Мама звонила и начала со скандала, но я очень хитро поступила, хотя с хитростью у меня проблемы. Но можно спокойно выработать алгоритм разговора с каждым человеком и вести беседу по определённой схеме. И только с Ильёй и папой можно было говорить просто, как я хотела. Ну, ещё с Кристиной, которая в кого-то там влюбилась и теперь не отвечала на сообщения. Она днём спала, а по ночам гуляла за пределами интерната. Ей нельзя, она дебилка, добрая, доверчивая и совершенно наивная. И, наверное, ею воспользуются… Обидно.
— Дана, учительница звонила, ты прогуливать начала! — голос мамы был строгий.
— Мама я буду танцевать вальс на дне рождении школы, репетирую. Мне нужно платье.
— Папа говорил, я как раз поехала в краевой центр. Может, закажем тебе реснички и ноготки? Мышонок, ты давно не была у мастера, можно бровки красиво сделать.
Вот такой простой алгоритм.
— Не хочу, мама, хочу быть натуральной.
— Мышонок, это немного, будет выглядеть натурально.
— Вечером скажу.
— Хорошо, я платье сама тебе выберу.
— Только бальное, мама.
Отключила телефон и улыбнулась.
— Какая я хитрая стала, — подняла глаза на своего спокойного парня. У него длинные чёрные ресницы. — Мама меня не ругает за прогул уроков. Я её вчера начала рисовать. Хорошо получилось, пока с фото, она позировать не любит.
— Ты будешь на дизайнера поступать?
— Да, я выделила четыре часа вечером для изучения графических редакторов, и папа мне на день рождения подарит комп хороший и графический планшет.
— С папой надо познакомиться, — невозмутимо сказал Илья и опустил на меня свои горячие чудные глаза. — В пятницу куплю тебе подарок и в субботу приду к вам в гости.
— Правда?! — восхитилась я и, оторвавшись от него, встала впереди, перегородив парню дорогу. — Вот увидишь! Папа не такой, как его тут все описывают.
— Я верю тебе, — он прикоснулся ладонью к моему лицу, провёл ею к волосам, большим пальцем погладил висок. — Дана, почему ты такая… Небесная? Невероятная.
Восхищённо смотрела в его прекрасное лицо. Влюблённая, податливая. И мне не страшно, потому что он тоже любил меня. Илья чуть наклонил голову и потянулся к моим губам. Целовались не на территории школы, и то, какие-то мелкие шкеты успели посвистеть нам.
А его губа мягкие, тёплые и вкусно пахли моим парнем. И закрывая глаза, я медленно касалась его шёлкового языка. Бежала по телу дрожь. Запах весны туманил голову и путал мысли.
Кинув куртку и сумку на скамейку, я танцевала с Ветровым вальс на спортивной площадке. Собрались зрители: любовались нами родители, что пришли за детьми в школу, задерживали взгляды учителя, старшеклассники столпились, обсуждали нашу пару.
Их не было на самом деле. Были только я и мой любимый. У нас свой мир с Ильёй и ничего более правильного, я в жизни не встречала.
*****
День рождения нашей школы решили праздновать в большом актовом зале. До обеда, чтобы в обед важных гостей пригласить в столовую, откуда вкусно пахло пирогами.
На то он и большой актовый зал, места было предостаточно. Сиденья для гостей школы были все заполнены, поставлены стулья, и зрители стояли в проходах и у стен. Открыли двери, из коридора заглядывали ученики. Душно не было, высокие окна приоткрыли, и на сквозняке шевелились бумажные гирлянды, воздушные шарики и старый, но чистый тюль.
Вначале официальная часть с поздравлениями. Выступали чиновникии успешные выпускники школы. Утомительная, неинтересная. Подарки дарили, директриса вся в цветах, словно она эту школу строила или поднимала. Но у людей… в обществе так принято, хотя я не понимала.
Затем начался основная часть праздника.
Хореографы, организаторы и учителя толпились за небольшой сценой. Чтобы детей не мучить, дали выступить начальной школе, а потом их выгнали с этажа и вообще отпустили с уроков.
Это у меня был только один выход, и то я волновалась очень сильно. У Ильи целая программа на этом празднике. И хор мальчиков-зайчиков, игра на гитаре, потом он ещё на пианино должен был сыграть и станцевать со мной.
