нужно учить людей. И я преподам ей урок о том, что не следует ворошить прошлое, а особенно — трогать нас. Кто устоит перед злодеем в моём лице, если он превратится в принца?
— Ты больной, Слэйн. Видимо, тебя при рождении головой вниз уронили. Но я уверен, ты не станешь лезть в это.
— Это ты сейчас заткнёшься и будешь следовать моим правилам. Я глава семьи. И я решаю, кому умереть, а кому жить. И если ты не будешь моей послушной дворняжкой, как мы и договаривались, то мне придётся рассказать матери о твоих маленьких шалостях. Помимо этого, я сдам тебя ещё кое-кому. Ты как хочешь умереть, папочка?
— Ублюдок, — качает головой он. Знаю. Я такой.
— Я делаю на благо семьи то, что ты сделать не смог. Поэтому не лезь.
— Ты не понимаешь всю серьёзность ситуации. Энрика…
— Будет раздавлена. Я тебе это обещаю, — бросаю и, разворачиваясь, выхожу из кабинета.
Итак, у нас новая жертва. Обожаю это время. Строить планы, играть и видеть, как жертва дёргается в последних конвульсиях.
Следующим утром у меня на столе уже лежит папка с досье Энрики. Я открываю её и вижу фотографию.
— Ну, здравствуй, Энрика. Добро пожаловать в мою сказку, — шепчу, проводя пальцами по фотографии девушки с копной тёмно-каштановых волос. Она с улыбкой смотрит в камеру, обнимая старика, сидящего в инвалидном кресле, её карие глаза сверкают от счастья.
— Нас ждёт увлекательное время, Энрика. Я твой маньяк, а ты моя жертва. Убегай, дорогая, прячься от меня, но я всё равно тебя поймаю. — Предвкушение удовольствия от очередной победы растекается по моим венам сладкой пыткой. Я уже знаю, что сделаю с ней. Знаю, в какой позе буду её трахать. Знаю, как она будет смотреть на меня. Знаю, как будут ощущаться её пухлые губы на моей шее. Я уже даже слышу её быстрое дыхание и вижу, как расширяются её зрачки при нашей первой встрече. Я интуитивно чувствую аромат крови, похоти и охоты. Я начищу своё «оружие». Главное, чтобы оно идеально поместилось в её «стойле».
Энрика
Ноги дрожат от усталости. Я бросаю тряпку в ведро и вытираю со лба пот. После ночной смены в баре мыть полы — то ещё удовольствие, но я должна делать вид, что со мной всё в порядке.
Раздаётся трель стационарного телефона, и я подскакиваю на ноги.
— Дедуль, я подойду. Отдыхай! — кричу и несусь в коридор.
Дедушке с каждым днём всё хуже и хуже. Он перенёс инсульт, и мы с ним заново учились ходить. Нам нужно так много, но денег не хватает, поэтому я взяла ещё одну смену в баре. Он думает, что я сплю, а в дневное время учусь и только потом подрабатываю в кафе. Но я вру ему. У меня нет выбора. Я нигде не учусь и не собираюсь. Для меня главное, чтобы он встал на ноги.
— Да, — запыхавшись, отвечаю я. Ненавижу лето в Техасе. Оно душное, жаркое и сухое. Я хочу в прохладу. Люблю прохладу, наверное, потому что я ирландка, но вынуждена прятаться.
— Энрика Кэйли Иде?
У меня всё холодеет внутри.
— Простите, вы ошиблись номером, — отрезаю я и бросаю трубку.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Я в бегах. То есть моя семья в бегах. Нас спрятали от одного мудака, который убил моего отца и грозился убить всю семью. Вот только от моей семьи уже практически ничего не осталось.
Страх пробирает меня от этого звонка. Как они узнали о том, что я живу здесь? Я уже много лет имею другие документы, история моей жизни изменена. Нет ни одной существенной зацепки, которая помогла бы найти меня.
— Энрика, кто звонил? — Дедушка, кряхтя, уменьшает громкость телевизора. Когда я смотрю на него, то у меня сердце обливается кровью. Половина лица деда не двигается. Он стыдится этого и первое время даже не выходил из дома, но его друзья сами пришли к нему. Инсульт случился три месяца назад, и я до сих пор боюсь потерять дедушку.
