на полу.
Я вообще не понимаю, что мы тут делаем и для чего. Рядом со мной парень, который мне нравится, а главное – которому нравлюсь я. И мы оба все равно зачем-то соглашаемся на безумие в виде дурацкой «бутылочки». Это же не особо смешно!
- Так, сразу договоримся. Поцелуи только у мальчиков с девочками, мальчики между собой могут ограничиться крепким рукопожатием, девочки – обнимашками или поцелуем в щечку. Окей?
На предложение Феди все реагируют согласием, а я рассчитываю на то, что мне выпадет кто-то из девочек, и мы просто обнимемся. Да, и желательно, чтобы Герману выпал парень. Или хотя бы не Алина.
- Кто готов быть первым? Да, у нас все в меру ваших возможностей. Как справедливо отметил Юрич, мы играем трезвыми, а значит, экшена ждать не стоит.
- Возьми и сам покажи нам экшн, – предлагает Виталик.
- Как хотите, – Федя раскручивает бутылку, и через несколько секунд она тормозит четко на Виталике. – Прости, брат, экшн не в этот раз.
Парни жмут друг другу руки и крепко обнимаются, а Федя в конце еще и посылает воздушный поцелуй куда-то в смазанном направлении. Крутит Виталик. Игра делает его партнером Алину.
Что ж, достойное совпадение, вот эти двое как раз могут показать нам красоту, если захотят повторить свои ночные приключения. Виталя тянется к напарнице через центр круга, резко притягивает ее к себе и без всяких комментариев коротко, но смачно целует в губы. Совсем не так, как ночью, но и не особо скромно. Самое интересное, что после этого действа стервочка просто улыбается и выглядит весьма довольной.
Алина крутит бутылочку, и в итоге ей выпадает поцелуй с Димой. Она пожимает плечами, спокойно принимая выбор игры, тянется к Диме и совсем аккуратно целует его. Даже не в губы, а так, скорее мажет поцелуем по его щетине. Димон у нас самый скромный парень среди вожатых «сотки», тихоней его не назовешь, но и до мартовского кота Феди ему далеко. А сам Федя и тут не унимается.
- Эх, «Мисс лагерь», почему же ты выпала не мне, мы бы с тобой показали мастер-класс всем этим соплякам, – сокрушается бывший напарник.
- Подожди, мы еще не закончили, – напоминает ему Алина.
Дима крутит и попадает на Федю. Обменявшись мужскими объятиями с похлопыванием по спине, ребята вздыхают. Хотели все-таки поцелуев с девочками, а тут такое. Федя снова крутит бутылочку, читая над ней какие-то скороговорки на удачу, и в итоге горлышко показывает на меня…
У меня пульсирует в висках от сильного напряжения. Зря я это, очень даже зря.
- Нет, – слышу агрессивное несогласие со стороны Германа. – Вы целоваться не будете.
- А с чего бы тебе это решать, Герман Юрич? Бутылочка выбрала Машу, значит, я ее целую.
- Не целуешь. Никто не целует. И вообще, Маша, мы в это играть не будем. Поднимайся, пойдем, – он подскакивает и подает мне руку, чтобы я схватилась за нее и встала с места.
Зачем же он изначально согласился играть, если знал, что не стерпит моих поцелуев с другими? Да я и сама хороша, надо было отказаться и не провоцировать. Короче, оба мы не правы. В такую игру надо садиться только тем, кто абсолютно свободен и открыт для любого флирта, а не тем, кто будет жутко ревновать и беситься.
Мы действительно поднимаемся и под недовольные возгласы своих товарищей выходим из комнаты и вообще из корпуса. Отходим на некоторое расстояние от «сотки» и только тут начинаем разговор.
- Зачем мы вообще с тобой сели в эту игру? – первой спрашиваю я.
- Если честно, я надеялся, что тебе выпаду я или мне выпадешь ты, и мы отлично поцелуемся.
- При всех?
- То есть ты была согласна целоваться при всех с Федей, а со мной нет? Правда?
- А ты знал, что будешь ревновать, но все равно согласился? – не собираюсь уступать.
Вздохнув, Герман запускает руку в волосы и быстро взбивает свои кудри пальцами, разводя шухер на голове.
- Я на этой смене понял, Маш, что я очень даже ревнивый. Поэтому ты права, не надо было начинать эту игру. Я совершенно не собираюсь смотреть, как ты целуешься с кем угодно тут, кроме меня. Скажи честно, у тебя было что-нибудь с кем-то из наших вожатых?
Ох как мы заговорили! Подробности ему нужны!
- Нет.
- А тот парень, твой напарник, который сломал руку, вы…
- Ничего абсолютно. Общались только на общих встречах. Алина не должна была этого рассказывать, но да, он мне вроде как был симпатичен, правда, когда он не приехал на смену, я не особенно расстроилась и в этот момент поняла, что он мне по-настоящему никогда не нравился.
- Потому, что тебе уже нравлюсь я? – самоуверенно заявляет Герман. И даже без своей фирменной улыбки, которая смягчила бы ситуацию.
- Герман, ты…
- Ну давай, скажи. Нравлюсь же? – он не намерен отступать. – Я ревную, это плохо, но это факт, и значит, я к тебе совершенно неравнодушен. А ты?
- Шацкий, тебе кто-нибудь говорил, что ты наглый?
- Не считая маму, папу и сестру, примерно все. Особенно преподы в универе. Но при этом я один из лучших на курсе, между прочим.
- Тогда добавлю себя к этой компании и скажу, что ты наглый, – так и не решаюсь признаться ему. Даже наедине.
- Тогда никаких поцелуев, Марья Николаевна.
- Это я уже поняла, мы же вышли из игры.
- Вы не поняли, – он демонстративно переходит на «вы». – У нас с вами тоже никаких поцелуев.
- Почему?
- Ах, почему? Раз вы не уверены в происходящем, то подождем у моря погоды.
- Но мы не у моря, – непонимающе смотрю на него.
- Вот именно.
Агррр! Я злюсь и… целую его. Без всяких бутылочек, на улице при свете дня, совсем потеряв контроль над собой. Ровно в эту секунду не хочу, чтобы он уходил, чтобы думал, будто бы я ничего не чувствую, будто я легко и просто рассказала ему подробности своей личной жизни… Какая разница, что выбрала бутылочка, если я хочу целовать только его? Да, самоуверенный. Да, ревнивый. Еще и вредный ко всему. Но ведь именно таким и нравится мне!
Ой…
Только сейчас соображаю, что нас могут увидеть из любого окна «сотки», если смотреть внимательно. Да и методистов, прогуливающихся по территории в тихий час, никто не отменял. Отлипаю от Германа с мыслью, что нас могли заметить, но прямо сейчас его это вряд ли волнует.
- Обещай мне, что больше никаких поцелуев по бутылочке и никаких танцев со всякими
