class="p1">Кощеев будет думать, что я помогаю ему завоевывать Алену, а на самом деле я устрою все так, чтобы они отдалились еще сильнее. А насчет Полины… что насчет Полины? Меня это сейчас почему-то волнует меньше всего.
– Тогда по рукам? – Стас протягивает мне ладонь.
– По рукам. – Соглашаюсь я.
Жаль, что во время рукопожатия нельзя задушить человека.
– Ого, как крепко. – Морщится Кощеев. – Мне еще повезло, что ты не разворотил мне пол-лица.
Высвободив руку, он трясет ею и смеется, а у меня нет даже сил, чтобы улыбнуться. Перед глазами так и стоит картина, как он целует мою лучшую подругу. «Хрен ты ее еще раз поцелуешь, понял?» – злится мое внутреннее «Я».
– Хочешь, отвлеку сейчас Миронова, чтобы ты мог пообщаться с Полиной? – Предлагает Стас, когда мы идем к двери.
– Нет, нам уже пора. – Отвечаю я. – Мне нужно отвезти Алену домой.
– Так вы же вроде недавно приехали?
– У нее отец строгий. В десять чтобы дома, и ни минутой позже. – Вру я.
– Уже десять минут одиннадцатого, – бросив взгляд на часы, говорит он.
– Вот именно. Считай, мы уже влипли.
– Ну, как знаешь. Попрощаться-то мне с ней дашь? – Усмехается он.
– Нет. – Отрезаю я.
– Строго. Но мне нравится, что у нее такой защитник.
Дальше я его уже не слушаю. Возвращаюсь в дом, пробираюсь через толпу, беру Алену за руку и тащу к выходу.
– Что такое? Куда ты меня тащишь? – Упирается она. – Где Стас?
– Ты что, Высоцкий, сбрендил совсем?! – Кудахчет Тая, нагоняя нас.
– Мы уезжаем. – Холодно говорю я.
– Куда?
– Домой.
– С чего это? – Аленка выдирает руку.
– Я обещал маме, что доставлю тебя домой. – Достаю телефон. – Сейчас приедет такси.
– Да он, блин, даже не на машине! – Визжит Тая. – Раскомандовался тут!
– Никита, что происходит? – Пытается заглянуть мне в лицо Алена. – Что с тобой? Почему ты так себя ведешь?
«Да если бы я только знал!» – хочется проорать мне ей в лицо.
– Все, отбой, Высоцкий. – Выдирает у меня мобильник из рук Тая. – Не надо нам твоего такси, понял? Сами доберемся, когда вечеринка закончится!
– Дай сюда! – Рычу я.
Вырываю у нее телефон и снова захожу в приложение.
– Я никуда не поеду, Никита. – Серьезно говорит мне Леля. – Слышишь?
Мне приходится опустить на нее взгляд. Ее глаза блестят от слез, но во взгляде вызов, а подбородок гордо задран вверх.
– Ты мне не хозяин, понял? – Произносит она решительно. – Хочешь везти меня домой – вези. Но только тогда, когда я решу, что мне туда пора. А пока мы с Таей идем отрываться!
– Правильно. – Подтявкивает та. – Зря, что ли, красились и наряжались?
– Хочешь ждать – жди. – Добавляет Алена.
– Лель… – Хрипло зову я, когда девочки разворачиваются, чтобы уйти.
– Разберись лучше со своей башкой, Высоцкий. – Бросает она через плечо. – А я сама буду решать, чем мне заниматься! И с кем!
Она уплывает в своем откровенном наряде, бесстыдно виляя бедрами. А у меня челюсть падает на пол: я вообще, кажется, забываю все слова, которые хотел сказать.
Алена уходит, делая самое страшное – оставляя меня наедине с самим собой, с человеком, с которым мне труднее всего найти общий язык. И я стою так – в полном недоумении и в смешанных чувствах, как какой-то олень, еще минут, наверное, пять. А потом возвращаюсь на вечеринку, чтобы несколько мучительных часов наблюдать за тем, как моя лучшая подруга приковывает взгляды всех присутствующих парней и следить за тем, чтобы к ней никто не подкатывал, тем более – Кощеев.
Я бы и рад разобраться со своей башкой, но она кипит от чувств, которых в ней быть не должно: от ревности, злости, растерянности и паники, вызванной неспособностью контролировать любые эмоции.
– Вон Полинка одна скучает. – Встает рядом со мной Денис и подает мне стакан.
– Кто? – Хмурюсь я, вглядываясь в толпу.
Он ржет, а я только злюсь еще больше. Чего тут смешного?
– Уже забыл про Матвееву?
– Что? Я… нет! Мне просто сейчас не до этого!
Нужно следить, как бы еще кто-нибудь не распустил лапы: у всех парней на этой вечеринке слюни текут от одного только вида Красновой! Она что, не могла одеться приличнее? Кто надевает на себя тряпку, едва прикрывающую тело, зная, что тут будет куча самцов?
– Тот, кто собирается их привлечь. – Усмехается Денис.
«Я что, сказал последнюю фразу вслух?»