— Ошиблись. Предлагали купить какую-то фигню, — отвечая, передёргиваю плечами и снова хватаюсь за тряпку.
— Это не тайный обожатель? Ты ведь у меня красавица. Я всё жду, когда смогу воспользоваться своим ружьём. — Он улыбается мне одной частью лица и показывает на дробовик, висящий на стене.
— Не волнуйся, с этим нет проблем, — хмыкаю я. — Времени нет.
Ненавижу этих ублюдков. Мужчин. Я хочу, чтобы они все вымерли к чёрту.
— Энрика, тебе уже пора завести свою семью. Твой отец встретил твою маму, когда ей было девятнадцать. Какая это была любовь! Я предупреждал её, что мой сын ей не подходит. Она была слишком хороша для него.
— Папа любил её, — улыбаюсь я, намывая полы.
— Безумно. Так же, как и я любил твою бабушку. Женщины открывают для мужчин сотню дверей в новый мир. И я так хочу, чтобы ты встретила достойного мужчину. Я скоро покину этот мир…
— Не говори так, дедуль. Ты здоров. И завтра тебя ждут на партию в шахматы. Ты же не собираешься покинуть этот мир, пока не надерёшь всем задницы? — спрашивая, смеюсь я.
— Конечно, нет. Но, Энрика, ты пропускаешь лучшие годы, сидя рядом со мной. Почему бы тебе сегодня не пойти куда-нибудь с друзьями? У меня есть немного денег, и ты могла бы отдохнуть.
— Я совсем не устала. Тем более, не хочу тратить деньги на глупости. Ты мой друг. Я приготовлю ужин. — Быстро целую его в щёку и сбегаю на кухню.
Что я могу ему сказать? Правду? Никогда. Она умрёт вместе со мной.
Бросаю взгляд на гостиную и глубоко вздыхаю. Мы справимся. Надеюсь.
Звонки участились. Какой-то незнакомый мужчина постоянно называет моё настоящее имя и уверен в том, что это на самом деле я. Меня это пугает. Мои враги ещё живы. Я слежу за ними. Я знаю их. Они живут, а мой отец давно сгнил в могиле. Ну да… если бы она была. Её нет, а мы даже не получили его тело. Мы не получили ничего, кроме новых документов и разрушенной жизни. С того момента, как убили моего папу, всё пошло через задницу. Наступила чёрная полоса, из которой я до сих пор не могу выбраться.
— Энрика, тебя к телефону.
Вздрагиваю, понимая, что нечаянно заснула в гостиной. Я караулю телефон, но дедушка перехватил звонок. Чёрт, я даже его не услышала.
— Это мужчина. У него знакомый акцент. Ирландский. Я рад, что ты нашла мужчину нашей крови. — Подмигивая, дедушка передаёт мне трубку.
Чёрт.
— Да, — сухо отвечаю, взглядом показывая дедушке, чтобы он ушёл. Смеясь, он журит меня из-за стыдливости и направляется в спальню.
— Что тебе нужно? Я сказала, что это не я. Что ещё?
— Я знаю, что это ты, Энрика. Я знаю, что твоего отца убили, как и мою семью. У нас общий враг…
— Пошёл ты, — шиплю, поглядывая на тёмный коридор.
— Я предлагаю тебе отомстить. Отомстить этому ублюдку с моей помощью. Он убивает невинных людей и спокойно живёт, пока мы страдаем. Он забирает у нас всё. Разве это справедливо?
— Мне плевать. Не звони сюда больше, — рычу и кладу трубку телефона на рычаг. Я бы хотела вовсе отключить его, но дедушка общается по нему с друзьями, и из больницы звонят на этот номер.
Этот человек третирует меня. Он знает обо мне всё. Знает мои тайны. Он разрушает меня желанием мстить. Господи, конечно, я хочу этого. Хочу, чтобы этот ублюдок страдал так же, как страдала я. Хочу протащить его по тому чёртовому дерьму, в котором он похоронил меня.
Звонки становятся всё более и более настойчивыми. Это продолжается уже год. Целый год, и мои нервы уже на пределе. Мало того, что у нас огромные долги, так ещё
