Пойду в ресторан, отработаю долг. Но в долг ещё нужно взять, чтобы порадовать её сегодня.
На ней чулки. Я вот уверен в этом.
У неё белая грудь приятно оформлена корсетом, нежные белые плечи, прятались под курточкой.
Не думать! Отвлекаться!
Крест деревянный на бежевом шнурке, что казался тёмным по сравнению с её фарфоровой кожей...
Не думать!
— Ты без подарка? — я открыл глаза и глянул на Егора, который беспрерывно болтал с моей девочкой.
Никак иначе я не хотел Дану называть. Девчонка, девка, девушка. Нет, она – лялька, малышка, мышонок, девочка. Сидела в автобусе, утопая в своих юбках. Ну, кто же на бальный танец выбирает такое платье?
У меня сил не хватило помочь ей снять кринолин и подъюбник, а Егор не постеснялся. Ему всё равно, не его же девочка, а я всё всерьёз, мне к ней прикасаться вообще нельзя, моментально загорался и казалось на куски разорвёт.
Я так пылал, я так по ней с ума сходил, что мне вот лучше от ревности изнемогать, чем от жажды плоти.
Весь автобус над нами угорал. Егор сидел напротив и тянул пластиковый каркас и юбки на себя. Он касался её ног…
Вот уверен, что в чулках мой Мышонок.
И я исподтишка грозил пацану кулаком и делал рожу страшной.
Дана вся красная от стеснения тихо ныла и ругала Буравкина за несостоятельность, угрожала, что он не сможет снять платье с жены в первую брачную ночь и останется без потомства. И потом они будут говорить, что Дана не умеет шутить. Она просто сама не в курсе, такое отжигала иногда с серьёзным видом, что за её спиной держатся от смеха за животы.
И сейчас снимали на видео, как она коленом била по белой макушке Егора, а тот запутавшись в ткани дико ржал.
— Надо заехать цветов купить, — ответил он, пытаясь скрутить пластиковые обручи, но они отпружинивали ему в физиономию, и он боролся с ними героически почти всю оставшуюся дорогу.
Я поправил белое платье, пригладил юбочку, что очень хорошо закрывала стройные длинные ножки. У неё очень красивые ноги, просто потрясающая фигура…
Не думать?
Кто расскажет как?
Мне работу надо искать, мне проснуться надо, а я почти неделю с тех пор, как чуть семечками не подавился, увидев её на лестничной площадке, в себя прийти не могу.
О чём я думал? Неделю назад я уже знал, что Дана Лялька имеет диагноз. Какой, пока никто не рассказал, я не спешил узнавать, всё по порядку, для начала выяснил, что она… Мышонок обалденная. Не в курсе, что за болезнь, но она сделала Дану подобной ангелу. Я не преувеличивал. Это моя двеочка выпустила из гаражей Рязанцеву, которая её унижала и по лицу ударила.
Есть такие, кто без корысти готов такое простить? А она чиста сердцем, не держала зал, прощала откровенно. Всё за чистую монету. Нет, видно, что с ней поработали. Точнее это он работал.
Папа.
С ним ещё придётся встретиться.
Она смотрела в окно, распахнула невинные глазки на художника, что резал в местном парке из дерева скульптуру, и хотя нам ехать ещё три остановки, кинулась на выход.
Будь она действительно больная, глупая и бесчувственная, я бы Богдану Ляльку пережил спокойно, но она схватила нас с Егором за руки и потащила за собой.
— Мы идём окультуриваться! — просветила она…
Дана внимательная, она умеет любить и заботиться. И я не пережил её. Я погибал, умирал, она влилась в меня, я влился в неё. И без этой девочки с невероятными идеями в голове, я, пожалуй, не смогу в этом мире.
Меня собственно здесь держало желание окончить школу. Прошлое лето я провёл в монастыре, и священник, на исповеди которого я кричал: «Зачем мне такие испытания!», сказал, что я вначале сдаю экзамены, потом приезжаю к ним устраиваться трудником, и возможно через много лет я стану монахом.
Какое счастья, что меня выперли за ворота первого сентября!
Теперь я, стоя у двери автобуса, отмахивался от сетки и колец подъюбников, что держал Буравкин, и дул Мышонку на макушку. Раздувая светло-пепельные кудри в её красивой причёске. У неё бабочки, бусинки прятались в волосах.
