– Успеем, – сказала я. – Не хватало ошпарить язык.
Габи поднесла к моему лицу наручные часы.
– Взгляни!
На меня накатило странное спокойствие.
– Тристрам подождет. А мы приедем, когда сможем.
Габи посмотрела на меня чуть ли не с восхищением.
– Ну и дела! Одежки могут изменить до неузнаваемости!
– На высоких каблуках я лучше соображаю, – невозмутимо пояснила я. – Камеру не забыла?
– Конечно, нет.
– Замечательно.
Мы подъехали к «Селфриджез» в начале десятого. В том и секрет Милочки: по большому счету она никогда не опаздывает, но может заставить мужчину потомиться в ожидании минутку-другую и прекрасно знает, чего эти мгновения стоят.
Тристрам Харт-Моссоп, однако, встретил нас без особого восторга, и я поспешно повела его в отдел мужской одежды, на ходу удерживая Габи от соблазна ускользнуть в парфюмерный зал. Теперь мне казалось, она отнюдь не лучший помощник.
Как только мы поднялись на нужный этаж, я собралась с мыслями, точно гимнаст перед выполнением замысловатых упражнений, и полностью переключилась на режим «Милочка».
– Итак, Тристрам, – пропела я, делая широкий жест рукой, – вы запланировали потратить на одежду тысячу фунтов. Я помогу вам! – Я повернулась к Габи, которая снимала меня на камеру, и прибавила со столь широкой улыбкой, что заныли щеки: – Потому что я – Милочка Бленнерхескет и превращу вас в другого человека!
Габи, надо отдать ей должное, не засмеялась. Удивительно, ведь я слышала, как хихикнул проходивший мимо покупатель, а другой громко спросил: «Кто-кто?»
– Тристрам, – прошипела Габи. – Ответьте же что-нибудь!
Тристрам Харт-Моссоп, иллюстрация из учебника к разделу «Трудный подростковый период», застенчиво поежился, но, ибо воспитывался на шоу «Большой брат» и «Обмен женами», от камеры не удрал.
– Отлично! – выдавил он из себя, реагируя на мои незаметные подталкивания. – Хм, Милочка… Хм… Спасибо.
– Что ж! – заключила я, снова ослепительно улыбаясь. – Не будем терять время – приступим к превращению!
– Стоп! – воскликнула Габи. – Чудесно! Неплохо держитесь перед камерой, Тристрам, вам об этом говорили?
Я бросила на подругу многозначительный взгляд: не делай, чего не просят! Она повела бровями, прикидываясь невинной овечкой. Получилось не ахти как. Невинность ей не к лицу.
– Не припомню, чтобы изъявлял желание участвовать в этом проекте, – промямлил Тристрам. Мы шли мимо вешалок со свитерами из овечьей шерсти, я подталкивала его вперед, будто служебную собаку. – И вроде вообще не смотрел эту передачу по Эм-ти-ви…
– Нам позвонила ваша мама – захотела сделать вам сюрприз! – весело прощебетала я, пожимая руку подопечного. – А передачу вы, разумеется, не видели – эта будет первая! Здорово, правда? Вам повезло! Итак, приступим…
Тристраму, по-моему, и в голову не пришло, что в действительности меня зовут не Милочка. Удобно быть гламурной дамой: можно называть себя самым нелепым именем – никто и бровью не поведет. В одной из школ со мной в классе учились Бобси, Маффет и Тролль. Представьте себе, девочку звали именно так – Тролль.
Конечно, мы снимали фильм вовсе не для Эм-ти-ви. Я пошла на эту уловку, чтобы приобрести для ненавистника магазинов Тристрама новые вещи и чтобы, глядя на него, не возникало мысли, будто парнишка одевается в подсобке «Оксфама» и зачем-то вымазывается клеем. Его мать, Олимпия, явилась ко мне в офис в полном отчаянии, узнав про Милочку от подруги, сын которой благодаря мне перестал грызть ногти. (Семнадцать внезапных звонков каждый день заставили его навек отказаться от дурной привычки.)
– Тристрам просто не хочет покупать новую одежду. Не хочет! – причитала Олимпия. – Комплексует из-за роста и еще, по-моему, из-за костлявых коленей… – Она осеклась. – О коленях я с ним, естественно, не заговаривала. Видите ли, любое замечание по поводу внешности он почему-то принимает как личное оскорбление, поэтому носит только две футболки – то одну, то вторую. И пропускает мимо ушей, что бы я ни сказала. А ему поступать в университет. Там наверняка подумают, он какой-нибудь наркоман!
Я посмотрела на верзилу Тристрама, неуверенно приостановившегося над витриной с трусами. Вид у него был такой, словно парень не знал, куда девать нескладные руки. Если он что-то и принимал, то скорее гормон роста.
Я как могла успокоила миссис Харт-Моссоп при помощи тарелки с песочным печеньем и дала слово сделать из Тристрама такого красавца, что родной отец не узнает.
– Ну и тяжелая вам предстоит работа! – Олимпия настолько забылась, что стала макать печенье в чай. – Он не желает тратиться на одежду, даже если это мои деньги. Твердит: лучше купить что-нибудь для компьютера.
У меня упало сердце. Обручить компьютеры и моду – задачка не из легких. Впрочем, я сталкивалась с вещами пострашнее. Некто из моих клиентов, как выяснилось, страдал педикулезом!
– Не волнуйтесь, – сказала я с лучезарной улыбкой, добавляя в кружку миссис Харт-Моссоп чая из фамильного серебряного чайника. – Скажу без лишней скромности: у меня дар справляться с неразрешимыми проблемами.
– Тогда вы, должно быть, гипнотизерша, – с горечью произнесла мамаша и взяла второе печенье.
Теперь мы ходили по «Селфриджез», коварно пользуясь страстью Тристрама к реалити-шоу и исподволь вводя его в мир приличной одежды.
Габи по-настоящему снимала. Хоть я и попросила ее просто делать вид, не включать камеру. Я представляла, какое начнется веселье, когда она включит запись дома. Нельсон – его хлебом не корми, дай надо мной позубоскалить, особенно если речь о случаях, когда мне приходится хитрить, – как пить дать покатится со смеху. Из-за того, что я выросла в таком семействе, врать совершенно не умею. У Нельсона прескверная привычка вопить «Дзинь!» всякий раз, когда он подлавливает меня на лжи.
– Выключи, – прошептала я, когда Тристрам с любопытством уставился на запонки для манжет, будто увидел их впервые в жизни.
Габи покачала головой и отошла подальше, а Тристрам повернулся ко мне.
– Это типа серьги в нос? – спросил он, взяв запонку, чтобы лучше рассмотреть.
– Нет. – Я забрала у него вещицу и вернула в огромную чашу. – Это для тех, кто предпочитает изысканный стиль. Поговорим о нем после. – Я ободряюще улыбнулась. – С чего начнем?
Физиономия Тристрама потемнела от недовольства.
– Может, с компьютерного отдела?
– Нет! – Я мрачновато засмеялась, сознавая, сколь тяжелую ношу взвалила на свои плечи. – Я имею в виду: с выходной одежды или повседневной?
Клиент взглянул на меня, как жираф на смотрителя зоопарка, и покосился на Габи. Та как раз отвлеклась от съемок и изучала трусы на манекене, которого было не отличить от человека.
