При этих словах Светлана Ивановна открыла рот, чтобы возразить, что они никогда не отдадут Кате квартиру, но Злата наступила ей на ногу под столом и продолжила:
— Ты, сестренка, иди к нему и скажи, что ты без квартиры остаешься, и посмотрим: женится он на тебе или нет. Если женится все равно, значит, любит тебя, и мы только рады будем за вас. А если нет, значит, ты не того выбрала. Не ты ему нужна, а квартирка твоя. Поняла, сестричка? — похлопала ее по плечу Злата и добавила ласково: — Мы же тебе добра желаем и хотим уберечь тебя от ошибок в жизни.
Катя сидела вся красная, сдерживая злые слезы, и думала, что никогда ей не удастся с ними договориться. К тому же это обидное предположение, что Паша женится на ней по расчету, больно ранило ее. Это был ее первый бунт против них, до сих пор она лишь подчинялась, поскольку не выносила скандалов. Да знали бы они, как Пашка любит ее.
— Катюш, — елейно запела Светлана Ивановна поняв, куда клонит ее хитрющая дочь. — А у этого Паши твоего квартира-то есть или он приезжий?
— Да, конечно, есть. Но он живет с родителями, — сквозь слезы ответила Катя.
— Вот и иди к нему, если он тебя возьмет, — продолжала Злата. — Поживете у него, обвыкнетесь. У нас во все времена так было: муж жену в свой дом хозяйкой вводил, а не наоборот. А потом посмотрим.
Катя молча встала из-за стола, быстро оделась и уехала к Паше. Как только за ней закрылась дверь, Злата накинулась на родителей:
— Вы чуть дело не испортили! Нужно уметь хитрить. Нельзя переть напролом. Видели, как я все обыграла?! А вы заладили: не отдадим квартиру, не отдадим, — передразнила она. — Да у вас прав нет никаких, она — единственная наследница, а ты мама, как родная сестра Людмилы Анатольевны, можешь получить квартиру только после смерти Катьки.
— Ну ты умна, Злата, — воскликнул Владимир Юрьевич. — Ловко ты все завернула, и законы знаешь.
— Конечно, — Злата улыбнулась, — слушайте, что дальше будет. Этот придурок Пашка женится на ней все равно, он за ней, как собачонка бегает с первого курса. Она сейчас начнет плакаться и расскажет, как мы ее обидели своими подозрениями. Катька, она же простофиля, у нее ума не хватит скрыть от него все, она сейчас ему все выложит. А после ее слов он просто не сможет переехать в ее квартиру, потому что тогда он даст ей основание думать, что женился на ней по расчету.
— Ну ты голова! — воскликнула Светлана Ивановна и чмокнула дочь в щеку.
— Как ловко ты все придумала, — восхитился Владимир Юрьевич.
Злата снисходительно улыбнулась родителям. На самом деле ее гораздо больше порадовали слезы ее ненавистной сестры, чем похвала родителей. Ей доставляло ни с чем несравнимое удовольствие обижать Катю, считая, что таким образом она мстит за поруганную любовь матери.
Как во сне Катя доехала до дома своего жениха и позвонила в дверь, моля бога, чтобы он оказался на месте. На ее счастье Паша сам открыл дверь.
— Катя, что с тобой? На тебе лица нет! Почему ты не позвонила? Я бы тебе встретил.
— Мне нужно было тебя увидеть. Я им все рассказала, — шепотом произнесла она.
— Подожди, сейчас все расскажешь, — Паша помог ей снять пальто, и они прошли в его комнату. Он усадил ее на диван и сел рядом.
— Ну что ты, родная, — он гладил ее по волосам, — не стоит так расстраиваться, чтобы это ни было.
— Они не хотят отдавать мне мою квартиру. Они говорят, что я им обязана до конца жизни, что меня в детский дом не отдали.
Павел вздохнул. Еще когда они начали встречаться Катя рассказала ему о катастрофе, в которой погибли ее родители и о том, что сестра матери взяла ее жить к себе в семью. Тогда он пожалел Катю, что она вынуждена жить в чужом доме, но даже не мог себе представить истинное положение вещей, только удивлялся почему она никогда его не приглашала к себе. Но, когда он один раз без предупреждения зашел к Кате, чтобы вернуть ей конспекты, он случайно стал свидетелем некрасивой сцены. Тогда он понял, как на самом деле обстоят дела и почему Катя становится грустной, когда приходит время возвращаться домой. Ее тетя просто ненавидела Катю и разговаривала с ней так, как будто она была существом низшего сорта. Она даже не постеснялись его, незнакомого человека, чтобы устроить Кате какой-то скандал из-за того, что она взяла какую-то вещь, не принадлежавшую ей.