Жар ударяет мне в лицо, в горле пересыхает. Мне приходится выпить содержимое стакана залпом, чтобы прийти немного в себя.
– Держись, брат. – Сочувственно произносит друг, наблюдая за тем, как Аленка, Тая и Ксеня дружно отплясывают под модный ритмичный трек.
– А ты-то куда пялишься? – Рявкаю на него я.
Денис поворачивается и смотрит на меня пристально, долго и с дурацким прищуром.
– Что? – Нервно бросаю я.
– Ничего. – Улыбается он.
– Чего ты улыбаешься?!
– Ничего. – Отворачивается друг.
– Все сегодня будто с ума посходили! – Взрываюсь я.
А Денис ржет.
Как ни печально это признавать, но именно его смех вынуждает меня согласиться, что единственный псих, сошедший сегодня с ума, тут я.
АЛЕНА
– Лед тронулся! – Торжествует Тая.
Мы с ней сидим на трибуне школьного стадиона после уроков, пьем мутный и ядреный домашний квас, купленный на углу, у парка, и едим соленые крендельки – наш стандартный набор извращенца, любовь к которому трудно понять любому, кто в курсе наших пристрастий.
– Только не начинай эту тему снова. – Прошу я.
Она подкидывает тонкий кренделек в воздух, ловит его ртом и звонко прикусывает зубами.
– Нет, ты меня не заткнешь! – Чавкая, произносит подруга. – Сама не умеешь кайфовать, так другим удовольствие не обламывай!
– Ты раздуваешь из мухи слона. – Парирую я, наблюдая, как на поле выходит «Б» класс: им перенесли физкультуру с первого урока на седьмой, и теперь, когда все уже разошлись по домам, они вынуждены заниматься под палящим солнцем. А оно, надо заметить, сегодня жарит как летом. – Ничего особенного не произошло, а ты возбудилась так, что с утра уже все уши мне прожужжала про эту вечеринку.
– Ничего особенного?! – Тая буквально подпрыгивает со скамьи. – Да ты произвела фурор! Это раз. Парни в школе теперь от тебя глаз не отводят, это два! Самый популярный парень в нашей параллели тебя поцеловал, а твой лучший друг полез за это на него с кулаками – это три и четыре!
– Ох. – Устало вздыхаю я.
– И самое главное! – Она выкидывает руки вверх, точно фокусник. – Никита от ревности чуть не дым из ноздрей выдыхал! Это пять. Он заметил тебя, Аленка! Он тебя рассмотрел! Он прозрел! – Тая опускается на скамью и трясет меня за рукав. – Разве не этого мы добивались?
– Да… – Задумчиво киваю я. – Но мне все равно кажется, что ты преувеличиваешь. У Никиты просто сработало что-то типа рефлекса: он в эту драку полез не от ревности, а… заступился за меня по-братски, понимаешь? Стас положил руку мне на попу, ну, и… Высоцкий просто отстоял мою честь.
– Ну, и душнила же ты. – Кривит рот подруга.
– Я реалист. Не хочу очаровываться, чтобы потом не обламываться.
– Твое право. – Тая делает большой глоток кваса из стакана. – Но мне мечтать не мешай. Я уже вижу толпы поклонников у твоих ног, и как ты со скучающим видом выбираешь, с кем сегодня пойдешь на свидание, а от кого примешь букет цветов.
– Дурочка, – хихикаю я.
– Да просто посмотри, как ты изменилась. – С теплом говорит она. – Твоя одежда, твои волосы, лицо. Ты нравишься самой себе, улыбаться стала чаще. – Неожиданно Тая бьет меня кулаком по спине. – Еще бы не сутулилась!
– Ай! – выпрямляюсь я.
Пара крендельков падает на землю.
– И сядь как леди, – она руками сдвигает мои ноги и помогает закинуть одну на другую. – Вот. Как леди, а не как гопник.
– Но мне так удобнее, – пытаюсь сопротивляться я, но подруга упрямо возвращает мою ногу на место.
– Ты в юбке, балда! – напоминает Тая. – Если не хочешь, чтобы все обсуждали твои трусы в горошек, то больше так не сиди.
– Откуда ты знаешь, что они в… ой! – Покраснев, я поправляю юбку.
– Ничто не должно напоминать Высоцкому о сорванце, который лазал с ним по деревьям и соревновался в плевании черешневыми косточками на дальность. Ты должна сводить с ума, поражать воображение, возбуждать в нем страсть! Или ты уже все? Не хочешь этого?
– Почему? – Удивляюсь я.
– Может… поцелуй с Кощеевым все изменил?
У меня перехватывает дыхание от воспоминаний.
– Ой, да какой там поцелуй… – Тут же отведя взгляд, бормочу я. – Так, просто ткнулся губами, и все. Я даже ничего не поняла.
И инстинктивно подношу руку ко рту, где крошечными иголочками застыли на губах кристаллики соли от крендельков.
– Значит, надо повторить. – Деловито замечает Тая.
– Лучше расскажи, как у вас там с Костей. – Пытаюсь перевести тему я. – Мне показалось, вы поговорили, и на
