но я не дал ей этого сделать. – Вот же вцепился. Ладно, ладно. Острой еды не будет, ханка не будет…
– Да ничего не будет, – я пожал плечами и сконфуженно улыбнулся. Эта тема легко выводила меня из равновесия. Я грозно посмотрел на мистера Чампти, который фотографировал нас. – Не дай бог, я найду эти фото в интернете, мистер Чампти. И тогда полиция приедет по делу! – Он начал записывать голосовое сообщение, и, клянусь богом, я услышал слова «угрожает» и «расправа». – Пошли, прошу. Тренер мне голову оторвет, если по моему поводу опять выйдет заголовок с ложным обвинением.
– И много таких было? – она наконец-то соизволила сойти с места. Вот упрямица. Когда-нибудь я научусь определять, что в ее голове вспыхивает безумие. А главное, почему, черт возьми.
– Три! – Я фыркнул, и меня тут же осенила одна интересная мысль. – А ты знала, что настоящее имя Такеды на самом деле Одиссей?
– Что?! Одиссей? – она удивилась. Такой реакции я ожидал. – Он, оказывается, таец, а не японец.
– Странно. Он обычно такой молчаливый… Кстати, а как мне звать твоих родителей? Я вообще не сильна…
– Да ты, по ходу, издеваешься?! Мистер и миссис Шин! А сестер можешь звать мелкая номер один и мелкая номер два. Та, что короче другой, – это мелкая номер два, – я показываю рукой рост своих сестер. – Прекрати переживать. Тут мне надо заикаться и психовать. Моя мама как раз та, которая начинает показывать старые фотки, рассказывать всякие позорные истории. Хотя ты первая, кого я сюда привел. Может, меня и пронесет от стыда, не зря же я молился всю дорогу.
Я постучал в дверь. Джи наконец-то перестала трястись и замерла. Возможно, я ее слегка выбил из колеи информацией, что она первая, кто здесь появилась. Да, так и есть. Я еще никого и никогда не знакомил со своими родителями. Разговор с утра ненадолго засел в моей голове, однако сейчас, видимо, решил напомнить о себе. Я уже сам устал разбираться – кто же она мне. Мимолетное увлечение, одна из немногих или та, кого я никогда не отпущу, моя и только моя? И вот мы стоим на пороге. Я даже рассказал ей про мои не очень простые отношения с корейской культурой. И до того момента, когда меня почти захлестнул страх от серьезности собственных намерений по отношению к Джи, дверь распахнулась. Мама опять изображала из себя американку в Канаде. Ну и маскарад.
– Дорогой! Кажется, это к тебе. Какой-то неизвестный парень. По-моему, у него недобрые намерения. – Моя мама, женщина сорока пяти лет от роду, была хороша собой. А как она играла… Голливуд лишился настоящего самородка. Она посмотрела поверх очков с черной толстой оправой на Джи. – Девочка, если этот парень взял тебя в заложники, моргни левым глазом. – От ее вопроса и напора Джи вообще перестала моргать. Ну вот. Хорошее первое впечатление.
– Мама, что ты наделала? Она сейчас пешком деру до города даст, – я сделал шаг к Джи. – Не обращай внимания на ее поведение. Моя мама начинает играть в игру «Кто этот незнакомец», стоит мне больше двух раз проигнорировать ее приглашение заехать в гости. И ей все равно, даже если она прекрасно знает расписание моих тренировок. Зачем звать, если я не могу приехать, непонятно. – Я пожал плечами, а мама вопросительно выгнула бровь.
– Вон как вымахал, аж в дверной проем боком проходишь, а все ноешь, – она фыркнула. – Девочка моя, как тебя зовут? Представься. Давай мы оставим этого ребенка на улице. За ним все равно скоро приедет полиция, – мама полностью игнорировала мое существование, обращаясь к Джи. Она даже хлопнула меня по руке, заставляя отпустить Джи, и сама повела ее в дом. – Пока, Теодор.
– Меня зовут Джинджер, но вы меня можете звать, как вам удобно, Джин или Джи. – Мое возмущение по поводу маминого поступка перекрыло удивление по поводу полного имени Джи… Джинджер? Серьезно? Теодор и Джинджер? – Я могу к вам обращаться как к миссис Шин?
– Конечно, конечно, как тебе будет удобно, Джин, – они ворковали, а я просунул руку в дверь, пока ее не закрыли. – Заходите уже, а то твои сестры съедят меня вместо гамбургеров и картошки.
Джи посмотрела на меня удивленно, пока мама заходила внутрь, в сторону кухни. Я пожал плечами, уже, кажется, в сотый раз всеми способами, вербальными и невербальными, давая ей понять, что мы среднестатистическая канадская семья с корейскими корнями. Ладно, мои сестры немного говорят по-корейски. Стоило мне зайти в дом, как на меня налетела Хана и крепко обняла. Хватка у этой девчонки та еще. У нас явно предрасположенность к спорту. Ей десять, а она уже так вымахала. Ми Сон тем временем внаглую рассматривала Джи. Обычно на ее лице была лишь скука или недовольство. Я шикнул на нее, но она проигнорировала меня. Джи, впрочем, не растерялась и начала разглядывать ее в ответ. Я уже взмолился о появлении мамы, потому что ситуация окончательно грозила стать непредсказуемой.
– Одобрено, – сказала Ми Сон по-корейски и ушла на кухню. По крайней мере, я очень надеялся, что перевел это правильно. Ибо это или «одобрено», или «клумба», не могу разобрать. Из кухни послышалось строгое от мамы:
– Ми Сон, при гостях мы говорим только на английском. Это невежливо. Если не хочешь остаться без карманных денег, то запомни это. Ситуация повторяется уже не в первый раз. Я смотрел, как Джи меняется в лице, испугавшись. Да, мама быстро переключалась с роли хорошего полицейского на плохого.
– Не волнуйся. Мама просто очень гостеприимная и считает это некрасивым. Мы не знаем французского, и это часто напрягало поначалу, когда соседи приходили и начинали что-то обсуждать на нем, пока мы лыбились. Неприятно. – На мои слова Джи понимающе кивнула. Хана отлипла от меня и подошла ко мне.
– Привет! Меня зовут Хана! Приятно познакомиться! – сестра протянула Джи руку, и та с радостью ее пожала. Мне, возможно, показалось, но как только Джи перешла порог дома, ее поведение резко поменялось. Из бунтарки, которая могла покусать меня за любую фразу, она превратилась в милую принцессу. Коварная обманщица. – Если бросишь моего брата, давай дружить? Ты очень красивая.
– Эй! – возмутился я.
– Конечно. Не позволим мужчине встать между нами, девочками, – она подмигнула, и Хана, улыбнувшись, побежала на кухню. Джи подняла на меня взгляд, в нем плескалась паника. – Как я держусь?
– Замечательно. Прекрасно. Лучшая. Ты боец. Всех очаровала. Тебя любят больше, чем меня, – я затараторил, чтобы шуткой слегка погасить ее волнение. Не могу понять, что