— Не смей ничего хватать без спроса. Ты здесь никто. Никто, понимаешь?! И тебе ничего не принадлежит, — визжала Светлана Ивановна.
Катя молчала, неловко теребя фартук, а Паша, боясь вмешаться, топтался в прихожей, переживая за нее.
— Уходи, — попросила она его.
— И больше не смей никого приводить в мой дом, — услышал он вдогонку, когда Катя закрывала за ним дверь.
Именно тогда он решил, что женится на ней и заберет ее из этой невыносимой обстановки. Его любимая девушка не должна жить в таких условиях.
— А про тебя они говорят, что ты женишься на мне из-за моей квартиры, — прервала его воспоминания Катя. — А не потому что ты меня любишь.
— Я на тебе женюсь из-за квартиры?! Какая глупость! Да ты же мне рассказала только на прошлой неделе, что ты хочешь, чтобы мы жили там. А до этого мы встречались два года и предложение я тебе сделал давно, когда я еще не знал ничего. У меня есть своя квартира, и она меня вполне устраивает. Я вообще не хочу переезжать, мне до работы близко и друзья у меня здесь. Это же ты предложила на Фрунзенской жить, Катя?!
Катя молчала, думая о том, что он прав. Она действительно никогда не рассказывала ему о том, что у нее есть квартира. Просто ее родственникам, как всегда удалось сбить ее с толку.
— Катя, ты что, им поверила?
— Нет, — покачала она головой. — Просто я думаю, что… — она замолчала. — Я не смогу пока забрать у них мою квартиру.
— И не надо, — воскликнул он. — Да гори она ясным пламенем, мне ты нужна, а не квартира. Я тебя люблю.
— И твое предложение остается в силе? — спросила Катя, внимательно наблюдая за ним.
— Господи, ну конечно, глупенькая ты моя. Более того, я больше не отпущу тебя туда, а то они еще каких-нибудь мерзостей про меня наговорят, и я не буду знать, как оправдаться. Твой дом теперь здесь, а туда сходим вместе — только вещи твои забрать, или можем вовсе не ходить — новые купим.
На ее красивом лице, все еще бледном и грустном, появилась слабая улыбка, и она неуверенно спросила:
— Так ты, действительно, любишь меня?
— Конечно, — он заключил ее в объятия и их долгий поцелуй прервал их печальный разговор и только позже Катя спросила:
— А твои родители? Они не будут против, что я останусь здесь?
— Нет, конечно. Я ведь им так и не решился рассказать, что собираюсь уезжать. Они так радовались, что мы будем жить вместе. А теперь выходит, что правильно сделал, что ничего не говорил.
Оставшееся время до свадьбы Катя жила у Паши. Он настаивал, чтобы она прервала всякое общение со своими родственниками, но она не могла не пригласить их на свою свадьбу, объясняя это тем, что они много для нее сделали, и она не хотела бы выглядеть неблагодарной. У Паши было свое мнение на этот счет: он склонялся к тому, что они просто использовали Катю, но он не вмешивался, чтобы не раздувать конфликт, надеясь, что после свадьбы эти люди просто исчезнут из их жизни.
Прошло три года. Катя работала помощником администратора в гостинице «Стар», а Паша был менеджером по закупкам в крупной строительной фирме. Уделяя много времени работе, оба редко бывали дома. Их карьера и отношения в семье складывались достаточно удачно. Они обладали спокойным ровным характером и были не склонны ссориться. Для Кати, наконец, настала светлая полоса — любимый муж и его родители, которые относились к Кате, как к дочери. Но, конечно же, им хотелось жить отдельно. Катя несколько раз пыталась поговорить со Светланой Ивановной, но все заканчивалось упреками в ее адрес, и она, не выдерживая натиска, соглашалась еще подождать. Выдержав полугодичную паузу, Катя попробовала снова. К телефону подошла Злата. Вежливо поздоровавшись, Катя попросила к телефону Светлану Ивановну.
— Ах, это ты! — язвительно спросила Злата. — Что же ты, ничего не знаешь?! Или решила так пошутить?!
— Что не знаю? — растерялась Катя.
— Даже на похороны не пришла, а ведь именно мама настояла, чтобы взять тебя к нам, сироту горемычную.
— Светлана Ивановна умерла? — поразилась Катя.
— Умерла мучительной смертью от рака, бедная моя мамочка. А ты даже…
— Я ничего не знала, — перебила ее Катя. — Ты могла бы мне позвонить…
