– Что вы… делаете? – Голос дрожал. Но совсем не от страха.
Еще ни разу в жизни я не была так близко к мужчине. Да еще и к такому! Такому мощному, опасному! Хищнику! Дикому!
– Возвращаюсь к жизни, – усмехнулись над ухом.
3
3
Я замерла. Тело оцепенело. Широко раскрытыми глазами уставилась в темноту перед собой. А его большая ладонь скользнула вниз по моему телу, чтобы через мгновение вновь устремиться вверх до вершины груди, но в этот раз напрочь задирая ткань тонкой сорочки.
Горячее тело. Горячее дыхание у меня на затылке.
А мое тело предательски отзывалось на прикосновения.
Собственническим жестом меня притянули чуть ближе.
– Мне нравится, – втянув носом запах волос, прорычал этот варвар, – как ты пахнешь. И то, какая ты беззащитная.
Да, с раной в животе валяется он, а беззащитная я. Потому что даже в таком состоянии, этот мужчина неведомым образом подчиняет себе. Нет, в его жестах, словах, нет высокомерия. Он просто точно уверен, что все, что он скажет, будет исполнено.
– Я-яя… не могу… Не хочу… – соврала, осипшим от волнения голосом. В ухо мне хмыкнули, но рука остановила свой путь по дрожащему телу.
– Ты врешь.
– Я вас… тебя… совершенно не знаю. Я не хочу так!
Незнакомец за моей спиной замолчал, а потом еще ниже склонился, чтобы прошептать на самое ухо:
– Не… хочешь?
И его лапа скользнула по моим бедрам, чтобы сильнее их сжать. Только в этот раз прикасался он к голой коже. Нас даже ткань тонкой сорочки не разделяла.
Тело пробрала легкая судорога. Сердце гулко ударялось в ребра. Спина выгнулась, а бедрами я уперлась в доказательство того, что мужчина настроен серьезно.
Он продолжал меня гладить, а я извивалась кошкой под напором сильного тела. И сама не узнавала себя. Разве я так могу? Да никогда… Ни за что… Но я это делала, поддаваясь первобытна инстинктам. Словно под гипнозом, под сладкой пыткой его горячих прикосновений я плавилась, истекала соками, что-то бессвязно бормотала сквозь зубы. Умоляла о чем-то. О чем? Чтобы он прекратил? Или, чтоб не прекращал никогда? Я не знала сама.
А потом раненный незнакомец в моей кровати резко отстранился, и телу вдруг стало холодно.
Я, будто очнувшись от наваждения или сладкого сна, сама обернулась у нему. И какое счастье, что в комнате было темно. Не разглядеть ни лица, ни моих полыхающих щек.
– Почему вы… ты остановился?… – Облизывая пересохшие от волнения губы, спросила.
И, даже в такой темноте, я заметила, как блеснули смехом глаза.
– Я не насильник. Обещал же, что не трону тебя. Если только…
– Только что? – Я шумно сглотнула. А через миг по моей щеке скользнули шершавые горячие пальцы. Они спустились чуть ниже, отодвигая широкий ворот сорочки и оголяя плечо.
– Если только ты сама не захочешь.
Меня загнали в ловушку. Признаться в том, что я готова к этому с первым встречным мужчиной, выше всех моих сил.
Но… В нашем веке мало кто хранит невинность в девятнадцать. В голову внезапно пришло осознание – хочу. Хочу либо с ним. Либо ни с кем.
Пусть осудят меня, но я не представляла свой первый раз с сопливым студентом. В моих сокровенных мечтах всегда был кто-то… такой! Взрослый и опытный. Уверенный. Мужчина, от которого подгибаются пальчики на ногах. От прикосновений которого плавится тело.
Но в моем окружении и близко не встречалось таких. До сегодняшней ночи.
Я знала, что поступаю безрассудно, когда приподнялась на локте, и сама потянулась к губам незнакомца.
Поцелуй был словно призван исследовать жесткие губы и колючую щетину у него на лице. Мы соприкоснулись губами, а уже через миг он подмял под себя мое тело, требовательно вжимая в матрац. И впился губами с жадностью самого дикого зверя.
Дернул сорочку, отбросил ткань с тела.
Я тут же стыдливо прикрылась руками, но незнакомец мягко забрал мои кисти, заставляя открыться.
В темных глазах плескалось желание, и я боялась даже представить, что он видит в моих.
