. Пустишь без очереди?
Друг подал мне руку и предостерег:
– Новый персонал – до чертиков противный. Держись от них подальше, Ариэль, и не забывай документы. – Мы одновременно докурили и бросили окурки на асфальт. – Идем.
Я попыталась пройти, но Робби все еще держал меня за руку. Наклонившись, он сказал:
– Мне тут привезли европейское…
– Не интересует, – игнорируя жжение в горле, сказала я.
– Ариэль… – Он достал баночку из-под антибиотиков с розовыми таблетками внутри. Помахал перед моим носом – таблетки весело звенели, как монетки в копилке. – Не пожалеешь.
Что руководило мной в тот момент? Я хотела расслабиться? Или согласиться назло Стивену: именно ему было дано обещание никогда…
– Давай.
Ничего не изменилось. Пустышка? Или веселье впереди? Многие запрещенные вещества действуют внезапно.
– Найдем для тебя что-нибудь в гримерке. – Робби следом закинулся таблеткой и повел меня на второй этаж.
Там я отыскала свою косметичку и старые вещи: узкие черные джинсы, красную майку с вырезом, белую накидку из искусственного меха и босоножки на шпильках. Глаза подвела черным, губы накрасила красным. Бросала вызов – себе, прошлому, голосу из ноутбука.
Настроение поднималось, как температура на термометре летним днем. Я едва не визжала от восторга. Танцпол занимал всю площадь, а в центре за пультом диджея стройная брюнетка ставила поп-хиты. Новый владелец построил балконы с диванчиками, а в основном зале – тумбы для танцовщиц-Go-Go. Музыка пульсировала по моим венам и отдавалась дрожью по всему телу. Нырнув в толпу, я двигалась под «Girl On Fire» Алиши Киз.
Но от меня не скрылась другая сторона клуба, родная сторона стрип-бара: девушки в откровенных нарядах и мужчины с похотливыми улыбками скрывались за малиновой ширмой. Что ж… мне есть куда вернуться.
Я сидела у бара и завистливо смотрела на танцовщиц: совсем другой уровень, чем дрыгаться в толпе. И мне хотелось чем-то заниматься. Быть на тумбе. Зажигать в красивом обтягивающем костюме. Приковывать взгляды.
Заиграла одна из моих любимых песен.
– М-м-м… Сладкоголосый Энрике. Сердцеедка [30]. – Эмилия поставила поднос на барную стойку. – Музыка позвала
