Но к чему это притворство? Почему она просто не может сказать, что думает на самом деле? Почему она не помогла мне?
Похоже у Стоунхарта есть что-то на неё. Он мастер манипуляций. Её непоколебимая верность ему должна основываться на чем-то, о чем я не знаю.
Стоунхарт улыбается, поднося вино к губам.
- У тебя есть надежный союзник в лице Розы, - говорит он мне. - Знаешь, она угрожала мне уволиться, если не увидит тебя сегодня на Рождественском ужине.
Я чуть не подавилась. Рождество?
Я ощущаю, как все глаза устремлены на меня, когда я кашляю. Я делаю глоток и смотрю на Розу.
- Правда?
Она отмахивается рукой и заливается краской.
- Пустяки.
- О, нет, - говорит Стоунхарт. - Это не пустяки. Роза ворвалась в мой кабинет, когда я проводил видео конференцию, и топнула ногой. Она сказала, либо она увидит тебя сегодня, либо это последний раз, когда я вижу её.
Он поднимает свой бокал, слегка взбалтывает и подносит к губам.
- Она безжалостный переговорщик. У меня не было шансов.
Я непонимающе смотрю то на Стоунхарта, то на Розу. Что лежит в основе их отношений.
Стоунхарт явно не просто работодатель. Здесь должно быть что-то больше.
Чарльз улыбается и снова берет руку Розы. Если на то пошло, то при чем тут вообще он?
Закончив с закусками, Чарльз встает и приносит самую большую индейку, которую я когда-либо видела. Она золотисто-коричневого цвета с начинкой из красной клюквы.
Чарльз смотрит на нее с гордостью. Он совершает серию быстрых движений рукой, после чего Стоунхарт переводит мне:
- Он сказал, что приготовил её специально для тебя.
Я ошеломленно моргаю. Крошечная надежда растет внутри меня.
Чарльз приготовил индейку для меня. Роза пригрозила уволиться из-за меня.
Может быть всё не так уж и плохо, как кажется.
***
Ужин продолжается. Роза со Стоунхартом болтают, как старые друзья, тогда как Чарльз добавляет жестами свои комментарии, которые Стоунхарт переводит мне.
Я же стараюсь оставаться в стороне. Мне нечего сказать Стоунхарту, по крайней мере ни на людях.
И всё же через какое-то время я втягиваюсь в разговор. Вино оказывает свое влияние на меня. Мои сомнения постепенно сменяются любопытным волнением, ведь я так давно не находилась среди людей.
Интересно, как и зачем Стоунхарт выучил язык жестов? Неужели только ради Чарльза?
Решаю спросить его.
Он моргает, когда слышит мой вопрос.
- Моя мама потеряла слух, когда мне было десять, - говорит он.
С пол секунды он удивленно смотрит, что рассказал мне. Затем его глаза темнеют. Он осматривает меня с ног до головы, как будто впервые видит. Страх ползет по моему позвоночнику. Быть может он вспомнил, кто я на самом деле.
Роза приходит мне на помощь.
- Итак, Лилли, - спрашивает она беззаботно. - Ты думала над тем, чем собираешься заниматься в поездке?
- Поездке? - спрашиваю я. - Какой поездке?
- Упс, - Роза закрывает рот рукой.
Но её глаза светятся, она не чувствует себя виноватой.
Стоунхарт откашливается.
- Поездка, - подчеркивает он. - О которой Лилли не должна была знать до завтрашнего утра.
- Кажется я выдала секрет, - Роза улыбается ему, делая глоток вина.
- Так и есть, - соглашается Стоунхарт.
Я не слышу неудовольствия или раздражения в его голосе.
- Что за поездка? - снова спрашиваю я, обращаясь к Стоунхарту.
- Это должен был быть твой рождественский сюрприз, - говорит он.
- О, не обижайся, Джереми, - отчивает его Роза.
Я удивленно смотрю на нее. Она только что сделала выговор Стоунхарту? Но, кроме всего прочего, она назвала его по имени? Невероятно.
Кажется, Стоунхарт также удивлен, как и я. Но он не подает виду и улыбается.
- Ты права, Роза, - говорит он. - Как всегда права. Что бы я без тебя делал, не знаю.
Она гордо садится на своем стуле, как курица-наседка.
Стоунхарт берет мою руку. Дыхание перехватывает - это первый раз, когда он прикоснулся ко мне после молитвы. Скорее всего, эта реакция исходит от тех ночей, проведенных в темноте.
- Завтра, - говорит он мягко, смотря мне в глаза. - У меня запланирована деловая поездка в Портленд. Я буду занят большую часть дня, но я договорился, чтобы ты присоединилась ко мне. Роза помогла мне подготовить кое-какие мероприятия, которые будут тебе по душе.
Он смотрит на нее, и она улыбается ему в ответ.
- Конечно, - продолжает он через мгновение. - Если ты поедешь со мной.
Я нахожусь в недоумении. Поездка? Из поместья? В Портленд? И что самое удивительное он спрашивает меня? Не говоря, а на самом деле спрашивает? В чем подвох? Интересно.
Я облизываю губы, прежде чем ответить. Роза смотрит на меня с выражением надежды. Чарльз широко улыбается. И Стоунхарт?
Стоунхарт смотрит на меня так, напоминая мне мальчика, просящего девочку пойти с ним на свидание в первый раз. Ожидание смешивается с неопределенностью его личности. Такой милый и располагающий к себе, не ожидала увидеть его таким. Я говорю прежде, чем успеваю подумать:
- Джереми, конечно, я поеду с тобой. С удовольствием.
Он расплывается в улыбке. Хлопает в ладоши.
- Замечательно, - говорит он. - Просто замечательно.
Он наклоняется и целует меня в щеку.
- Роза, черт, ты знала, как я нервничал по этому поводу, но всё равно вынудила меня.
Роза одаривает легкой самодовольной улыбкой, наполовину скрывая свой бокал.
- Это то, что я делаю лучше всего.
Весь оставшийся вечер мы веселимся и пьем. Не помню, когда в последний раз я чувствовала себя так беззаботно. От вина в животе растекается тепло.
После ужина мы вчетвером переходим из одной комнаты в другую в огромном особняке. Из скрытых в стенах динамиков доносится музыка. Стоунхарт показывает мне большую елку, которую он поставил на основном этаже. Она достигает потолка и искрится сотнями маленьких огоньков. Я еще никогда не видела, чтобы их было так много.
В какой-то момент Роза с Чарльзом исчезают. Я понимаю это лишь тогда, когда мы со Стоунхартом остаемся в комнате одни.
У меня внутри всё сжимается. Этого момента я боялась весь вечер.
Стоунхарт собирается сесть со мной рядом, но чувствует мое оцепенение и отступает. Он шагает к противоположной стене и смотрит на свое отражение в темном стекле.
- Итак, - наконец выдыхает он, поворачиваясь ко мне. - Надеюсь, ты хорошо провела время сегодня вечером?
Я киваю, сохраняя лицо. Я должна быть вежливой.
- Я тоже, - говорит он мне.
Кажется, он борется с чем-то. Его челюсть работает в то время, как глаза смотрят на меня. Я же сижу, как статуя.
