ночью, не было, хотя историю в общих чертах я знал. Но теперь мне захотелось услышать ее из уст Насти.
– Какого рода работу? – Спросил аккуратно, Настя метнула полный ненависти взгляд в Петровича и прошипела.
– Никакой вы не адвокат!
– Молока? Лев, девушка хочет молока, как думаешь мы сможем раздобыть его?
Я закусил губу, боясь улыбнуться. Хоть момент и был напряженным, выглядело это комично. Она раскусила нас обоих на раз-два.
– Продолжайте…
Настя выдохнула и дернула подбородком, будто принимает брошенный мной вызов.
– Он предложил мне стать его содержанкой. Это вообще часто практиковалось. В наш детдом наведывались папики, чтобы присмотреть девочек, которым скоро выпускаться. Если у тебя симпатичная мордашка, возможно тебе повезет, и ты станешь подстилкой одного из них.
Меня прошиб холодный пот, я не отрывал взгляда от Насти, а она смотрела в окно, будто кто-то написал ей на нем субтитры, и она читала.
– И я согласилась. Я вообще была согласна на все, лишь бы сбежать из этого ада. Когда мне исполнилось восемнадцать, я переехала к нему.
Из моей головы вылетели все вопросы, я тупо смотрел на ее профиль и пытался научиться дышать заново.
– И вы жили с ним под одной крышей все эти девять лет? – после долгой паузы, я продолжил допрос.
– Да, – она повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. И я снова забыл, о чем хотел спросить.
Негромкое покашливание Петровича вернуло меня к реальности, и я смущенно уткнулся в свой блокнот и пробежал взглядом по строчкам.
– Когда произошел тот инцидент на ринге, вы уже были знакомы с Глебом?
Настя раздраженно поджала губы.
– Да, были.
– Расскажите все, что знаете.
– Я ничего не знаю.
– Но вы жили с ним под одной крышей и наверняка замечали…
– Я. Ничего. Не знаю. – Произнесла отрывисто и скрестила руки на груди. Шелк халатика натянулся, и я сглотнул, проклиная вчерашний вечер. Надо было позволить ей одеться, вместо того чтобы тащить полуголую в свою тачку как пещерный человек.
– Необычные звонки? Встречи? Визиты полиции?
– Ничего! – Настя встала, и я шагнул к ней рывком отлипая от стола. – Я же сказала вам товарищ полковник! Так кто же из вас глух? Ваш коллега или вы?!
– Лев… я думаю на сегодня достаточно… – Петрович робко прокашлялся, а я заставил себя прервать зрительный контакт и отступил от бестии, понимая, что так и не получил ответов на свои вопросы. А время поджимает.
– Ладно.
Я подхватил кофе и блокнот, и направился к выходу из комнаты.
Петрович извинительно повел плечами и поднялся со стула, обращаясь к Насте.
– Приятно было с вами побеседовать, Наденька.
Я выскочил в коридор, и остановился в ожидании коллеги. Тот вышел и закрыв дверь Насти на ключ, протянул тот мне. К лифтам шли молча, и только когда оказались внутри, Петрович решил заговорить.
– Тебе надо делегировать это дело своим подчиненным.
– Исключено. Ты же сам знаешь, Гринёв поручил это мне.
– Ты не сможешь вести его, ты пристрастен. Эта девушка слишком много значит для тебя, и ты не можешь оставаться объективным, а это главное в нашей работе.
– Херня. Я справлюсь. Я же профессионал.
– Ты дурак! – Петрович покачал головой и протянул мне лист, в котором делал пометки. – Я отметил все необычные реакции на твои вопросы. Она солгала в четырех вопросах из семи. И каждый раз зажималась, стоило тебе задать очередной. Будь на твоем месте другой офицер, она вела бы себя иначе.
– Откуда тебе знать?!... – взял лист и пробежал по нему взглядом.
– Я физиогномист, как ты думаешь, откуда мне знать?
Створки лифта разъехались, и мы оказались в холле.
– Ты мой друг, Лев, и я не буду стучать на тебя начальству, но прислушайся к моему совету: поручи Максиму вести допрос. Вы с Настей как фитиль с канистрой бензина. Будет взрыв, если проведете вместе больше трех минут. Настя красивая девушка, но это непрофессионально – хотеть предполагаемую соучастницу убийства.
Я уже сто раз проклял тот порыв пригласить коллегу из соседнего отдела на допрос. Хотя изначально план казался хорошим.
– Спасибо тебе за все, – произнес устало и проводил взглядом Петровича, тот прошел за стойку администратора, а я залип, глядя в пол.
Одно дело вариться в этих чувствах и эмоциях, совсем другое – когда другие это замечают. Никто не должен знать, что между мной и Настей что-то было. Иначе я потеряю контроль над этой ситуацией и делом. А этого допускать нельзя.
Глава 25
День сменился вечером, и я скучающе подошла к окну и с тоской оглядела унылый пейзаж. Голые ветки тополей под окнами, грязные следы прохожих на заснеженных тротуарах. Снег стремительно чернел, обнажая уродство и серость города. Он подчеркивал ту серую безысходность, которую испытывала я.
Как сделать так, чтобы Глеба оставили в покое?
Аверьянов закусил удила и теперь не отпустит, пока не доведет до конца.
Не зря про него говорили, что он принципиальная мразь. Все дела, за которые он брался оказывались разложены по полочкам, виновные находились, невиновные получали свободу. А те, кто пытался договориться – шли по миру.
Глеб предупреждал меня, чтобы я не лезла в это, но как я могу все так оставить?
Кто же знал, что дело Скворцова снова всплывет. Глеб ведь подчищал все следы. И сейчас любая шумиха в прессе запятнает его репутацию, хотя до нее мне не было никакого дела. Лишь бы не сел…
Дверь моей темницы отворилась, и на пороге возник ненавистный мужчина, из-за которого я уже несколько ночей подряд не могу нормально спать.
– Самойлова, на выход, – процедил, глядя на меня без эмоций, а я съехидничала. Просто не знала, куда еще выплеснуть эту злость.
– Едем доклеивать обои?
– Смешно, – произнес с каменным лицом, и я скрипнула зубами.
Прошла к нему, покинула темницу, но когда протискивалась мимо Аверьянова, от неожиданности вздрогнула, когда подцепил мое запястье и потянул на себя.
Миллионы мыслей в моей голове роились пчелами, и все они оказались пылью, когда я поняла, зачем действительно он потянул меня ближе.
Запястье стянуло холодом металла, и наручники щелкнули. Мои глаза распахнулись так широко, что стало больно.
– Боишься, что сбегу? В таком виде? – окинула взглядом