И пусть в темноте не было видно почти ничего, мы действовали больше наощупь, но осознавать, что я в одной кровати с мужчиной совсем без одежды… Мое тело начало трясти мелкой дрожью.
– Не бойся.
Поцелуй углубился. Его губы спустились на шею, ключицы. Он спустился и провел языком по моему животу. Я инстинктивно дернулась, пытаясь отстраниться. И тут же была придавлена к койке сильнее.
Он поднял голову, полыхнув хищным взглядом. А затем вновь принялся языком изучать мое тело. Не целовал. Но будто пробовал вкус.
– Ты здесь... шелковая. Нежная.
Стыд от таких слов затопил. Слишком откровенно. И вообще… Все было слишком! Его запах слишком пьянил! Его прикосновения слишком сводили с ума! Погружали меня в неведомый транс. Переносили в другую реальность, где я уже больше не владела собой!
Я задыхалась от желания, и совсем не чувствовала должного страха.
Откинула голову, не в силах ждать больше. Желание внизу живота было столь сильным, что мою спину выгнуло, а с губ сорвался стон, полный мольбы.
Рывком незнакомец перехватил мою руку, спуская по кровати чуть ниже. Жестко сжал бедро пальцами, не позволяя мне отстраниться. Жадно посмотрел мне в глаза, и качнулся навстречу.
Я цеплялась за широкие плечи, в этот момент только его ощущая опорой. Каждое его движение плавило мысли, забирало рассудок.
Боль пришла секундами позже. И пропала так же внезапно, как появилась.
Я не понимала совсем ничего, только чувствовала могучее тело внутри, и плавилась, плавилась, плавилась, как масло на солнце, в его сильных руках.
***
Утреннее солнце слепило глаза. Я нехотя протерла их ладошкой и тихонечко встала.
Тело болело. Болела каждая мышца и каждая косточка. Но на душе было легко и спокойно.
Затаив дыхание, обернулась на мирно спящего мужчину, из объятий которого только что выбралась.
Гром…
И правда как Гром. Среди ясного неба. Ворвался в мою жизнь нежданно-негаданно.
Я закусила губу, чтобы не выглядеть глупо с блуждающей на лице счастливой улыбкой. И бесшумно, босыми ногами проскользнула на кухню. Расстроилась. В бабушкин дом я приехала всего на два дня, привести в порядок могилку и навести тут уборку. Продуктов почти не брала.
Даже чая и того не осталось.
Не долго думая, натянула джинсовый комбинезон, и вышла на улицу. На опушке леса всегда много ягод, а Грому сейчас витамины точно нужны. Морс я варю такой - закачаешься.
Все это от силы заняло пятнадцать минут. Весело мурлыкая себе под нос какую-то песню, я вернулась в дом. Небольшое лукошко, полное ягод, положила на кухне, а сама зашла в спальню и…
– Гром?... – позвала неуверенно.
Огляделась по сторонам. В комнате пусто.
Не было в доме ни его одежды, ни кобуры с пистолетом, ни самого мужчины, укравшего у меня эту ночь.
Я ждала его до самого вечера, наивно надеясь, что Гром сам поехал в больницу. Но непременно вернется. Хотя бы, чтобы сообщить, что с ним все в порядке.
Хотя… кого я обманываю?! Я надеялась, что он вернется ко мне! Потому что… мы ведь занимались любовью сегодняшней ночью! Он стал моим первым мужчиной. А я не знаю о нем совсем ничего. Даже имени. Гром? Это разве имя? Скорее, какая-то кличка.
Но он не вернулся. Вместо этого уже поздним вечером к дому подъехал огромный полностью тонированный Гелендваген.
Мое сердце ухнуло в пятки, а потом я увидела, что из машины вышел вовсе не Гром, а какой-то тип явно криминальной наружности. Бритоголовый, высокий в джинсах и кожаной куртке.
Открыла ему дверь не без страха.
Мужчина нагло меня оглядел. Усмехнулся.
– Ты, значит, Грома ночью сегодня заштопала?
Я онемела, с трудом подбирая слова.
– За-штопала?
Тип закатил глаза не без досады.
– Значит так, цыпа, слушай сюда. Вот это, – он достал из кармана куртки конверт и сунул мне в руки, – велено тебе передать. А на словах вот что: о ночи и том, что в доме у тебя кто-то был, забудь. Усекла?
