по уши. Уж поверьте. Я почти экстрасенс, – проводив взглядом фигуру Романа, протянул парень в коротких штанишках.
– Вы фиговый экстрасенс. Это был мой будущий свекор, тот первый. И он меня терпеть не может. Так что избавьте меня от ваших идиотских фантазий,– зажав рукой израненную губу пробухтела я.
Неделю спустя
Лимузин? Гребаный белый лимузин, украшенный шарами цвета сусального золота. Страшная пошлость, просто безумная, стоящий возле ворот особняка. Муромцев глубоко вдохнул и медленно пошел по собственному двору, сейчас больше похожему на свалку странных вещей: скульптур голозадых ангелочков, с колчанами стрел в пухлых ручонках, увитых проволокой арок, вазонов с вонючими лилиями, и прочего антуража, который по идее должен был бы дарить ощущение праздника.
– Скамейки затянем органзой и расставим тут, под деревьями. Там организуем фонтан влюбленных, где невеста омоет ноги, а жених…– противный голос пронесся над головой Виктора Романовича, как огненный файер бол. Он даже голову в плечи вжал, но вдруг почувствовал, что страшно, просто до безумия зол. Сегодняшний день, начавшийся погано, оказывается и не собирался заканчиваться. Он то думал отдохнуть, взять передышку хоть ненадолго. Провести вечер дома. А попал в странную страну чудес. Того и гляди из-под куста выскочит белый кролик и… Муромцев отшатнулся, едва не споткнувшись о белый шерсятной комок, выкатившийся ему прямо под ноги, споткнулся, пролетел вперед несколько метров и свалился на гогочущего лебедя, который вразвалочку вышел из-за идиотской тумбы, валяющейся прямо на итальянском газоне. Чертова птица заорала, как подстреленная и тут же вцепилась клювом в щеку своего обидчика. Виктор Романович с ужасом смотрел на спешащих на помощь своему приятелю еще трех огромных птиц.
– Какого хрена тут происходит?– проорал он. Суетящиеся вокруг не пойми кто замерли, словно услышали залп орудия набитого паралитическим веществом.
– О боже, отец невесты. Чего замерли, работаем все. До свадьбы неделя, а у нас тут не валялся Россинант. Дорогой, земля холодная. А в вашем возрасте это чревато простатитами, – тут же подскочил к нему вертлявый козлобородыш. Муромцев едва не застонал. Болтливого красавчика он возненавидел с первой встречи, с первого взгляда. А сейчас хотел забить ему в глотку проклятого лебедя, который с громким гаканьем ломанулся куда-то в сторону дома. – Эта пиджачная пара вам очень к лицу, но на газоне она смотрится невыгодно. Белый плохо контрастирует с изумрудной зеленью.
– Виктор Романович, вы в порядке? – черт, только вот ее не хватало сейчас. Маша склонилась над ним, нос сморщила смешно, как всегда, когда напугана или нервничает. Проклятый веснушчатый нос, гадкая захватчица, ведьма с малиновыми губами.
– Все прекрасно, Марджери,– глупо ухмыльнулся он, подложил под голову руку и скрестил ноги, разлегшись в грязи как римский патриций. Скорее всего больше он был сейчас похож на хряка, наряженного в Бриони, нежели на представителя высшей знати. Но встать сейчас он не мог физически, потому что организм, среагировал на эту поганку уже привычным возбуждением. А белые брюки превратились в шатер. Светло – синий нервно хмыкнул и тут же слинял.
– Поэтому вы валяетесь на земле, – хмыкнуло это конопатое проклятье и почесало грудь, затянутую в странную серебристую кофточку. У Виктора перед глазами поплыли радужные пятна.
– Ты моя будущая сноха, – прохрипел он очевидную истину. Но говорил он это скорее для себя, хотя сейчас ему хотелось перевернуться на живот и ползти в дом вслед за лебедем. Но тогда он рисковал взрыхлить гребаный, газон, ради которого прилетали из Милана рукастые садовники, своим одуревшим «плугом». Вспомнил, как страстно целовал невесту его сын, а она… Ей было хорошо, черт бы ее побрал. Иди в дом, Маша. Я просто устал.
– Не могу в дом. Эта свадьба… Глафира, ну тетя моя, сейчас руководит установкой арки. А у меня страшно кружится голова. Но я ждала вас. Слушайте. Я хотела… Ваш сын,– она от волнения, наверное, облизала губы острым розовым языком, и Муромцеву показалось, что он сходит с ума. Оглох он точно, и хотел бы еще ослепнуть. Выдрать себе глаза и все выпирающие части тела.– Что с вами? Врача позвать? Сейчас, я помогу.
Поможет она. Да у него чуть аневризма не разорвалась в башке, когда эта ведьма начала расстегивать ему пуговицы на рубашке.
– Я не умираю, блин. Но скоро сдохну от такой заботы,– гаркнул Виктор, резко приняв вертикальное положение. – Подай мне телефон, чертов гусак пытался спереть мобилу. Боже. Маша, не тупи.
– Сейчас,– с готовностью улыбнулась его будущая сноха и поползла по траве, ощупывая газон в поисках проклятого аппарата.– И это, кстати был лебедь.
– Не надо, я сам. И принадлежность поганой птицы меня волнует сейчас меньше всего.
– Вот, я нашла, – радостно вскрикнула Маша и протянула Муромцеву пропажу. Но не удержала равновесия, видимо от того, что резко встала на своих круглых коленках. В ее положении это нормально. Ненормально то, что чертова девка вскрикнула и вцепилась пальцами в его ширинку, явно стараясь не свалиться. Но… Муромцеву показалось, что в небе расцвели салюты. А может не показалось. Потому что мир наполнился криками рабочих и грохотом. Но сейчас ему было все по – барабану.
– Простите, – пискнуло это неуклюжее недоразумение, заливаясь свекольной краснотой.– Я … О боги.
– Ложись,– проорал кто – то.
Что – то грохнуло совсем рядом. Девка пошатнулась и разжала пальцы и свалилась к его ногам.
– Боже, боже, великий Один, вас не ранило? Я уволю этого криворукого придурка, отвечающего за пиротехнику,– заголосил короткоштанный придурок, появляясь из клубов дыма, как тень отца Гамлета.
– Выпиши ему премию, он спас меня от грехопадения, – прохрипел Муромцев, подхватывая на руки несопротивляющуюся оглушенную взрывом Машу. Теперь он умирал не от желания, а от ужаса. Девчонка выглядела крайне плохо. Такая легкая, хоть и пышка. Почти бегом бросился к уродскому лимузину, совершенно не соображая. Наплевав на все правила и собственную безопасность. И очень надеялся, что ключи найдёт замке зажигания.
– Я отвезу тебя в больницу,– прошептал в розовое ухо, покрытое запекшейся кровяной корочкой.
– Эта свадьба меня убьет,– улыбнулась Маша, от чего у него вновь начала гудеть голова и съезжать «шифер».
– Где мой сын, мать его? – тихо прошептал он, но Маша услышала и поморщилась.
– Что?
– Где твой чертов жених? Это он должен переть тебя на руках и переживать до одури за младенца в твоем животе. Он, а не я.
– Нет, вы… – эхом повторила дурища и всхлипнула.
Мария
– Нет, вы…– всхлипнула я, борясь с головокружением и заложенностью в ушах. Поэтому я сначала зевнула, а потом начала