Даночка почувствовала мои приставания.
— Ветер дует, — улыбнулась она, откинулась мне на грудь. Я обнял её и поцеловал в висок.
Сегодня она пахла клубникой, была невероятно красивой и мягкой.
Ей скоро восемнадцать. Я женюсь на ней. Какое бы условие папа не поставил, я его выполню. Захочет мне мировой славы, да я разобьюсь в лепёшку, найду ходы под землёй и того продюсера который меня раскрутит. И без надувалова. Захотят денег, всё в ту же сторону…
Я просто не в курсе, что мог папа ещё попросить. Люди богатые, их только бабло интересует. Увидит, что Дана влюбилась, пойдёт навстречу… Я переступлю через себя. Ради неё обязательно.
Но для начала хотел подарить ей украшение. Пусть папе похвастается. Неделю гуляем, я даже не отблагодарил за это.
В другой бы ситуации и думать не стал. Не уверен, что девушка будет твоей женой, с какой целью вообще с ней мутить и деньги на неё тратить? С моими принципами в современном мире лучше молчать. Кому скажи, что мне от девчонки нужен в первую очередь брак и семья. Даже Егор, самый надёжный друг никогда не станет разделять такие ценности. Ему от Тёмыча нужно конкретное нехитрое дело. Так что я то же странный, и мне очень нужна маленькая странная девочка Даночка.
На дух не переносил воинственных девок, деятельных, серых мышей с чертями в омутах. Меня дико раздражали модницы, женщины старше откровенно пугали и вызывали отвращение. Я честно пытался гулять с девчонками, не получалось. Становился злым, хотелось убежать. И мысль, что этот мир точно не для меня всё чаще посещала мою голову. И тут совершенно ни на кого не похожая девочка.
Я смогу о ней позаботиться! Все таланты, силы, сообразительность, предприимчивость… У меня же полный комплект черт характера, чтобы стать успешным. А я все свои силы кину, чтобы наш «корабль» плыл по морю в тишине и никто бы не заходил на его борт.
Дверь автобуса открылась, и мы вывалилась на остановку.
Они смеялись.
Буравкин тоже проникся к Даночке. Ведь легко быть мелким пацаном, когда рядом такая же красивая девчонка. Не нужно выделываться, строить из себя кого-то. Казаться старше и умнее.
Егор не смог справиться с кринолином и просто напялил его на себя. Я смеялся, глядя на этого клоуна. Моя рука скользила по спине Мышонка… Куртка расстёгнута, она прижималась ко мне, чтобы залиться смехом мне в жилетку.
Её папа увидит во мне перспективу. Сейчас у меня ничего нет…
Но у кого-то ведь всё есть! Богатых женишков достаточно. Единственная причина, по которой мне могут не отдать её в жёны…
Дану могли не поставить в курс дела. И вопрос не в том, что она красивая, юная и невинная. Её чистота, искренность без фальши, отсутствие игры и кокетства очень сильно привлекали взрослых мужчин. Я наблюдателен, понял это почти сразу. Парни моего возраста и помладше не испытывали такого интереса, а вот те, точнее мы, кто столкнулись с трудностями жизни, вполне могли оценить всю прелесть таящуюся в этой девушке.
Кто-то мог её присмотреть, кто-то мог уже с папой договориться.
Даже не спросят Дану.
И тогда я украду. Раз она не инвалид, раз ей не нужен опекун, я просто узнаю, что за болезнь и увезу её. Сменим имена и фамилии. Устроимся, проживём.
Пошли дружными косяками на хутор во главе с папой.
Оля паниковала, Егор ляпнул. Потёмкина пугала. Как сговорились! Папа – криминальная личность. Но сразу убивать меня не будут, мне же намекнут, чтобы я ушёл, даже могут денег предложить…
Матов не хватало.
— Что случилось? Тебе не нравится? — она целовала меня в щёку, хмурилась, пытаясь понять, что со мной происходило.
Любое её движение в мою сторону вызывало прилив счастья, радости и домашнего покоя, который был потерян вместе с мамой, домом и моей девственностью.
— Хочешь юбкой поделюсь? — гоготал Егор, попытался накинуть на меня кринолин, я ударил его. В шутку, но Дана опять не поняла.
