"Убер" начинает медленно отдаляться.
— Кирилл, — не выдерживаю я, потому что слишком странно находится в таком вот месте.
— За мной, Стрельцова. И смотри под ноги! — командует он. Ладно. Подождем. Какое-то логическое объяснение должно же быть, зачем мы сюда в час ночи приехали.
Впереди высокая трава, местами аж до колен достает. Правда, идем мы не по ней, а по протоптанной тропинке. В воздухе витает запах цветов и пыли. А громкие кузнечики активно напевают свои песенки. Ночные звуки перемешиваются с воем горного ветра. И откуда только на абсолютно ровной поверхности он взялся.
Мы идем молча вверх, ориентируясь на ощупь. Подъем не тяжелый, но усталость все равно дает о себе знать. Я пытаюсь смотреть под ноги, потому что в таких местах может быть и навоз, и глубокая яма. Пальцы на руках немного замерзли, поэтому прячу их под мышки, крепче прижимая к себе.
Впереди на склоне появляется одинокое крупное дерево с пушистыми ветвями. Ветер играет с листвой и иногда ветви качаются в разные стороны. Красиво, пролетает у меня в голове. Такое одинокое и такое величественное.
Достигнув вершины и оказавшись рядом с деревом, мы останавливаемся. Кирилл скидывает рюкзаки с плеч, а я стараюсь не замерзнуть от холода.
— Глянь! — восклицает Соболев, показывая пальцем в ночное небо. Я машинально запрокидываю голову к верху и замираю. Бескрайние, далекие, неизвестные и такие яркие огоньки усыпали темное небесное полотно. Если присмотреться, если включить фантазию, то можно увидеть, как между собой звезды переплетаются в разнообразные узоры.
— Красиво, — выдыхаю глухо. Меня будто приворожили, невозможно оторвать глаз от ослепительных мерцающих цветов на черном покрывале.
— Июньские Боотиды. Я все думал, будет видно звездопад или нет. Но очень даже неплохо.
— Постой, — перевожу взгляд на Кирилла. Он уже успел положить плед на сухую траву, и вытащить куртку, а еще термос, две кружки и плитку шоколадки. — Так твое серьезное дело… это?
— Над твоей головой. Не каждый день такое увидишь. — сообщает с улыбкой на лице Соболев. Парень усаживается и жестом показывает, чтобы следовала его примеру.
— А я ведь переживала так. Думала, случилось чего. — Надуваю губки демонстративно. Хотя место, действительно, прекрасное.
— Я взрослый мальчик, о чем ты, — отмахивается Кирилл. Усаживаюсь рядом с ним, не разжимая рук от холода, делаю глубокий вдох. Воздух такой свежий и приятный. Хочется вдыхать и вдыхать. Соболев накидывает мне куртку на плечи, которую припас явно для этих целей. И я невольно смущаюсь. Слишком неожиданно вот так оказаться вдвоем черте где. В горах. Смотреть на звезды, на лунную дорожку, которая так и манит подскочить и бежать, пока не достигнешь сверкающего обода.
— Глинтвейн хочешь? Я, правда, не знаю, несколько удачно вышло. Делал по видосу с ютуба. — Предлагает Кирилл, открывая термос.
— Ого, сам делал? Тогда попробую! — беру железную кружку с рисунком обезьянки и протягиваю вперед, в ожидании напитка.
— Вино купил грузинское, хорошее. Так что… если я что-то испортил, то не обессудь.
— Наливай уже, — смущенно улыбаюсь я, и Соболев именно в этот момент замирает на мне взглядом. Так нежно смотрит, так трепетно.
— Пробуй, — настоятельно требует он, ожидая вердикта. Я делаю глоток горячего напитка, и в горле моментально отдает вязкостью, а еще немного горчит. Кажется, переборщил с перцем. Но говорить об этом я, конечно, не буду. Старания нужно поощрять.
— Вкусно, — киваю, и вновь устремляю взгляд к небу.
— А мне кажется, горьковато. К черту кухню! В следующий раз, возьму просто вино. — Бурчит парень, и я невольно усмехаюсь. До жути мило. Кажется, будто бы я сплю. Может, и правда сплю. Теперь главное не проснуться, побыть еще немного в этой ночной магии.
Мы сидим близко на теплом тостом покрывале, соприкасаясь плечами. Ветер напевает свою песенку, а маленькие ночные бабочки парят в воздухе. В небе мерцают звезды, и я задумываюсь о том, есть ли за пределами нашей галактики жизнь.
Кирилл рассказывает всякие астрономические штуки, откуда только знает столько. Показывает вдаль, пытаясь найти разные созвездия. Горячий глинтвейн согревает, а молочный шоколад придает этому вечеру какую-то нереальную сладость. Мысли блуждают, просыпается странное желание, от которого я, как не старалась, не могу отмахнуться.
Боковым зрением нет-нет поглядываю в сторону Соболева, отмечая про себя, что у него чертовски притягательные губы. Если это все же сон, я бы хотела, коснуться его губ. Хоть мимолетно, но лучше так, чем вообще ничего.
— Знаешь, — делаю глоток напитка, грея о железную кружку руки. — Мне всегда интересно было, что случилось в тот день с Аленкой. Помнишь, в пятом… или в шестом? В каком мы были классе?
— Аленка? — задумчиво тянет Кирилл, откусывая шоколадку. — Точно, которая с лестницы упала. Что это вдруг про нее вспомнила?
— Да просто, не знаю, честно, — пожимаю плечами. Поворачиваюсь к нему, но не полностью, осмелела явно. Видимо нотки вина дали свое.
— Ну… я всего лишь сказал ей, что видел, как она подкинула тебе кошелек. И если не сознается сама, то это сделаю я. Она побежала за мной, встала спиной к лестнице и начала умолять не сдавать ее. Выглядела так глупо.
— Серьезно? — восклицаю удивленно, и Соболев в этот момент тоже поворачивается ко мне частью тела. Взгляд такой глубокий, но такой теплый, как летнее море в штиль. Протянуть бы руку, прикоснуться к манящим зеленым волнам.
— Что выглядела глупо?
— Нет, в смысле, ты видел, как она подкинула мне кошелек? Правда?
— Даже если бы и не видел, все равно бы не поверил. Ты не такая. Слишком правильная. — Мягко произносит Соболев. Порыв ветра пробегается по моим волосам, и прядь падает на нос. Хочу убрать ее, но Кирилл меня опережает. Дотрагивается легонько и заботливо заправляет за ушко.
В это мгновенье, мы оказываемся так близко, нереально близко. Его дыхание до чертиков горячее. И смотрит Кирилл как-то по-особому. На физическом уровне это ощущаю. Сердце начинает колотить, прыгает, словно баскетбольный мячик. Между нами возникла неловкая пауза. Глубокая, волнующая, и полная желаний. По крайне, мере моих. Хочу большего. Однозначно. Помутнение какое-то.
— Закрой глаза, — решаюсь на то, на что бы никогда не решилась раньше. Но раз мы здесь вдвоем под этим
