Он выглядит сильным и мужественным. Его волосы немного короче, чем я помню. Может он подстригся. А может и нет. Я не видела его лица в темноте.
Он останавливается передо мной и осматривает комнату. При виде него меня наполняют ненависть и отвращение. Но под этими эмоциями скрывается приступ страха.
Он садится рядом со мной и улыбается. Я прижимаюсь к спинке кресла. Я не хочу, чтобы он находился так близко ко мне, не средь бела дня, не когда я могу рассмотреть каждую красивую черточку его лица.
Какое-то время он смотрит на меня. Я улавливаю слабый аромат его одеколона, который усиливает его собственный запах, каким-то образом подчеркивая его мужественность.
- Лилли, - Стоунхарт ласково произносит мое имя.
Он поднимает руку, чтобы прикоснуться к моей щеке, но я отстраняюсь.
Его рука опускается вниз. Это причиняет ему боль.
- Ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе? - спрашивает он.
Как мне реагировать на это?
Нет, я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, думаю я, но не могу же я прямо сказать ему об этом?
Вместо этого я вздыхаю и немного наклоняюсь к нему, тем самым разрешая ему прикоснуться ко мне.
Он выдавливает грустную улыбку и кончиками пальцев прикасается к моему подбородку. Нежное прикосновение, посылающее мурашки по коже.
- Знаешь, - говорит он, глядя мне в глаза. - Роза хочет увидеться с тобой. Я бы с радостью позволил ей это.
Я не отвечаю. Не я запирала себя здесь. Всё происходит по усмотрению Стоунхарта. От этой мысли мне становится грустно.
- Я сказал ей, что поговорю с тобой и спрошу, что ты думаешь о её просьбе, - продолжает он.
Он наклоняет мой подбородок, заставляя меня тем самым смотреть на него.
- Итак, Лилли? Что ты хочешь мне сказать?
- Я думаю..., - сглатываю я. - Я только за.
- Хорошо, - говорит он. - Я надеялся на твой положительный ответ.
Он переводит дыхание.
- Знаешь, Лилли, мне не доставляет удовольствие держать тебя здесь. Я смотрю на твое состояние..., - он пробегает глазами по мне. - ...и не могу помочь, но чувствую, что отчасти это моя вина.
Отчасти его вина? Гребаный ублюдок!
- Но затем, - безрадостно посмеивается он. - Я вспоминаю, что ты сделала до того, как оказаться здесь, и понимаю, что тут нет моей вины.
Я снова заставляю себя встретиться с ним взглядом. Похоже, он издевается надо мной. Но его голос такой искренний. Должно быть это всего лишь маска. Я говорю себе не принимать это близко к сердцу.
- Лилли, - снова говорит он. - Ты такая красивая. Зачем ты заставляешь меня делать с тобой такие вещи? Если бы не твое поведение, мы бы могли наслаждаться компанией друг друга.
Наслаждаться компанией друг друга? Он что с ума сошел? Во мне закипает гнев.
Он наклоняет голову в сторону и улыбается.
- О, я знаю этот взгляд, - говорит он. Он поднимает обе руки в капитуляции.
- Я сказал что-то, что расстроило тебя. Только не бросай в меня бутылку.
Затем он смеется, как будто только что произнес величайший в мире анекдот.
- Не ставь больше нас в такую ситуацию. Я беспокоюсь о тебе, когда ты здесь. Если бы ты знала, как плохо я спал, зная, что ты одна лежишь здесь в холоде.
- Вот почему ты приходишь каждую ночь и насилуешь меня?
Я плюю ему в лицо. Осознав, что я сделала, я закрываю рот рукой. Мои глаза расширяются от страха.
Идиотка! В моей голове кричит голос. Чертова идиотка! Ты что мазохистка?
Я жду встречного взрыва...но Стоунхарт лишь улыбается на всё это.
- Я знал, что в тебе еще остался дух.
Он встает.
- Ошейник отключен, Лилли-цветочек. Твои свободы восстановлены. Ты можешь ходить, где тебе вздумается. И я, со своей стороны, сделаю всё возможное, чтобы не провоцировать тебя, что в дальнейшем может привести к наказанию, - он делает паузу. - Я хочу видеть тебя счастливой и свободной.
Затем он поворачивается.
- Без четверти два, - говорит он. - Сегодня тот редкий свободный от работы день для меня, но я не буду трогать тебя до шести. Ты, Роза и я поужинаем вместе. Роза очень сильно хочет увидеться с тобой. Будь так добра, приоденься для этого случая.
***
Я жду, когда Стоунхарт уходит, прежде чем поставить ногу на холодный кафельный пол.
Кондиционер выключен. Слава Богу. Солнечные лучи пробиваются сквозь окна. Я заставляю себя подняться с кресла. Голова слегка кружится. По всей видимости не хватает углеводов.
Я делаю глубокий вдох и жду, когда оно пройдет. Вот оно. Я пережила самое худшее.
Стоунхарт был прав, когда сказал, что я оказываюсь в таких ситуациях только по своей собственной глупости. Как всё было бы, если я тогда не заснула?
Где бы я была сейчас? Был бы прогресс в наших отношениях?
Я иду к окну и смотрю. Унылый, серый день. Толстый слой облаков закрывает солнце. Океан удивительно спокойный.
Такое ощущение, будто я оказалась в центре урагана.
Повернувшись, я ловлю свое отражение в стекле.
- Ты выжила, - шепчу я.
- Ты прошла через всё.
Может быть, это не совсем так. Но я должна заставить себя поверить в это. В противном случае я рискую получить психическое расстройство. Через несколько минут пребывания в душе моя рука автоматически тянется включить воду настолько горячо, как только возможно.
Я останавливаю себя. Я больше не пленница этого кресла, говорю я себе. Спустя значительное время я выхожу и неспеша вытираюсь.
Иду в дамскую комнату и распахиваю полотенце, чтобы изучить свое тело.
Хм. Я стала стройней, но не потеряла форм. Удивительно. Ведь я не так много ела. Проверяю волосы. Они стали чуть длиннее обычного.
Я вспоминаю, что с другой стороны зеркала за мной наблюдают камеры. Я заворачиваюсь в полотенце. Но затем я останавливаюсь, делаю глубокий вдох и заставляю себя расслабиться.
Я широко улыбаюсь невидимой публике и отворачиваюсь.
Свобода омолодила меня. Конечно, я не могу быть свободной в истинном смысле слова. По крайней мере сейчас я счастлива не быть ограниченной этим проклятым креслом.
Я иду обратно в солярий и ложусь на кровать. Растянувшись, я зеваю.
Я скучала по этой кровати. Не думала, что когда-нибудь скажу это, не после трех дней, проведенных в ловушке, но три дня ничто по сравнению с тем временем, что я была в кресле.
Я ненавижу тебя, думаю я. Я ненавижу тебя, чертово кресло.
На этом кресле я заснула, когда ждала Стоунхарта. На этом кресле я оставила голубя прежде, чем Стоунхарт нашел его. На этом кресле я заработала болезненную пощечину за то, что Стоунхарт подумал, что это я попросила Розу об этом.
Это кресло не принесло мне ничего, кроме плохих вестей. Я хочу избавиться от него.
