то, что она именно вешалась, Дина, к сожалению, помнила очень хорошо.
Душ не особенно помог улучшить состояние, но по крайней мере, она перестала быть похожей на привидение. Да и боль слегка отпустила, видимо, лекарство действительно уже начало действовать. Женщина снова надела халат, поплотнее стягивая его на груди, еще и обхватила себя руками и только после этого вышла из ванной. Конечно, смешно было так кутаться и скрываться после того, что произошло ночью, но даже понимая это, Дина ничего не могла поделать.
– Почему ты остался? – голос скрипел, став почти неузнаваемым, но непохоже было, что это как-то сильно смущало Олега. Как, впрочем, и ее внешний вид. Сам же мужчина был энергичен, свеж и явно полон сил, еще и пребывал в прекрасном расположении духа.
– Давай начнем сначала, – усмехнулся он. – Я пожелал тебе доброго утра, но в ответ ничего не услышал. На такие слова принято отвечать, хотя бы из вежливости.
– Не вижу ничего доброго, – пояснила Дина, усаживаясь за стол и придвигая к себе чашку с кофе. – И не понимаю, что ты здесь делаешь до сих пор.
– Обычно я не практикую поездки в нетрезвом состоянии. И вчера решил не делать исключение. Можно было, конечно, вызвать такси, но мне показалось, что тебе может понадобиться помощь. Вот я и решил остаться.
– Зря, – кофе был необыкновенным. Давно она не пила такого вкусного, даже ее любимый Хаусбрандт Гурме, сваренный Викой в офисе, значительно уступал. А в ее собственной квартире уж точно не было ничего настолько потрясающего. Кажется, вообще никакого не было. Кофе закончился несколько дней назад, и она так и не сумела купить. Откуда Морозов его взял? Хотя, какая разница? Это все равно ничего не меняет. Ни тяжести ситуации, ни неуместности его пребывания здесь. – Надо было уехать. Я бы прекрасно справилась сама.
– Не разделяю твоей уверенности, – хмыкнул Олег, садясь за стол напротив нее. – Да и мне так было спокойней.
– Спокойней? – переспросила Дина, впервые поднимая на него взгляд. Как-то не вязались все эти слова с тем, что случилось между ними. И вообще, говорить следовало как-то иначе. И вести себя иначе. Вот только она не понимала, что именно не так.
Мужчина рассматривал ее, слишком пристально и внимательно, будто изучая что-то. Лицо оставалось серьезным, а в глазах плясали смешинки. Что же его так сильно веселит? Что она оказалось такой… такой…
– Плохая идея, Дина, – он все же улыбнулся и пояснил. – Терзать и винить себя вообще не стоит, особенно когда ничего нельзя изменить. Надо принять то, что есть, и жить дальше. Ну а в данном случает и винить-то не в чем.
Она сделала еще один глоток, пытаясь заглушить нарастающее внутри волнение. Как девчонка, ей богу. Ну случился непредвиденной секс с начальником, не умирать же теперь, на самом деле!
– Не было ничего, так что умирать на самом деле не стоит, – вдруг произнес Морозов, продолжая рассматривать ее.
– Я что, это вслух сказала? – охнула Дина.
Олег покачал головой и усмехнулся.
– Нет, но у тебя на лице все написано. Все твои страхи и мысли.
– Нет у меня никаких страхов, – это было ложью, но очень хотелось возразить ему.
Он кивнул.
– Конечно. Ты просто так не можешь глаза на меня поднять. И краснеешь, как молодая жена после брачной ночи.
От такого сравнения Дина и впрямь ощутила, как щекам стало горячо. Она действительно так себя ведет?
– Я уже сказал, что предпочитаю не садиться за руль нетрезвым. А еще предпочитаю, чтобы женщина в моей постели была в состоянии отличить меня от подушки. И находилась в достаточно адекватном состоянии, чтобы не забыть обо всем, что было между нами.
– Но я была раздета, когда проснулась.
– Грешен, – развел руками Морозов. – Я решил, что спать раздетой тебе будет удобней. Тем более, что твое платье оказалось залитым вином.
Она даже не пыталась скрыть вздох облегчения. Все же значительно лучше предстать перед своим директором просто пьяной, чем еще в этом состоянии переспать с ним!
– Извини… – неловкость никуда не делась, но теперь, по крайней мере, действительно можно было перестать терзаться из-за того, что она абсолютно ничего не помнит о прошлой ночи. – Мне жаль, что все так вышло.
– А мне жаль, что ты такого невысокого мнения обо мне, как оказалось. Я действительно произвожу впечатление похотливого козла, который только и ждет, чтобы воспользоваться ситуацией?
Впервые за это утро Дина улыбнулась. На похотливого козла Морозов точно не был похож. Ни разу прежде, ни тем более сейчас.
– Я просто хорошо помню, как вешалась тебе на шею. И это единственное, что вообще отложилось в памяти. А учитывая то, что проснулась я раздетой, выводы напрашивались сами собой. Я не хотела тебя обидеть.
– Ты не обидела, – он понимающе хмыкнул. – Соблазн и правда был велик, особенно учитывая твою настойчивость.
Дина рассмеялась, закрывая лицо руками.
– Мне ужасно стыдно.
– Брось, – его вся эта ситуация, похоже, сильно забавляла. – Спишем это на усталость и действие алкоголя. Захочешь повторить вчерашний вечер в трезвом виде – я к твоим услугам. Хотя сомневаюсь, что ты воспользуешься моим предложением.
– Олег, мне правда очень жаль.
Всего сразу: того, что эта ситуация вообще имела место, что пришлось предстать перед мужчиной в таком неприглядном виде, выдавая свои слабости. Он ведь не дурак и все понимал прекрасно. Наверно, даже больше понимал, чем ей хотелось бы. Догадался, что она пыталась в его объятьях спастись от непрошенных воспоминаний и невыполнимых желаний? Если да, то все еще хуже.
Морозов протянул руку через стол, накрывая ее ладонь своею.
– Да не о чем жалеть. Мы с тобой взрослые люди. И я умею отличать подлинную страсть от пьяного возбуждения и от попытки забыться. В душу лезть не буду, но если захочешь поговорить, то готов выслушать тебя. И сейчас, и в любое другое время.
Может, это был ее шанс? Все рассказать и попросить избавить от необходимости работать вместе с Астаховым? Есть же какой-то выход и другие люди, которые смогут закончить проект вместо нее. Но Дина почему-то промолчала. Лишь шевельнула пальцами, касаясь руки Олега в немой благодарности, и заморгала, стараясь скрыть внезапно набежавшие на глаза слезы.
Он ощущал себя как после тяжелой болезни. Как будто пролежал долгое время в беспамятстве, мучимый жаром, так что теперь не осталось сил ни на что. Ничего не хотелось. Вернуться бы обратно в постель и забыться глубоким сном без сновидений, а проснуться здоровым. И