Стояла почти у выхода и стеснялась своего платья. Мама выбрала! Белое без рукавов, грудь торчала вверх и держалась вся эта конструкция только на корсете, который дышать не давал полной грудью. И я страдала.
Были перчатки по локоть за один палец цеплялись.
Красиво, конечно. Но очень открыто.
Стеснялась своего наряда. В зал пришла в куртке, но краснеть не прекращала. Жарко. Вроде и стояла прямо на сквозняке, а пристальные взгляды мальчишек-старшеклассников, перешёптывающихся девчонок мне покоя не давали. И даже взрослые мужчины присматривались. Да, мама меня красиво накрасила, и причёска великолепная… Как невеста.
Мама сидела с мамой Вити Рекрутова, они теперь не дружили с мамой Полины Потёмкиной.
Детский сад.
— Неужели ещё и послушная? — спросила Лариса Рекрутова, подняв на меня желто-карие в ореховом ободке глаза. Неприятная женщина с острым длинным носом, как в книжках иллюстрации рисуют для очень пронырливых героинь, вот такая, на лису похожа. Всё интересовалась мной, как будущей невесткой.
Ещё меня дурочкой назвали.
— Тараса слушается, — кивнула мама и кинула на меня умилённый взгляд. — Показывай, какой мальчик тебе нравится.
Приказала показать. Такая… Повелительница Даны Мышонка расселась.
— Он сейчас будет играть на пианино, — нехотя ответила я.
В этот момент вышел Илья. На нём новая белоснежная рубаха, безрукавка и перчатки с отрезанными пальцами. Это он разбитые после драки костяшки прикрыл. Чтобы перчатки не казались такими дикими, прибившимися к одомашненному классическому наряду, Илюша расстегнул ворот рубахи, поднял его вверх и волосы тоже поднял, волной закинув их на одну сторону. Такое чувство создавалось, что он вроде с концерта полез чинить розетку и его шарахнуло током, а у перчаток пальцы оторвало. Одним словом – полный улёт и восторг. Девочки нашей школы замерли и я вместе с ними.
— Ветров что ли? — скривилась моськой Лариса Рекрутова. — Ой, Инга. Я сейчас тебе про него расскажу.
Расскажу… Мне почему-то заранее стало больно.
— Красивый какой, — восхищённо шептала мама, и глазки поблёскивали неприятно.
Мама обалдела. Но хвастаться перед ней я не собиралась, потому что мама у меня… Она увлекающаяся красивыми мужчинами… Ну, я же взрослая, понимала, что у нас верный папа, а мама боится его расстроить. Но когда папы не было, она слишком много себе позволяла. И, судя по её лицу, ей вообще неважно, что парень на двадцать лет её младше.
Противно.
— Он ещё и поёт? — мама Инга похотливо хмыкнула.
— Да-да, — смеялась тихо Лариса и стала нашёптывать, — сестра моя Света, помнишь её? Услышала, как он поёт и играет, пригласила выступить у неё на вечеринке, где она с подругами…
Мне стало плохо.
Я, пошатнулась, попятилась от них. Чуть-чуть задом к двери, из неё в коридор, мимо толпы зевак.
Он так красиво играл на пианино!
Красота его извечный спутник.
Не только красивые девочки попадают в группу рискариска, но и мальчики.
Зачем мне такой слух?
Зачем я услышала это?!
Сколько ему было лет? Семнадцать было? Предложили деньги, затащили в клуб, а выпустили утром… Неудивительно, что он не давал даже Оле к себе прикасаться. Я бы после такого… Я бы не выжила или точно в монастырь ушла. Все такие наивные, думали, что только девочкам скверно, когда их трогают насильно. А то, что мальчики почти такие же, забывают…
— Лялька, ты чего? — спросил у меня Егор Буравкин, заглядывая в глаза. Вывел меня из накатывающей истерики. — Давай сегодня до Тёмы съездим в больничку? Одному стремак полнейший, она даже не выйдет, а к вам с Ветром сто процентов выбежит. Ляль? — он нахмурился.
Забавный. Интересно, они все знают, что сделали с Ильёй?
Нет! Неинтересно!
Только не мне!
Ничто не важно!
— Мышонок, — Ветер протиснулся сквозь толпу, тянул мне руку. — Пошли, девочка! Мы будем танцевать.
