Олегом спит, скорее всего, из-за тех выгод, что может сулить ей подобная связь. Фальшивка.
Он тихо выругался. Все слишком далеко зашло, если никак не получается контролировать собственную реакцию. Вместо того, чтобы думать о работе и проекте, он вел себя как одержимый. И оттого злился еще больше, что давно лишний и чужой в его жизни человек занимает так много: времени, мыслей и чувств.
– И долго она будет… у директора? – вопрос прозвучал зло, но если секретарша и заметила это, то виду не подала. Лишь изобразила недоумение на лице.
– К сожалению, не знаю. Я могу передать, что вы заходили, если вы больше не можете ждать…
– Не надо ничего передавать, – почти рявкнул Сергей, поднимаясь с кресла. Что можно делать столько времени в кабинете директора? Или она там совсем не по работе? Выходит, что ночи им мало? И почему его это совсем не удивляет?
Секретарь еще что-то лепетала ему вслед, но он уже не слышал, направившись прямиком в кабинет Морозова.
Дина сидела в стороне от директорского стола, у окна, уткнувшись в какие-то бумаги. Спокойная, собранная и чертовски красивая. И хоть было совершенно не похоже, что своим приходом он помешал чему-то, легче от этого абсолютно не стало. Тем более, что Михайлова при его появлении лишь сдержанно кивнула, больше никак не отреагировав.
А вот Олег, кажется, обрадовался его приходу. Как ни странно. Не заметил ни озлобленности, ни плохо скрываемого раздражения.
– На ловца и зверь бежит, как говорится. Сергей, ты вовремя, я как раз собирался тебе звонить. Диночка, вы сами расскажете, что вам двоим предстоит сегодня, или это сделать мне?
Женщина неопределенно пожала плечами, но ответить не успела: Сергей с недоумением уточнил:
– Предстоит что?
Морозов улыбнулся, пододвигая к нему папку со стола.
– Помнишь Лаврину? Она, наконец-то, созрела сделать заказ. Я пообещал, что вы сегодня приедете к ней и все обсудите. Дизайн, сроки, материалы. Можно ехать прямо сейчас, ты же знаешь, какая она занудная дама. Так просто от нее не избавиться, хорошо, если к вечеру освободитесь.
– Не-е-т, ничего не выйдет, – Сергей нахмурился, не понимая, как Олегу вообще такой бред мог прийти в голову. Отправить их куда-то вдвоем? – Лучше послать кого-то другого, у меня дел по горло. Да и потом, – он взглянул на Михайлову, которая по-прежнему была поглощена изучением бумаг. Или делала вид. Будто его и не было в кабинете и не шел сейчас разговор об их совместной поездке, – не думаю, что нам с Диной Валерьевной стоит брать еще какой-то общий проект. С тем бы разобраться вовремя.
Кажется, Дина хмыкнула, на мгновенье приподняв голову, но снова не сказала ни слова. А вот взгляд Морозова вдруг стал сосредоточенным и жестким. Директор проговорил тоном, не терпящим возращений:
– Сергей Николаевич, вы, кажется, не совсем правильно поняли меня. Это не просьба. И это не обсуждается.
– Неудачное утро? – уточнила Дина, стараясь выглядеть как можно более сдержанной и ни в коем случае не смотреть на мужчину за рулем. С того момента, как он ворвался в кабинет Морозова, исходящее от него напряжение было физически ощутимым.
Последствия ее вчерашней встречи с его женой? Неужели всерьез опасается, что она может что-то рассказать этой Маргарите? Это было бы смешно. Да и зачем, все давно в прошлом. Что бы ни происходило в ее голове, какие бы чувства ни рвали на части, это все равно ни к чему не приведет. У него своя жизнь и своя семья. Пожелать бы им счастья, да вот только не было на это сил. Дина хотела, чтобы у него все сложилось. И прежде, и сейчас надеялась на это, но только черная, горькая зависть раздирала изнутри, и справиться с этим мерзким чувством никак не получалось.
Если бы только можно было отмотать время назад, в тот безумный день, когда она допустила ошибку и захотела найти утешения в сильных и кажущихся надежными объятьях. Если бы могла представить, чем обернется ее слабость. Но тогда и в помине не имелось этих знаний. Она была такой глупой и такой доверчивой и так хотела согреть сердце капелькой счастья. Теплее не стало, да еще и счастье это оказалось чужим. А последствия до сих пор, спустя годы, продолжают отравлять жизнь, заставляя думать и мечтать снова о чужом мужчине.
Чужом! Дина закрыла глаза, проговаривая это слово про себя. Он чужой, и это никогда не изменится. На одни и те же грабли дважды – это слишком даже для нее. Надо просто как-то пережить это время, вытерпеть до конца проекта. Когда Сергей окажется далеко, она больше не будет так сходить с ума. И ревновать перестанет… наверно. Время, если и не вылечит до конца, то все равно поможет заглушить боль. Она постепенно растворится, наполнит потаенные уголки души, станет ее частью и будет лишь изредка напоминать о себе, как напоминают в непогоду старые раны. Но с этим можно жить. Она справится, ведь другого выхода все равно нет.
– Скорее, короткая ночь, – отозвался мужчина, когда Дина и не ждала уже ничего услышать в ответ. Колкая усмешка в его голосе не оставляла сомнений в том, о чем именно он говорит. Нашел сладкий способ примириться с женой? Что же, тут нечему удивляться. Маргарита наверняка приложила все усилия, чтобы смягчить разгневанного мужа. Можно даже представить, как именно.
Или нет, лучше не представлять. Сейчас воображение вряд ли окажет добрую службу. Ни к чему ей думать о том, чем он занимался ночью. Ни к чему украдкой рассматривать мужественное лицо в поисках следов, оставленных любимой женщиной.
– Как, впрочем, и у тебя, – продолжил Сергей. – Видел цветы в кабинете. Узнаю Олега. Умеет очаровывать женщин. И благодарить, когда есть за что.
Если он пытался задеть, то у него получилось. Будто ущипнул, резко и неожиданно, причиняя реальную физическую боль. В его словах смешались и издевка, и такое очевидное отвращение. Она действительно настолько противна ему, что это чувство даже не получается сдержать? Дина сделала глубокий вдох, пытаясь избавиться от подступившего к горлу кома. Да, она заслужила, но зачем так? Неужели и впрямь верит, что она спит с Морозовым? Ведь они с ним, кажется, друзья.
И что, интересно, ждет услышать в ответ? Оправдания? Попытки доказать, что это неправда? Ну уж нет. Как бы ни было больно, ему она точно этого не покажет. Хочет считать ее развратной стервой – его право. Дина не станет разубеждать. Как тогда. Лучше
